Трудно сейчас сказать, сколько дрожек и карет останавливалось у этого дома, являющегося частью большой усадьбы Салтыковых, в XVIII веке доходящей до самой Тверской. С 1839 по 1909 год здесь располагался знаменитый Купеческий клуб. Сюда съезжались со всей Москвы, и не только…
Родовая усадьба П.С. Салтыкова, доставшаяся ему от отца по наследству в 1742 году, занимала целый квартал: от Тверской улицы до Большой Дмитровки и от Глинищевского переулка почти до Козицкого. Со стороны переулков усадьбу замыкали две церкви — св. Алексея Митрополита московского и церковь прп. Сергия Радонежского. Фасады усадебных домов выходили на Тверскую и на Большую Дмитровку. Через усадьбу проходил сквозной проезд. При сыне Петра Семеновича Салтыкова — Иване Петровиче — завершилось оформление территории усадьбы, к ней присоединили соседний двор с садом со стороны Козицкого переулка. Главный дом был перестроен в стиле классицизма. В 1804 году он был обновлен: появился второй этаж, а боковые крылья были соединены с флигелями. Здание не пострадало во время пожара в 1812 году.
В 1839-м здесь размещается Купеческий клуб. В 1843 году в клубе выступал Ференц Лист. В 1857-м Лев Толстой принимал участие в дискуссии об отмене в России крепостного права, и, разумеется (клуб-то купеческий), заседали тут московские предприниматели. Тем более что и кухня здесь очень славилась, Гоголь даже специально заходил. Хотя Николай Васильевич и любил кухню Английского клуба, стряпня повара Купеческого клуба Порфирия нравилась ему больше — в первую очередь из-за того, что пожирнее и посытнее. Пространное меню клуба, подаваемое на «вторничных» обедах, описано даже у Гиляровского: уха стерляжья, осетры двухаршинные, телятина банкетная, индейка, кормленная грецкими орехами, поросята с хреном и кашей, каплуны и пулярки…
Клуб вошел и в художественную литературу, в частности в произведения А. Островского. Еще бы — место статусное, и вот уже Подхалюзин («Свои люди — сочтемся») мечтает: «Зимой в Купеческое собрание будем ездить-с. Вот и знай наших-с! Польку станем танцевать». А в пьесе «Последняя жертва» описан летний сад этого заведения: «…по обе стороны деревья, подле них ряд столбов, наверху которых группы из освещенных фонарей; между столбами протянута проволока с висящими шарообразными белыми фонарями; подле столбов, по обе стороны, садовые скамейки и стулья; в глубине эстрада для музыки…».
В 1909 году клуб съехал, а на его месте разместилось кабаре «Максим», открытое мулатом Томасом, «сверкавшим белыми зубами и большим бриллиантом на пальце». «Максим», названный так в честь известного ресторана в Париже, пользовался большой популярностью. После революции здание занял новый Дмитровский театр, специализирующийся на оперетте. Здесь Эйзенштейн в 1923 году ставил нашумевшую пьесу «Слышишь, Москва?». Затем выступали две студии — одна Станиславского, другая Немировича-Данченко.
В то время театр смотрелся весьма колоритно. Гость Москвы, искусствовед из Германии Вальтер Беньямин напишет в дневнике: «Райх сажает нас в трамвай, и мы едем в музыкальную студию. Нас принимает администратор. Он предъявляет нам написанный по-французски похвальный отзыв Казеллы, проводит нас по всем помещениям (в вестибюле много публики задолго до начала, это люди, пришедшие в театр прямо с работы), показывает нам и зал. Пол вестибюля покрыт чрезвычайно ярким, не слишком красивым ковром. Должно быть, дорогой олюссон. На стенах висят подлинные старые картины (одна из них без рамы). Здесь, как, впрочем, и в официальной приемной института по культурным связям с заграницей, есть и очень ценная мебель. Наши места во втором ряду. Играют «Царскую невесту» Римского-Корсакова — первую оперу, недавно поставленную Станиславским…»
В 1941-м студии объединились, наконец, в общий театр им. К.С. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко, существующий и сейчас. И все в том же бывшем Купеческом клубе, только сильно измененном.
В 1937 — 1938 годах здание было реконструировано по проекту архитектора А. И. Федорова. Практически заново был построен зрительный зал на 1000 мест с современной оперной сценой, а колонный зал особняка превратился в фойе. Следующие перестройки случились уже в наше время. Реконструкция проводилась в три этапа. В 2006 году вырос семиэтажный репетиционно-технологический корпус с подземными автостоянками и складами, позже принялись за переустройство существующего здания и воссоздание флигелей бывшей усадьбы, последним появился атриум со световым куполом. Поэтому в нынешнем облике здания довольно трудно отыскать черты бывшей усадьбы.
Материал с портала «Узнай Москву»
