Из всех человеческих свойств — свойство самое таинственное и непонятное для людей впечатлительных и жалостливых — жестокость.
Сострадание не в состоянии принять самого факта существования жестокости, оно ничем не может объяснить себе её возникновение в человеческом сердце.
Достоевский говорит устами Ивана Карамазова: «Выражаются иногда про «зверскую» жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток. Тигр просто грызёт, рвёт и только это умеет. Ему и в голову не вошло бы прибивать людей зауши на ночь гвоздями (как делали турки с болгарами), если бы даже он и мог это сделать».
Ум совершенно другого склада и закала — Шопенгауэр, почти дословно повторяет Достоевского.
По поводу «Отчёта Северо-Американского Противу-невольнического Общества», представленного в 1840 году таковому же Британскому обществу в ответ на запрос об обращении с невольниками в рабовладельческих Штатах, он пишет:
«Эта книга представляет собою один из наиболее тяжёлых обвинительных актов против человечества. Никто не выпустит её из рук без ужаса и редко кто без слёз. Книга эта, состоящая из сухих, но подлинных и документальных показаний, до такой степени возмущает всякое человеческое чувство, что возникает желание идти с нею в руках проповедовать крестовый поход для обуздания и наказания рабовладельцев. Ибо они позорное клеймо на всём человечестве. Свидетельства такого рода являются несомненно самыми чёрными страницами в уголовных актах человеческого рода».
Гобино назвал человека «L’animalmediantparexcel» — самым злым из всех животных. И он был прав: ибо человек единственное животное, причиняющее другим страдания безо всякой дальнейшей цели. Если тигра и обвиняют в том, что он губит больше, чем может съесть, то душит он с намерением всё сожрать, а это объясняется тем, что «у него глаза больше желудка», как гласит своеобразный французский оборот.
«Ни одно животное никогда не мучит для того только чтобы мучить, а человек это делает, чему и обязан своим дъявольским характером — злее зверского. Поэтому все животные инстинктивно боятся взора, даже следа человека — эго animalmechantparexcellence».
Шопенгауэр обвиняет в иной плоскости, чем Достоевский, но их обвинения совпадают даже в формах выражениях, даже в образах.
«Человек, не возносись над животными: они безгрешны, а ты со своим величием гноишь землю своим появлением на ней и след свой гнойный оставляешь после себя», — говорит Достоевский в одном месте.
Максимилиан Волошин
