#власть
После крушения карьеры соратника Петра Первого князя Александра Меншикова саксонский посланник при русском дворе Иоганн Лефорт сообщал в Дрезден: «Одни говорят, что вещи, отнятые у Меншикова, превышают 20 миллионов, другие — что только 5… Собирают данные о незаконно приобретённом им из государственной казны, как то: на 250 тыс. серебряной посуды, на 8 млн червонных и на 30 млн серебряной монеты».
В целом выходило, что «птенец гнезда Петрова» наворовал на сумму от 50 до 70 млн рублей. И это притом что доход всей империи на текущий год не превышал 7 млн рублей. Ошеломляет, правда?
Однако первичный обыск в петербургском дворце светлейшего дал результат, в который трудно было поверить: «Денег в дому ево ничего не является». Самое интересное, что эту депешу по первому времени оставили без внимания. Людям, которые надоумили императора-подростка арестовать и сослать Меншикова, было важнее другое.
Например, показать, что «Алексашка» «чинил царю многие противности» и принуждал Петра II к браку со своей дочерью «против его на то царёвой воли». Или выставить его государственным изменником: дескать, работал в пользу Швеции, злейшего врага России. Вопрос, ворует ли Меншиков, даже не ставился. Всем и без того было ясно, что ворует.
И вот с этим случилась досадная загвоздка. Когда рассыпались первые, самые тяжёлые обвинения в «умысле на царя» и в государственной измене, следствие уцепилось за экономические преступления. Только тогда обратили внимание на странную депешу об отсутствии у казнокрада денег.
