«Моя мама [Вера Алексеевна Зайцева] и Вера Николаевна Бунина дружили с детства и до самой смерти.
Две закадычные подруги — Вера Орешникова и Вера Муромцева были очень разными. Мама — эмоциональная, увлекавшаяся в юности декадентами, лекциями Бальмонта, Брюсова и Волошина, и Вера Николаевна — серьезная, строгая девушка, слушательница Высших женских курсов Герье. И тем не менее, более задушевной дружбы, сердечности в отношениях между ними, понимания, нельзя было желать.
Вера Николаевна познакомилась с Иваном Алексеевичем Буниным в доме моих родителей в 1906 году — меня тогда еще и на свете не было. Папа [Борис Константинович Зайцев] вспоминал, что это был домашний литературный вечер, каких тогда было много, и Бунин читал на нем свои стихи. Его, видимо, поразила очень красивая девушка с огромными светло-прозрачными глазами и тонким профилем. В квартире родителей на Спиридоновке Бунин и Вера Муромцева встречались и позднее, и мама с папой были очень рады, что у них роман, потому что любили обоих.
…Бунины обыкновенно полгода жили в Грассе на вилле Бельведер, полгода — в Париже. Я помню, что как только в 22-м году мы переехали границу Германии, папа написал Бунину длинное письмо — тогда они были еще на «вы».
Первое время во Франции они почти не виделись — переписывались, но летом 1925 года, когда мы жили в имении Ельяшевичей в департаменте Вар (а Грасс был, быть может, в ста километрах оттуда), Бунины к нам приехали на машине. Они иногда брали шофера с машиной, и в этот раз мы провели вместе весь день. Мы завтракали под платанами, а потом папа показывал всем аббатство Тороне.
Вера Николаевна очень любила детей, была мягкая, и у меня с ней сразу же получился контакт. А Ивана Алексеевича я смущалась. Ведь я, в сущности, узнавала его впервые: в России, когда они уезжали, мне было шесть лет. Потом мы виделись часто, и я подружилась с Буниными на всю жизнь.
Вскоре, тем же летом, мы поехали в Грасс, на виллу Бельведер, которую Бунины годами снимали. Я думаю, что кто-то из богатых почитателей Ивана Алексеевича платил за эту виллу, потому что у Буниных, как и у всех русских эмигрантов, денег было совсем не много. Эта вилла очень красиво стояла над Грассом — туда нужно было подниматься в гору, был сад, и посреди большого сада стояла эта двухэтажная вилла.
…Очень часто папа жил у Буниных в Грассе. Он там проводил месяц каждое лето, вплоть до войны 1939 года.
Тем временем я вышла замуж, и мы с мужем по его службе три недели жили в Cannes. Иван Алексеевич как-то приехал к нам завтракать. Я очень волновалась — как я его буду кормить, мне было тогда 19 лет! Был какой-то самый обыкновенный завтрак, но я купила горчицу — очень вкусную и хорошего качества. И Иван Алексеевич сразу же обратил на это внимание и сказал: «Ну, вы богато живете!» Он ко мне и мужу относился очень дружески, тепло. Иван Алексеевич любил общаться с молодежью. С нами он держался просто, без всякой позы, шутил, что-то интересное всегда рассказывал. Нам было приятно.
Как известно, у Буниных в Грассе часто жили, иногда годами, молодые писатели. Это, в первую очередь, Галина Кузнецова и Леонид Зуров. Л. Ф. Зурова Бунин выделял, возможно, не только из-за его таланта, но и из-за молодости, из-за сочувствия к судьбе юноши, прошедшего путь с Добровольческой армией, контуженного на войне. В конце жизни Ивана Алексеевича Зуров трогательно ухаживал за тяжело больным писателем — поднимал его с постели, купал, делал все необходимое».
Наталья Зайцева-Соллогуб. Из мемуаров «Я вспоминаю…».
На фото (слева направо): Г. Н. Кузнецова, И. А. Бунин, В. А. Зайцева (?), Б. К. Зайцев, неизвестная, В. Н. Бунина. Франция. Конец 1920-х (?).
Подготовка публикации: Зеленая лампа, 03.05.2022
