МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ ЛЕРМОНТОВ
Гениальные поэты, наверное, не были бы гениальными, если бы не обрекали себя на любовные страдания. По-настоящему талантливые творческие люди редко бывают счастливы в личной жизни. Михаил Юрьевич Лермонтов, который за недолгие 26 лет своей жизни пережил и любовь, и предательство, и ненависть, и разочарование, и ссылки, и аресты… Причиной всего этого был задиристый и неуравновешенный характер поэта.
Этот же самый характер вкупе с юношеской горячностью помешал Лермонтову соединить свою судьбу с любовью всей его жизни – Варварой Лопухиной.
Нежная юношеская любовь — самая чистая и светлая. Иногда она остается в памяти как теплое и трепетное воспоминание. Но иногда, проходя через испытания годами, страстью и ревностью, становится «жизненным лучом-путеводителем». Именно так называл свое чувство к Варваре Лопухиной Михаил Юрьевич.
Когда он познакомился с Варенькой Лапухиной, сестрой своего друга Алексея, им было по 14 лет. Его поразила эта девушка простотой и открытостью, неординарностью суждений. Она разительно отличалась от манерных московских барышень.
Варенька была пылкая, восторженная, поэтическая натура. Сельское уединение и чтение романов сделали ее мечтательной. Свою склонность помечтать она не выказывала, а, наоборот, стыдилась как слабости. Каждая перемена настроения, мимолетное чувство и мелькнувшая мысль отражались на ее подвижном лице.
В минуты внутреннего подъема оно становилось прекрасным, а порой Варенька могла показаться совсем некрасивой. В ней была обаятельная простота, свойственная глубоким и цельным натурам. Она была всеобщей любимицей.
Чувство к ней Лермонтова было безотчётно, но истинно, сильно, и едва ли не сохранил он его до самой смерти своей.
С тех пор, как мне явилась ты,
Моя любовь — мне оборона
От гордых дум и суеты…
Накануне зимой ее привезли на «ярмарку невест», и она еще не успела утратить своего деревенского задора и свежего румянца. Лопухина не была красавицей, но покоряла всех живостью и общительностью. Ясный взгляд и светлая улыбка, умение сопереживать собеседнику делали девушку особенно притягательной. Такой образ стал неизменным спутником поэта, его Музой и душевной привязанностью на всю жизнь. Кажется, само Провидение сблизило двух молодых людей, но судьба распорядилась иначе.
К чему мятежное роптанье,
Укор владеющей судьбе?
Она была добра к тебе,
Ты создал сам свое страданье.
Бессмысленный, ты обладал
Душою чистой, откровенной,
Всеобщим злом не зараженной.
И этот клад ты потерял.
Огонь любви первоначальной
Ты в ней решился зародить
И далее не мог любить,
Достигнув цели сей печальной.
Ты презрел всё; между людей
Стоишь, как дуб в стране пустынной,
И тихий плач любви невинной
Не мог потрясть души твоей.
Не дважды бог дает нам радость,
Взаимной страстью веселя;
Без утешения, томя,
Пройдет и жизнь твоя, как младость.
Ее лобзанье встретишь ты
В устах обманщицы прекрасной;
И будут пред тобой всечасно
Предмета первого черты.
О, вымоли ее прощенье,
Пади, пади к ее ногам,
Не то ты приготовишь сам
Свой ад, отвергнув примиренье.
Хоть будешь ты еще любить,
Но прежним чувствам нет возврату,
Ты вечно первую утрату
Не будешь в силах заменить.
Лопухиной Лермонтов посвятил множество стихов.
Мы случайно сведены судьбою,
Мы себя нашли один в другом,
И душа сдружилася с душою,
Хоть пути не кончить им вдвоём!
Так поток весенний отражает
Свод небес далекий голубой
И в волне спокойной он сияет
И трепещет с бурною волной.
Будь, о будь моими небесами,
Будь товарищ грозных бурь моих;
Пусть тогда гремят они меж нами,
Я рожден, чтобы не жить без них.
Я рожден, чтоб целый мир был зритель
Торжества иль гибели моей,
Но с тобой, мой луч-путеводитель,
Что хвала иль гордый смех людей!
Души их певца не постигали,
Не могли души его любить,
Не могли понять его печали,
Не могли восторгов разделить.
В 1832 Лермонтов переехал в Петербург и был зачислен в школу юнкеров. Военная служба помешали взаимному чувству развиваться. Образ любимой девушки отошел на второй план. По настоянию родителей Варвара Лопухина вышла замуж за Бахметева, человека не молодого, но состоятельного.
Утверждают, что Варвара Александровна не была счастлива в замужестве, так как ее супруг оказался большим ревнивцем и запрещал жене даже упоминать о Лермонтове.
Для поэта брак любимой стал сокрушительным ударом, горькой изменой. Во время ссылки на Кавказ Лермонтов не забывал о своей любимой: он посвящал ей стихи, рисовал ее портреты. По возвращении поэт пересмотрел свое отношение к Варваре, теперь уже Бахметевой. Любовь его закалилась и стала сильнее, выдержав все испытания временем и расстоянием. Чувство стало спокойным и глубоким, он уже не винил Варю, а любил ее просто за то, что она есть на этом свете, хотя и не в его жизни.
Его стихотворения озарились новым светом и нежностью, порой даже раскаянием. Однако неприязнь к ее мужу так и не исчезла, и стала, наверное, еще крепче. В 1840 году Лермонтов отправил любимой один из вариантов своего «Демона». На конверте он написал «В.А.Б.», а потом яростно перечеркнул инициал Б., исправив его на Л. (то есть Лопухина). Он все еще бунтовал и не хотел признавать права Варенькиного мужа на нее. Так в «Герое нашего времени» и других произведениях можно найти сходство некоторых персонажей с Бахметевым. Таким образом Лермонтов регулярно выставлял его на посмешище. В «Княжне Мери» Лермонтов показал своего злейшего врага в образе мужа Веры — жалкого хромого старика. Читателям было совершенно ясно, с кого списан образ. За эту литературную месть пришлось расплачиваться Варваре. Ее взбешенный супруг приказал выбросить все рукописи, рисунки и подарки Лермонтова, которые хранила Лопухина, запретив даже упоминать имя поэта.
Вареньку Бахметеву Лермонтов теперь видел крайне редко. Их последняя мимолетная встреча состоялась в 1838 году, когда Варвара с мужем и дочерью Ольгой была проездом в Петербурге. Тогда и появилось трогательное стихотворение «Ребенку», где поэт словно исповедуется перед дочерью любимой женщины и просит прощения за то, что не смог дать ей счастья.
Ребенку
О грезах юности томим воспоминаньем,
С отрадой тайною и тайным содроганьем,
Прекрасное дитя, я на тебя смотрю…
О, если б знало ты, как я тебя люблю!
Как милы мне твои улыбки молодые,
И быстрые глаза, и кудри золотые,
И звонкий голосок! – Не правда ль, говорят,
Ты на нее похож? – Увы! года летят;
Страдания ее до срока изменили,
Но верные мечты тот образ сохранили
В груди моей; тот взор, исполненный огня,
Всегда со мной. А ты, ты любишь ли меня?
Не скучны ли тебе непрошеные ласки?
Не слишком часто ль я твои целую глазки?
Слеза моя ланит твоих не обожгла ль?
Смотри ж, не говори ни про мою печаль,
Ни вовсе обо мне… К чему? Ее, быть может,
Ребяческий рассказ рассердит иль встревожит…
Но мне ты всё поверь. Когда в вечерний час,
Пред образом с тобой заботливо склонясь,
Молитву детскую она тебе шептала,
И в знаменье креста персты твои сжимала,
И все знакомые родные имена
Ты повторял за ней, – скажи, тебя она
Ни за кого еще молиться не учила?
Бледнея, может быть, она произносила
Название, теперь забытое тобой…
Не вспоминай его… Что имя? – звук пустой!
Дай бог, чтоб для тебя оно осталось тайной.
Но если как-нибудь, когда-нибудь, случайно
Узнаешь ты его – ребяческие дни
Ты вспомни, и его, дитя, не прокляни!
Узнав о гибели поэта, Варенька утратила вкус к жизни и просто стала угасать.Она не видела смысла в дальнейшей жизни: потому что некому больше было писать, таясь от гнева мужа, не на что было надеяться… Превратившись в тень былой Вари, она прожила затворницей. Умерла тихо, без мучений, пережив Михаила Юрьевича на 10 лет.
