В 1868 году в Иркутской губернии, близ речушки Хайтинки, два местных брата-крестьянина Даниил и Филипп Переваловы обнаружили залежи каолиновой глины. Они знали, что она очень ценится в гончарном производстве и быстро смекнули: на продаже глины можно неплохо подзаработать. Природный материал стал приобретать один иркутский купец, но несмотря на высокое качество каолинита, посуда у него получалось грубой. В итоге, окончательно разорившись, он отдал свой завод, в качестве долга, тем самым Переваловым.
Новые владельцы модернизировали производство. Не хватало только опытных специалистов, но и тут предприимчивые фабриканты выкрутились. Они стали приглашать к себе на работу каторжан. Так например, один из арестантов умел на зубок определять качество продукции по глине, а другой безошибочно ставил степень обжига по дыму, исходящего из печи. Через некоторое время чашки, супницы, тарелки и другие изделия завоевали популярность на местных рынках. Продукция отличалась не только высоким качеством и надёжностью, но и великолепным оформлением. Посуда расписывалась вручную и украшалась штампом «Фабрика Перевалова в Иркутске». Штамп имел вид гнезда с птицей среди веток цветущего дерева. По краям штамп украшали изящные золотые линии.
Вообще, в ту пору лучшим фарфором считались изделия московского «Товарищества производства фарфоровых и фаянсовых изделий Кузнецова», которое, ко всему прочему, ещё и являлось Поставщиком Двора Его Императорского Величества. Но жители Сибири, чаще всего, пальму первенства отдавали именно иркутской продукции. Дело Переваловых продолжили уже их потомки. Они подняли завод на новый качественный уровень. Сибирская посуда начала завоевывать призовые места на разных выставках и конкурсах.
Правда, не обходилось и без трагических случаев. 23 августа 1907 года Иван Перевалов возвращался из Иркутска с огромной суммой денег и бутылью жидкого золота, необходимого для нанесения рисунка на фарфоровой посуде. Об этом было хорошо известно, и кто-то ночью совершил на него нападение. Коммерсант получил серьёзные ранения и на следующий день скончался. К сожалению, его сын фабричными делами не интересовался и просто до копейки промотал наследство отца.
