Нестеров Михаил Васильевич (1862-1942)
«Пустынник», 1888-1889
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Замысел «Пустынника» занимал Нестерова с весны 1887 года. Довольно много времени отняли у него поиски модели, а по нахождении ее — уговоры позировать. Старичок, отец Гордей, которого художник «караулил» несколько месяцев у Троицы, долго не хотел «рисоваться», отговариваясь «грехом», но потом все-таки сдался (очень уж «настырен» был Нестеров): «Ну ладно, нанимай извозчика, поедем, больше часу не мучь только». Впрочем, этюд, сделанный с отца Гордея, — это была еще даже не половина картины. Такое же значение, как и самой фигуре пустынника, Нестеров придавал окружающему пейзажу, молодой елочке и рябинке. Пейзаж этот писался в окрестностях Уфы. По приезде в Москву художник, немного робея, представил «Пустынника» на суд друзей. Отзывы были, благоприятные. Восторгался картиной (особенно пейзажной ее составляющей) Левитан. «Пустынник» для молодого Нестерова стал настоящей «путевкой в жизнь» — с ним он выступил на Семнадцатой выставке передвижников; буквально тут же картину для своей галереи приобрел П. М. Третьяков, каковое событие доставило удовольствие не только самому художнику, но и его отцу, ранее говаривавшему полушутя-полусерьезно: «Пока Третьяков не купит твоей работы для галереи, настоящим живописцем считать тебя не буду».
Рaссмотрим нeкоторые дeтaли произвeдeния:
Изобрaжeние №2
Поддавшись соблазну улучшить «живопись» лица пустынника, художник долго потом не мог «вернуть» ему то единственно-необходимое выражение лица, которое он потерял в поисках живописности: «Я по нескольку раз в день в продолжение недели писал и стирал и снова писал и опять стирал голову. Холст мог протереться от моего усердия. Но однажды, измученный, в продолжение дня стирая лицо моего «Пустынника», я к вечеру опять нашёл то, что искал и не находил».
Изобрaжeние №3
Работая над картиной, Нестеров так сжился со своим «старичком», что он сделался для него как живой. Об этом говорил сам художник: «Он со мной вёл беседы, открывал мне таинственный мир пустынножительства, где он, счастливый и довольный, восхищал меня простотой, своей угодностью Богу. Тогда он был мне так близок, так любезен».
Изобрaжeние №4 и №5
Нестеров редко писал летние, «яркоцветные» пейзажи. Гораздо милее ему были сквозящие, остывающие краски осени с её сизовато просвечивающими обнажёнными остовами деревьев, хрустящей изморозью на траве, стекленеющими, уже готовыми схватиться льдом речными просторами.
Изобрaжeние №6
Тонкая юная ёлочка трогательно перекликается своей детской угловатой немощностью с немощью старца-пустынника, смиренно опирающегося на клюку.
