У Льва Николаевича Толстого было три старших брата и одна младшая сестра — Мария (1830–1912). Она была моложе своего знаменитого брата на 1,5 года.
Имя Мария дали в честь матери, которая умерла через полгода после рождения дочери. Дочь была полной тезкой матери и в том числе внешне походила на нее. Маша стала прототипом Любочки в автобиографической трилогии «Детство. Отрочество. Юность».
Старшие братья — Николай, Сергей, Дмитрий и Лев — любили и баловали свою маленькую сестру. Но особенные отношения связывали ее со Львом.
«Дорогой друг мой, Машенька», — так неизменно обращался он к Марии Николаевне в письмах.
Мария Николаевна была эмоциональной, влюбчивой.
Когда её, 17-летнюю, выдали замуж за дальнего родственника Валериана Толстого, который был на 17 лет её старше, родные переживали. Но Мария вскоре написала брату из имения мужа Покровского, расположенного в Тульской губернии, что все хорошо, что она влюблена в своего мужа, и все успокоились.
Мария любила своего мужа, родила ему четырех детей (первенец, правда, умер в младенчестве), была привязана к нему. Но всё изменилось, когда она узнала о его многочисленных любовных похождениях.
Измена супруга и смерть первенца привели позже к тому, что она не любила говорить о своей молодости, принесшей ей столько страданий.
Был, впрочем, и в то время светлый эпизод. В возрасте 24 лет Мария Толстая познакомилась с соседом по имению — писателем Иваном Сергеевичем Тургеневым. Мария очаровала Ивана Сергеевича. Он писал о ней своему другу — литературному критику П. В. Анненкову: «Сестра его одно из привлекательнейших существ, какие мне только удавалось встретить. Мила, умна, проста — глаз бы не отвёл. На старости лет (мне четвёртого дня стукнуло 36 лет) — я едва ли не влюбился».
Сестра Толстого приняла обожание Тургенева за подлинное чувство. Однако брат Николай трезво оценивал эти романтические отношения. «Машенька в восхищении от Тургенева, — высказывал свою озабоченность он Льву. — Но Маша не знает света и вполне может ошибиться насчет такого умного человека, как Тургенев».
Иван Сергеевич часто приезжал в Покровское с ружьём и собакой поохотиться, он мог несколько дней гостить во флигеле, читать Марии Николаевне свои произведения. У Тургенева была легавая собака Булька, которая очень нравилась Толстой, и Иван Сергеевич подарил ей такую же, названную Бубулькой.
Романтические отношения с Марией Николаевной вдохновили Тургенева на создание повести «Фауст» — поэтической истории о запоздалой любви. Повесть была посвящена сестре Толстого, а главная героиня во многих чертах напоминала Марию Николаевну.
Но, когда, уйдя от мужа, она ожидала от Тургенева решительного шага, писатель проявил осторожность и, не давая ей более никаких надежд, остался на длительное время за границей.. Там классик русской литературы находился под действием чар Полины Виардо.
В это время Лев Толстой отдыхает в Баден-Бадене. Узнав о драме сестры, он записывает в дневнике: «Маша разъехалась с Валерианом. Эта новость задушила меня».
Он срочно возвращается в Россию и, сняв в Москве дом, поселяется с семьей Марии Николаевны. Но не найдя успокоения, она в 1857 году после десяти лет брака окончательно расходится с мужем и уезжает с детьми за границу.
В Швейцарии Мария Толстая знакомится с красивым молодым человеком, виконтом Гектором де Кленом. Вскоре их дружба переходит в страстную любовь. Они уезжают в Алжир, где проводят вместе три года. В 1863 году от де Клена у Марии Николаевны рождается внебрачная дочь Елена, что для братьев Толстых явилось полной неожиданностью.
Брак с любимым человеком был невозможен. Положение осложнялось и большими долгами, из-за чего Марии нельзя было вернуться домой. В отчаянии она обращается за помощью к братьям.
В октябре 1863 года Лев Толстой пишет сестре из Ясной Поляны: «Милый, милый, тысячу раз дорогой друг мой Машенька… Кроме любви к тебе, всей той любви, которая была прежде где-то далеко, и жалости и любви, ничего нет и не будет в моем сердце. Упрекнуть тебя никогда не поднимется рука ни у одного честного человека… Одно знай, что судить тебя я и тетенька Т.А. не будем и сделать для тебя все, что можно, сделаем».
Тайну рождения Елены Толстые аккуратно берегли, пока она уже юной девушкой в 1879 году не приехала в Россию. Все это время Мария Николаевна, не находя покоя, металась между Россией и заграницей, где воспитывалась ее дочь и в одном из пансионов учился сын Николай.
Она пребывала в депрессии и ее неотступно преследовали мысли о самоубийстве. Весной 1876 года она пишет Льву Николаевичу: «…как бы я хотела с вами пожить и помочь Соне разделить ее заботы и отдохнуть у вас душой, но нет, крест мой не позволяет. Боже, если бы знали все Анны Каренины, что их ожидает, как бы они бежали от минутных наслаждений, которые никогда и не бывают наслаждениями, потому что все то, что незаконно, никогда не может быть счастием. Это только кажется так, и мы все чувствуем, что это только кажется, а все уверяем себя, что я много счастлива: любима и люблю — какое счастье! Ответ на все трудные положения в жизни есть Евангелие: если бы я его почаще читала, когда незаслуженно была несчастлива с мужем, то поняла бы, что это был крест, который Он мне послал: „Терпевший до конца — спасется“, а я хотела освободить себя, уйти от воли Его — вот и получила себе крест другой — еще почище».
В это время несчастья преследуют Марию Николаевну. В расцвете молодости, в 1879 году, неожиданно умирает ее единственный сын Николай. Тиф. Эту смерть она воспринимает как знак свыше. Все чаще она погружается в религиозные размышления, ищет себе духовника и наставника.
Лев и Мария примерно в одно и то же время занимаются богоискательством. В июле 1877 года, работая над завершением романа «Анна Каренина», писатель вместе с Николаем Страховым совершает паломничество в Оптину Пустынь к известному оптинскому старцу Амвросию.
В 1889 году Мария тоже едет в Оптину Пустынь, знакомится со старцем Амвросием. Мысль о монашестве окончательно укрепилась в сознании Марии Николаевны в 1889 году, после этой встречи, а старец Амвросий стал ее духовником и оставался им вплоть до своей смерти в 1891 году.
Постриг она приняла в 1891 году. В 1890-е годы Лев Николаевич часто посещал сестру, поселившуюся в Шамординском монастыре. К этому времени у Льва уже наметился разлад с православной Церковью. Он несколько насмешливо относился к новой жизни Марии Николаевны, осуждал монашество как вид безделья. Между тем наряду с молитвами, Мария каждодневно занималась физическим трудом и благотворительностью, посещала больных и убогих в богадельнях, участвовала в воспитании сирот в местном приюте, обладая прекрасным музыкальным вкусом, помогала регенту монастырского хора.
Монахине Марии разрешалось иногда посещать родных, и она с радостью гостила в Ясной Поляне. Однажды Лев Николаевич резко пошутил, что в монастыре «700 дур монахинь, ничего не делающих».
Сестра возразила ему с кроткой улыбкой: «Мы за вас молимся, не все же мы дуры» и вскоре прислала ему собственноручно вышитую подушечку с надписью: «Одна из семисот Ш-х дур». Толстой был смущен этой надписью и сожалел о сказанном. До сих пор эта подушечка хранится в музее-усадьбе «Ясная Поляна».
Отлучение Толстого от церкви в 1901 году Мария Николаевна переживала очень тяжело. До последних дней жизни своего брата она не оставляла попыток привести его к покаянию.
Весной 1909 года монахиня Мария писала Льву Николаевичу: «… я тебя очень, очень люблю, молюсь за тебя, чувствую, какой ты хороший человек, как ты лучше всех твоих Фетов, Страховых и других. Но всё-таки как жаль, что ты не православный, что ты не хочешь ощутительно соединиться с Христом… Если бы ты захотел только соединиться с Ним… какое бы ты почувствовал просветление и мир в душе твоей и как многое, что тебе теперь непонятно, стало бы тебе ясно, как день».
После своего ухода из дома 12 ноября 1910 года Лев Николаевич поехал именно к сестре, в Шамордино.
Дочь Марии Николаевны княгиня Елизавета Оболенская в своих воспоминаниях так передает атмосферу тех трагических дней: «В 1910 году я приехала к матери в монастырь поздней осенью. Она из наших писем знала о той драме, которая происходила в Ясной Поляне весь этот год и которая окончилась уходом и смертью Льва Николаевича. Конечно, все разговоры наши вертелись около этого предмета… Ждали мы долго; наконец, он пришел к нам в шесть часов, когда было уже совсем темно, и показался мне таким жалким и стареньким. Был повязан своим коричневым башлыком, из-под которого как-то жалко торчала седенькая борода. Монахиня, провожавшая его от гостиницы, говорила нам потом, что он пошатывался, когда шел к нам. Мать встретила его словами:
— Я рада тебя видеть, Левочка, но в такую погоду!.. Я боюсь, что у вас дома нехорошо.
— Дома ужасно, — сказал он и заплакал».
На протяжении многих лет Толстой утешал, как мог, любимую и не очень счастливую сестру, с готовностью приходил ей на помощь в трудные минуты, но теперь сам нуждался в ее утешении.
Сестра уговорила Льва Николаевича исповедоваться, и он не возражал. Однако ранним утром, не попрощавшись с сестрой, Толстой уехал с дочерью Александрой в Козельск. Сестра и брат виделись в последний раз.
Мария Толстая пережила Льва Николаевича на 1,5 года. В момент смерти им обоим было 82 года. Скончалась она весной 1912 года от пневмонии и была похоронена на монастырском кладбище недалеко от своего домика-кельи.
Фото: Лев Толстой с сестрой Марией. Ясная Поляна, 1908 г. Снимок Карла Буллы.
