После завершения строительства надвратной церкви началось возведение каменной трапезной палаты с Успенской церковью на высоком подклетье. Кирпич закупался в Балахне, по Волге на судах его доставляли на пристань под монастырем. Особым указом от 24 июня 1647 года таможенные пошлины за его перевозку брать запрещалось.
Для завершения строительства трапезной в 1648 году архимандрит Герман упросил Патриарха Иосифа не брать монастырских каменщиков в Москву на строительство Спасского собора Новоспасского монастыря, строительством которого занимался архимандрит Никон (будущий Патриарх Московский). На исходе 1648 года сообщалось, что трапезная «на службах» «кроме шатра совершалась вся и шатер вскоре ж отделают».
После пожара 1751 года здание было капитально отремонтировано, церковь покрыта четырехскатной кровлей. В 1830 и 1833 годах в трапезной устроили два придела, а в 1857 году в подклетье — церковь «для погребения и поминовения усопших братии обители, почему и назвали Усыпальницею».
В 1645 г. была закончена надвратная церковь Евфимия Суздальского (здесь же, в Печерском монастыре — Е.Х.). По своему плану она напоминает Архангельский собор Нижегородского кремля.
Аналогичный характер носят детали большой общемонастырской трапезной с Успенской церковью при ней, построенные в 1648 г. Кроме того, фасады Успенской и Евфимиевской церквей обработаны совершенно одинаково: каждая сторона четверика расчленена лопатками на три части и завершена сильно развитым карнизом с тремя закомарами над ним; грани восьмериков разделены угловыми лопатками и карнизом, над которым возвышается по три кокошника. Однако между этими сооружениями имеются и весьма существенные различия, связанные с изменением стиля и характера трактовки внутреннего пространства в архитектуре того времени. В Архангельском соборе и надвратной церкви шатры открыты, их внутреннее пространство динамично устремляется вверх. Успенская церковь также имеет большую высоту помещения, но оно перекрыто сомкнутым сводом, и это придает интерьеру храма спокойную торжественность, сам же шатер превратился здесь в чисто декоративный элемент.
Антип Константинов — Возоулин строил Евфимиевскую церковь, а вместе со своим отчимом Архангельский собор — сооружения, в которых форма внутреннего пространства полностью отражена в наружном объеме. Возводил он и пятиглавые храмы канонического типа. В Успенской церкви зодчий показал свободное владение новыми конструкциями и пространством, применив сомкнутый свод, ставший в то время обычным для русской архитектуры. В завершении Успенской церкви шатром дан пример соединения старых и новых конструктивных и объемных элементов без потери органичности архитектурной формы. Сам по себе прием постановки шатра, отделенного от интерьера церкви, не был новым к этому времени, поскольку он уже применялся в деревянном зодчестве XVII в. По сравнению с классическими образцами шатровых храмов композиция Успенской церкви свидетельствует об угасании этого типа. Однако благодаря повторению прежнего троечастного членения фасадов шатер естественно связывается с основным объемом церкви и с другими строениями монастыря.
Агафонов С. Горький. Балахна. Макарьев. — М., 1987, сс. 159-160.
