Михаил Врубель родился 17 марта 1856 года.
В Москве Михаил Александрович окажется в 1889 году случайно: он ездил в Казань, проведать отца, на обратном пути задержался в Москве, где выступала очаровавшая его итальянская актриса цирка. И здесь же он встретил своего давнего приятеля, художника Коровина. В воспоминаниях Константина Алексеевича этот эпизод приводится очень подробно:
«Однажды в октябре поздно вечером я шел в свою мастерскую на Долгоруковскую улицу. Фонари светили через мелкий дождик. На улице грязно. «Костя Коровин!» — услышал я сзади себя. Передо мной стоял Врубель. «Миша! Как ты здесь? Пойдем ко мне. Послушай, как я рад, Миша, Миша!». Я держал его мокрую руку: летнее пальто, воротник поднят — было холодно. «Ты уже здесь давно?» — «Дней десять». — «И ты не хотел меня видеть?» — «Нет, напротив, я у тебя был, но ты всё у Мамонтова, а я его не знаю».
На другой день Михаил Александрович переехал ко мне и привез с собой акварель «Воскресение» (эскиз неосуществленной росписи Владимирского собора в Киеве — второй снимок). Тело Христа было рисовано все из мелких бриллиантов, грань которых отливала всеми цветами радуги или как игра бриллиантов, а потому все тело светилось и горело. Кругом были ангелы, все было как бы из грани самоцветных камней.
Денег у Михаила Александровича не было, он взял у меня 25 рублей — у меня тоже было плохо, пошел в магазин на Кузнецкий мост и купил духи, мыло «Коти». В мастерской утром делалась ванна — брался большой красный таз, грелась на железной печке вода, в нее вливались духи каплями — раз, два, три и т.д., потом одеколон. Михаил Александрович вставал ногами в таз и губкой от затылка выпускал пахучую воду. Еще купили самый лучший ликер, обедать ходили — и через неделю у нас ничего не было. Михаил Александрович вздумал сам готовить. Послал дворника за яйцами, положил их в печь в уголья — они все лопнули. Я смеялся, он обиделся.
Михаил Александрович сделался сразу птенцом Москвы, и все с ним сразу перезнакомились. Но тут-то и началась настоящая травля этого замечательного художника. Все, что он делал, возбуждало во всех злобу.
Он совершенно не жалел и не копил своих работ. Это было странно, так как он понимал их значение и говорил: «Это так, это хорошо — я умею». Но он не видел похвал, что кому-нибудь это нужно. Он изверился из-за непонимания окружающих и вечной травли его — это какое-то внушение извне — и горьки часто были его глаза, и сирота жизни был этот дивный философ-художник. Не было ни одного человека, который бы больно не укусил его и не старался укусить. И знакомство московских богатых домов, где его общество любили как оригинала, но все же было то, что вот те все — настоящие художники, а этот — такой, которого надо доделать — учить. Все отлично себя держат, такие положительные, а вот этот Врубель — не совсем. Вдруг станет сразу говорить не совсем то, что нравится, станет ухаживать за дамой, а то — никакого-никакого внимания, чего доброго, сумасброд. Нет в нем положительного, а пишет черт знает что такое — за него совестно: то какими-то точками, то штрихами. Однажды один из важных московских граждан спросил у другого важного: «А что это такое делает у вас этот господин — какого страшного пишет?» Тот важный гражданин сконфузился за Михаила Александровича и сказал: «Это проба красок для мозаики». — И все кругом что делал Врубель считали, что так, да не так, потом только увидели, что далеки до понимания и силы этого удивительного фантаста и творца личной формы и высокого творческого духа. Потом, спустя долгое время, как бы спохватились, что это такой был-де художник — потом уже, во время его болезни».
Болезнь Врубеля действительно многих заставила по-другому взглянуть на его творчество. Газета «Русское слово» в январе 1906 года сообщала: «Художник Врубель, находящийся в частной психиатрической больнице в Москве, получил звание академика». К тому времени Михаил Александрович уже не первый год находился в клинике Федора Усольцева в Петровском парке, практически прекратил творить. Однако его работы в ту пору были столь популярны, став неотъемлемой частью русского модерна, что Академия художеств все же присудила Врубелю звание академика живописи с формулировкой «За известность на художественном поприще». Газеты сообщили об этом с опозданием в 2 месяца. Последними работами академика, созданными в 1906 году, стали «Видение пророка Иезекииля» и портрет Валерия Брюсова (последние снимки).
#МосковскиеЗаписки
