Храм «иже под колоколы» во имя Трех Святителей Московских в Свято-Троицком Антониево-Сийском монастыре
Первые строения Антониево-Сийского монастыря возведены в 1520-е годы трудами преподобного Антония и иноков обители. Небольшая в этот период обитель находилась на берегу Михайлова озера, недалеко от реки Сии, впадавшей в Северную Двину. Среди построек источники называют Троицкую соборную церковь, трапезный Благовещенский храм и надвратную церковь во имя преподобного Сергия Радонежского. Эти строения просуществовали недолго и около 1542 года были уничтожены пожаром. Довольно быстро их отстраивают вновь, но и новые храмы вскоре сгорели. Во втором комплексе уже существовала небольшая деревянная звонница «колокольня на столбах», т.е., видимо, аналогичная звонницам в Усть-Паденге, Кижме и т.п. «о пяти столбах» или «о четырех столбах», увенчанная небольшим шатром с главкой.
Об этой звоннице говорится в Описи Двинских земель Василия Звенигородского 1587-1589 годов: «…а на монастыре церков Троица живоначалная древяна, вверх шатром. Да церков теплая Благовещение пречистые, да церков на воротех, Сергей чюдотворец, колокольня на столбах..» [1-3]. Маловероятно, что «колокольней на столбах» в Описи названа простая перекладина. До середины XVI века на ней находились шесть колоколов, что следует из Описи 1556 года, составленной самим преподобным Антонием при участии монастырского казначея и старцев: «да два колокола больших, да два колокола поменьше тех, да два колокола малых, да клепало железное. Да часы стоят у Троицы на дву папертех напереди. А список отписной писал Варсанофий казначей: лета 7064 месяца августа в 1 день» [2, 3]. Все эти колокола имели небольшой вес, так как чуть позже наиболее тяжелым – благовестным колоколом этого подбора стал колокол весом в 170 пудов, пожалованный государем Феодором Иоанновичем в 1584 году: «Дал царь и великий князь Федор Иванович по отце своем денег 150 рублей 30 копеек, да колокол благовестник 170 пуд за 500 рублев» [3-5]. Самым же маленьким колоколом подбора можно считать тот, что был пожертвован в 1581 году: «в 7089 году Иван Михайлов сын Горончанинов, Новгородец, дал колокол немецкий шпанского дела, весом полчеверти пуда (А.О. — около пяти фунтов – 2,3 кг)» [2,3]. Кроме упоминания о колоколах, очень интересно и описание часов. По всей вероятности, это одно из самых ранних свидетельств о наличии сложного часового механизма (с двумя циферблатами) в русских монастырях.
Почти все деревянные постройки монастыря, не исключая и звонницу, сгорели во время пожара 1593 года: «…первой пожар был во сто первом году [1593] июля в 15 день. Погорел Сийской монастырь, церкви и в церквах Божие милосердие: образы, и книги, и ризы, и всякое церковное украшение, и колоколница згорела, и колокола розбились, и государевы жалованные грамоты погорели же» [6]. К этому времени на звоннице было десять колоколов [1]. За четыре года до этого, в 1587 году началось строительство каменного Троицкого собора [1,7]. Ко времени пожара мастера успели заготовить материал и заложить основание нового собора. Сразу же после бедствия государь Федор Иоаннович повелел строить «каменный большой храм и каменную колоколницу» [5, № 18]. Возведение собора продолжалось, что же касается колокольни, то эти работы были надолго отложены.
В Описи 1622-1624 годов Мирона Вельяминова читаем: «…На монастыре ж колокольница, а в ней благовестной колокол сто семьдесят пуд, другой колокол очапной шездесят пуд, третей колокол тритцать семь пуд, восмь колоколов зазвонных; на колокольнице ж часы…». На основе этого описания можно сделать предположение, что, хотя в этот период обители не под силу было вести строительство каменной колокольни, однако временно вновь была поставлена деревянная звонница. Для нее снова изготовили часовой механизм. Кроме того, в данный период в дар Сийскому монастырю патриарх Филарет Никитич, бывший здесь в заключении с 1599 по 1606 год, пожаловал колокол 170 пудов весом, отлитый взамен поврежденного при пожаре 1593 года [3].
К строительству храма «иже под колоколы» приступили, по наиболее распространенному мнению, одновременно с трапезным храмом во имя Благовещения Пресвятой Богородицы – в 1639 (7147) году [1, 3, 8 — №14]. Для работы над ним из Москвы прислали артель вологодских каменщиков, финансировалась же она «монастырскою казною». Тем не менее, возведение колокольни затянулось на гораздо более длительное время, нежели Благовещенской церкви. Ее освятили в 1644 году [1, 3, 7, 8 — №14]. Вероятно, после этого темпы сооружения храма-колокольни несколько ускорились, но к 1652 году она все еще оставалась незавершенной. На это обратил внимание митрополит новгородский Никон (будущий патриарх), посетивший обитель 2 мая 1652 года и распорядившийся закончить строительство, и освятить престол в новой колокольне во имя святителей Московских Петра, Алексия и Ионы [3, 8-№14, 10]. В 1657 году второй ярус, где находилась церковь, был, по-видимому, закончен. Об этом говорится в челобитной келаря Паисия о присылке антиминса и обустройстве храма, поданной новгородскому митрополиту Макарию II [3, 8-№14]. К 1658 году существовали уже и ярусы (или ярус) звона. Свидетельства об этом связаны с трагическими обстоятельствами. Очередной пожар в монастыре уничтожил все деревянные постройки. Огонь затронул и деревянные балки на колокольне, растопив бывшие на ней колокола [3, 8-№14]. Пострадал и колокол, пожертвованный патриархом Филаретом Никитичем. Впоследствии он будет перелит и заменен благовестником большего веса, но об этом речь пойдет ниже.
Возобновить пострадавшие ярусы и закончить строительство поручили казачею Паисию. Он и сам принимал участие в строительстве: «…колоколну достроил и часовую полатку, и ризную, и книгохранительную полатку, и с нижними ж рами, и квасную поварню. И подмастерьем был келарь старец Паисий…» [1]. В 1660 году на колокольню в особую отапливаемую каменную палатку установили новые часы, подняться к которым можно было со второго яруса колокольни. Они долгое время представляли собой достопримечательность и гордость монастыря: «Часы эти бьют каждую четверть в особенные весьма благозвучные три колокола, ударяя после первой четверти в каждый по одному разу, после второй – по два раза, после третьей – по три раза, после четвертой — четыре раза, причем последний раз – в обратной гамме. Часы выбиваются на полиелейном колоколе, причем как четверти, так и часы выбиваются различной величины молотками, помещенными с внешней стороны колоколов. Часы эти существуют уже 236 лет. Вот какую запись мы нашли в приходо-расходной книге монастыря за 1660 год: “Августа 29 взяты часы у иноземца Мартына Юрьева Климкиных, что деланы были по заказу старца Паисеи, а весу в них 84 пуда 26 фун…”. Несмотря на …свою древность, часы до сих пор ходят исправно, но требуют присмотра и ухода; их нужно заводить два раза в сутки. Иноземец “Климкиных” – вероятно, Климкен или Клинкен был, по-видимому, голландец, а потому и относительно часов должно полагать, что они голландского происхождения» [11]. В другом источнике находим еще одну любопытную подробность. Первоначально часы имели циферблат, характерный для древнерусских часовых механизмов, т.е. с семнадцатью делениями, и, согласно церковному уставу, имели обозначения дневных и ночных часов. В позднейшее время этот циферблат заменили другим, сообразно новейшему счислению [3, 5-№18].
Несмотря на то, что основные работы по возведению колокольни были завершены около 1661 года, освящение храма-колокольни произошло только в 1666 году. В литературе фигурируют ошибочные датировки: 1661 [2, 10], 1664 [12] и даже 1644 годы [5]. Надпись на деревянном кресте называет точную дату освящения и гласит: «Освятися олтарь Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, водружен бысть крест сей в церкви иже во святых Отец наших трех Святителей Петра, Алексия и Ионы Московских лета 7174 (1666) июля в 8 день, при благоверном царе и Великом князе Алексие Михайловиче всея россии великия и малыя и белыя и при митрополите Питириме великого Новгорода и Великих Лук» [2, 3, 8-№ 15]. Крест долго хранился в Никольском приделе. Такой длительный срок от окончания строительства до освящения связан, по всей вероятности, с трудностями в благоустройстве храма и колокольни. Обращает на себя внимание еще тот факт, что при освящении присутствовал митрополит Великого Новгорода и Великих Лук. Здесь нужно пояснить, что почти до конца XVII столетия Антониево-Сийский монастырь относился к Новгородской епархии, и только в 1682 году эта местность была передана вновь созданной епархии Холмогорской и Важеской (с 1731 года Архангелогородская и Холмогорская).
Состав колокольного подбора храма «иже под колоколы» неоднократно менялся. В 1680-е годы он обогатился благовестным и полиелейным колоколами работы знаменитых московских литейщиков. Оба колокола были отлиты стараниями монастырского казначея старца Паисея, который в 1676 году стал патриаршим казначеем, но не переставал заботиться о родной обители [3]. В 1683 году мастер московского Пушечного двора Федор Моторин изготовил для монастыря 95-пудовый колокол: «…Да в 191 (7191 – 1683) г. дал в колокол Василий Григорьев по нем же Семене 108 рублев заступлением казначея Паисия Сийского». Недостающую сумму для литья колокола пожертвовали государи Петр и Иоанн Алексеевичи [3,4,12].
Два года спустя монастырь получил 315-пудовый колокол, перелитый с добавлением меди из старинного 170-пудового благовестника, связанного с именами патриарха Филарета Никитича и государя Федора Иоанновича, второй раз поврежденного во время пожара 1658 года (см. выше). Событие это отмечено в монастырском Уставе так: «Месяца генваря в 8 день поминать царя и великого князя Феодора Иоанновича всея россии, якоже Филарета Никитича, на братию корм; дано было по нем колокол благовестник весом 170 пуд и тот колокол в пожаре растопился во 166 (7166 – 1658 год) году и в то место вылит новой колокол» [8 -№16]. Колокол отлил Михаил Матвеевич Лодыгин 2 марта 1685 года. При этом к «монастырской» меди (200 пудов) 100 пудов добавил постриженик обители патриарший казначей Паисий. Он же уплатил мастеру за работу 444 рубля из своих денег [2,3, 8-№16]. Колокол Антониево-Сийского монастыря – первый из известных нам работ Михаила Лодыгина (или Ладыгина). Кроме него, мы знаем еще тринадцать колоколов этого мастера, из которых сохранилось шесть [13]. Еще два колокола связаны с именем его сына (или брата) Ивана и один колокол — для храма святителя Николая на реке Варзуге (где у Антониево-Сийского монастыря были, как мы помним, земляные наделы) — отлили «Иван да Яков Ладыгины». Кем приходился последний прославленному мастеру, установить пока не удалось.
Данными о дальнейшем изменении в составе подбора мы не располагаем. Кроме двух упомянутых, в подбор входили еще колокола голландского литья, привезенные из Амстердама старцем Паисием вместе со знаменитым часовым механизмом (см. выше). Среди них два колокола работы Франциска Гемони (1650 и 1661 годов), один — Геварда Костера (1657 год), и один 1717 года [12]. Как мы видим, благолепием своего звона колокольня Антониево-Сийского монастыря была во многом обязана своему казначею. К середине XIX столетия в подбор входили 20 колоколов, которые «были подведены под музыкальное согласие» (хорошо подобраны по тону) [5 -№18]. Самый большой колокол имел вес 315 пудов; второй – 95, третий – 73; четвертый – 40; пятый – 25 пудов [2].
О древней архитектуре храма-колокольни Антониево-Сийского монастыря мы можем судить на основе фотографий XIX столетия и обмеров нижнего яруса, сделанных в 1975 году, так как вскоре после закрытия обители в 1923 году верхние ярусы были взорваны [10]. В 1920 году здания монастыря обследовал Петр Дмитриевич Барановский в ходе Северодвинской экспедиции по памятникам северного народного зодчества научно-реставрационных мастерских НКП по беломорскому берегу и Северной Двине, но эти данные до сих пор не опубликованы. Тот вид, какой храм имеет сейчас, это (за исключением нижнего яруса) результат реставрационных работ 2000-2002 годов. При восстановлении реставраторы могли опираться на многочисленные описания, обмеры и фотографии. На них хорошо видно, что церковь имела три яруса, шедших уступами. Нижний объем – двухэтажный четверик, окруженный двухъярусной галереей. Ее проемы, первоначально открытые, впоследствии заложили. В западной, южной и северной частях галереи хранились книги и архив. Из галереи в церковь и на ярусы звона вела внутристенная лестница.
Внизу размещалось помещение кладовой, перерытое цилиндрическим сводом (собственно, только оно и сохранилось). Над ним находился храм во имя Трех Святителей Московских. Выше располагался первый ярус звона с тяжелыми колоколами. Он завершался своеобразным восьмискатным перекрытием – каждый фасад был перекрыт на два ската. Все фасады имели по три арочных проема для колоколов, причем центральный проем – большей высоты. Зрительно ярус звона отделялся от храма двойным карнизом. Далее возвышался небольшой восьмерик, составлявший второй ярус звона и увенчанный шатром. Его арочные проемы отделены друг от друга пилястрами, завершенными капителями со сложной раскреповкой [2,10]. За исключением этой детали, декор храма очень строг. Гладь стен галереи и четверика прорезают только образующие четкий ритм лопатки. С северной и южной сторон к церкви примыкали помещения библиотеки и ризницы. С запада в нее можно было подняться по несохранившемуся крыльцу. В Описи 1692 года читаем: «Колоколня каменная шатровая, на кладовых палатах. … Поверх кладовых палат под колоколами церковь. У тое колоколни в особой палатке часы боевые укладаны заморского дела самого изрядного художества» [15].
В том, к какой именно архитектурной школе следует отнести храм-колокольню во имя Трех Святителей, у исследователей нет единого мнения. Прямых аналогий для нее пока не найдено. В самом деле, сочетание нижних ярусов с ярусами звона представляет собой единственный в своем роде, но гармоничный синтез разных традиций. Визуально облик галереи и четверика храма напоминает постройки XVI столетия в Кирилло-Белозерском, Прилуцком и Ферапонтовом монастыре. Мы, конечно, не видим здесь характерного белокаменного узорочья, но видим аналогичные плоскости стен, украшенные только скромными лопатками, узкими окнами в глубоких арочных проемах и строгие карнизы, зрительно отделяющие ярусы друг от друга. Особенно характерны разомкнутые арки над проемами второго яруса звона. Они имеют много общего с такой же деталью в верхнем ярусе церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы в Спасо-Прилуцком монастыре и храма Архангела Гавриила в Кирилло-Белозерском монастыре.
Нижний ярус звона представляет собой образ новгородских храмов (таких, какими они стали со второй половины XV века, получив восьмискатное перекрытие). Здесь следует остановиться на одном важном моменте. Храмов «иже под колоколы», имеющих кубический основной объем, ко времени освящения церкви Трех Святителей Московских известно очень немного. По большей части такие храмы вплоть до конца XVII века имели столпообразную форму или (если их можно отнести к этой группе) это были звонницы палатного типа, в нижнем ярусе которых располагался престол. Кубических храмов-колоколен на тот период, кроме интересующей нас церкви в Александро-Свирском монастыре, известно всего пять: во имя сошествия Святого Духа в Троице-Сергиевой Лавре (1476 год), во имя Архангела Гавриила в Кирилло-Белозерском монастыре (1530-е годы), храм Воскресения (Рождества Христова) на Соборной площади Московского Кремля (1532-1544 годы) — в том случае, если он являлся церковью «иже под колоколы», в чем вполне обоснованно, на материале карт начала XVII века (см. ниже) и летописных известий, сомневаются многие исследователи; Благовещения Пресвятой Богородицы в Ферапонтовом монастыре (1530 год) и надвратный храм во имя свв. Гурия, Самона и Авива в колокольне церкви во имя Рождества Христова в Ярославле (1644 год). В более поздний период (с 1690-х годов и, главным образом, в XVIII-XIX веках) к ним прибавились и монастырские и усадебные храмы-колокольни самой разнообразной композиции, иногда с несколькими ярусами звона, как надвратные, так и отдельно стоящие. Однако подробный разбор этой классификации выходит за рамки данной статьи.
Духовская церковь в Троице-Сергиевой Лавре имеет небольшой восьмигранный ярус звона над четвериком основного объема, увенчанный главкой на высоком барабане. Арки-проемы для колоколов соединены декоративными кокошниками, отвечающими кокошникам, украшающим четверик. По всей вероятности, близок к ней по своей основной конструкции был и Рождественский храм возле колокольни Ивана Великого в Московском Кремле (во всяком случае, таким он изображен на плане «Кремленаград» в 1600-е годы и Сигизмундовом плане 1610-х годов). Ярус звона у упомянутого ярославского храма тоже восьмигранной формы, но завершается шатром. Его конструкция ничем не отличается от тех, что устраивались на многих колокольнях Ярославля второй половины XVII века. Зато у храма Архангела Гавриила Кирилло-Белозерского монастыря арки-проемы для колоколов расположены по периметру основного четверика, как и у Трехсвятской церкви. К ярусу тоже вела внутристенная лестница. Однако существенное отличие состоит в том, что у упомянутых вологодских храмов ярус звона завершался тремя рядами кокошников, а не щипцовым восьмискатным перекрытием. Кроме того, у них мы не видим второго яруса звона восьмигранной формы, и все арки-проемы имеют одинаковую высоту. Относительно данного вопроса трудно сделать какие-либо выводы. Из-за того, что три яруса этого храма были разрушены, мы не имеем возможности судить о первоначальном замысле заказчика о форме верхних ярусов: задумывались ли они в том виде, каком были возведены, или замысел этот менялся вместе с изменениями в составе артели?
Черты разных архитектурных традиций, объединенных в единое целое, можно до некоторой степени объяснить невероятно затянувшимися сроками строительства. С 1639 до 1666 года прошло более четверти века. Трудно допустить, чтобы все это время в монастыре работала одна и та же строительная артель. Кроме того, работы шли с большими перерывами. Сначала прошло несколько лет с момента закладки. Вполне вероятно, что сразу после освящения трапезной церкви Благовещения в 1644 году та же артель вологодских каменщиков, что работала на его строительстве [1], начала возводить и храм-колокольню. Это тем более возможно, что и над Троицким собором тоже трудились вологодские каменщики [1]. Однако во время посещения монастыря в 1652 году будущий патриарх Никон, в то время митрополит новгородский, как мы помним, обратил внимание на недостроенную колокольню. Можно предположить, что в тот период работы были приостановлены, и артель полностью или частично распущена. После щедрых пожертвований и новых льгот они возобновились. Нет ничего невероятного в том, что митрополит новгородский прислал и мастеров для продолжения работ. В 1658 году почти законченная колокольня получила повреждения во время пожара. Восстановление верхних ярусов, а также возведение часовой палатки, ризницы и книгохранилища велось уже при непосредственном участии монастырского келаря Паисия. Возможно, что состав артели изменился и между этими этапами. Сведений о нем не сохранилось. Это могли быть и вологодские или новгородские каменщики из разных артелей, и монастырские рабочие, и присланные из Москвы, и «из поморцев и онежан» [10].
Храм-колокольня во имя Трех Святителей Московских в Антониево-Сийском монастыре все еще требует изучения, многие вопросы до настоящего времени остались невыясненными. Будем надеяться, что дальнейшие изыскания среди архивных материалов и археологические исследования помогут более точно установить состав строительных артелей, трудившихся над ним, и имя мастера (или мастеров), руководившего ими. Кроме того, новые данные могут выявить образец, который был взят за основу при строительстве этого храма. Известно, что Троицкий собор монастыря строился «в меру и подобие» собора Вознесенского монастыря в Москве. Гармоничное сочетание всех ярусов в единую композицию и цельная система декора позволяют предположить, что и у церкви «иже под колоколы» тоже существовал некий прообраз.
Библиография:
[1] Брызгалов В.В. Строительство храмов в Антониево-Сийском монастыре в 16-17 вв. М., 2005. С.: 12, 15, 17, 20-22
[2] Макарий еп. Исторические сведения об Антониевом Сийском монастыре // Чтения в Императорском обществе истории и древностей при Московском университете. Кн. 3: Июль — сент. 1878 г. Спб., 1878. С.: 5, 14, 17, 18, 75, 97
[3] Краткое историческое описание монастырей Архангельской Епархии. Архангельск, 1902. . С.: 86, 97, 119, 124, 126-128, 139, 151, 158
[4] Изюмов А. Ф. Вкладные книги Антониево-Сийскаго монастыря 1575-1694 (7084-7202) гг. М., 1917. С. 2.
[5] Базилевский П. Описание историко-статистическое Холмогорского уезда: Сийский монастырь. №18. С.: 141. № 20. С.: 156 // Архангельские губернские ведомости. 1851. Часть неоф. №18. С.: 141–143; №19. С.: 148–151 и №20. С.: 156–158.
[6] Летописец Антониево-Сийского монастыря с 1593 по 1694 год // БАН. Арханг. Д.375. Л. 155. Цит. по: Рыжова Е.А. Литературное творчество книжников Антониево-Сийского монастыря 16-18 вв. С.: 225 // Книжные центры Древней Руси. Северно-русские монастыри. СПб., 2001. С.: 218-246
[7] Свято-Троицкий Атониево-Сийский монастырь // Православные монастыри: Путешествия по святым местам. № 54. М., 2010. С.: 18
[8] Перовский Вс. Антониево-Сийский монастырь Архангельские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1897. № 11. С.: 371; № 14. С.: 427, 429, 432, 434-436; № 15. С.: 469; №16. С.: 508, 515
[9] Сборник грамот Коллегии. Пгр., 1922. Т. I. № 533. С.: 604-656; Двинские писцовые книги 130 г. и 131 г. и 132 года писцов Мирона Вельяминова с товарищы в Емецком стану в селе и в черных деревнях написано. Писцовая книга 1622-1624 гг. Двинского уезда следующих волостей: Погоской, Прилук, Хаврогорской, Зачачье, Чюхчина Конца, Заозерье, Заболотье, Шивозера, Коскошина, Моржа, Сийской // Писцовая книга черносошных волостей Двинского уезда, XVII в. (посл. четв.). БАН. Арханг. Д. 622; Писцовые книги Двинской земли за 130-132 (1622-1624) гг., составленные Мироном Андреевичем Вельяминовым и подъячими Баженом Степановым и Антоном Подольским. РГАДА, Поместный Приказ, ф. 1209, кн. 9. Цит. по: Брызгалов В.В. Указ. соч. С.: 17
[10] Булкин В. А., Овсянников О. В. Каменные шатровые храмы Сийского монастыря // Краткие сообщения Института Археологии. 1980. Вып. 160. С. 120; Булкин В. А., Овсянников О. В. Троицкий собор Антониева Сийского монастыря // Краткие сообщения Института Археологии. М.: Наука, 1986. Вып. 187. С.: 80
[11] Сибирцев И.М. Старинные часы в Сийском монастыре // Архангельские епархиальные ведомости. 1896. № 22 (часть неофиц). С.: 651 – 652
[12] Известия Археологической комиссии. Спб., 1911. Т.41. С.: 137
[13] Азарова О.В. Михаил Ладыгин // История колоколов. Сайт http://zvon.ru
[14] Православная энциклопедия. Антониев-Сийский монастырь. М., 2001. Т.2. С. 596-598
[15] Книги описные Сийского монастыря 1692 г. // ОРРК БАН, Арханг. собр. Д. 287, Л. 70. Цит. по: Брызгалов А. Указ. соч. и Булкин В. А., Овсянников О. В. Указ. соч.
