1 марта Начало Кронштадтского мятежа — вооружённого выступления гарнизона города Кронштадта и экипажей кораблей Балтийского флота против большевиков в марте 1921 года.
Несмотря на то, что слышали об этом восстании, наверно, многие, но вот что-то более-менее внятное о нем могут сказать единицы. Что же произошло в марте 1921 года в Кронштадте?
Восстание в Кронштадте было связано с обострившимся внутренним положением в Советской России на исходе Гражданской войны, вызванным тяжелым положением населения – крестьян и рабочих, которых разоряла война, шедшая с 1914 года — Первая мировая, затем Гражданская война. В ходе боев обе стороны, и «белые», и «красные», снабжали продовольствием свои армии и города, за счет сельского населения. По стране прокатилась волна крестьянских восстаний, как в тылу «белых» армий, так и «красных». В конце 1920 – начале 1921 гг. вооруженные восстания крестьян охватили значительные районы Западной Сибири, Тамбовскую и Воронежскую губернии, Среднее Поволжье, Дон, Кубань, Украину, Среднюю Азию.
Все более напряженной становилась ситуация и в городах. Не хватало продовольствия, многие заводы и фабрики закрывались из-за нехватки топлива и сырья, рабочие оказывались без зарплаты. Особенно тяжелое положение в начале 1921 года сложилось в крупных промышленных центрах, прежде всего в Москве и Петрограде. Декрет от 22 января 1921 года о сокращении рабочего пайка на треть вызвал забастовки рабочих. В некоторых городах начались уличные выступления. Правда, в отличие от крестьянских восстаний, в городах протесты большей частью носили левый социалистический характер под лозунгами: «За Советы без большевиков!»
В феврале 1921 года в Петрограде начались волнения рабочих, выступивших с экономическими и политическими требованиями. Петроградский комитет РКП(б) ввел в городе военное положение, зачинщики из рабочих были арестованы.
На главной базе Балтийского флота, в городе-крепости Кронштадте, где размещались корабельные команды, береговые части и различные вспомогательные подразделения моряков общей численностью свыше 26 тысяч человек, расправа с рабочими-социалистами вызвала возмущение. Стало очевидно, что фактически под лозунгом утверждения диктатуры пролетариата установилась диктатуры партии большевиков… Лозунг восстания был: «Власть Советам, а не партиям!».
В Кронштадте моряки стали агитировать за перевыборы Советов и создавать независимые от большевиков комитеты. Для прояснения обстановки в Петрограде направили туда своих представителей.
Вернувшись в Кронштадт, 27 февраля ходоки доложили общим собраниям своих команд о причинах волнений рабочих, а также моряков линкоров «Гангут» и «Полтава», стоявших в Петрограде на Неве. На другой день моряки линейных кораблей «Петропавловск» и «Севастополь» приняли резолюцию, которую вынесли на обсуждение представителей всех кораблей и военных частей Балтийского флота. Главными требованиями резолюции были:
«Ввиду того, что настоящие Советы не выражают волю рабочих и крестьян, немедленно сделать перевыборы советов тайным голосованием… Свободу слова и печати… Освободить всех политических заключенных социалистических партий, а также всех рабочих и крестьян, красноармейцев и матросов, заключенных в связи с рабочими и крестьянскими движениями… Упразднить всякие политотделы, так как ни одна партия не должна пользоваться привилегиями для пропаганды своих идей и получать от государства средства для этих целей… Упразднить коммунистические боевые отряды во всех воинских частях, а также на фабриках и заводах разные дежурства со стороны коммунистов… Дать полное право действия крестьянам над всею землею так, как им желательно… Разрешить свободное кустарное производство собственным трудом… Просим все воинские части, а также товарищей военных курсантов присоединиться к нашей резолюции…»
Таким образом, резолюция не содержала призывов к свержению правительства как такового, но была направлена против диктатуры партии большевиков – что для действующей Власти было одно и то же.
Как же могло произойти, что мятеж против большевиков подняла их же «преторианская гвардия» — матросы Балтфлота. Ведь, в конце концов, это были те самые люди, что в октябре 1917 брали Зимний дворец и арестовывали Временное правительство, а затем с оружием в руках разгоняли Учредительное собрание, устанавливали большевистскую власть в Москве и в качестве комиссаров проводили линию партии на всех фронтах Гражданской войны?
В качестве главных причин можно назвать:
— Моральное разложение экипажей флота. Проверявший Балтийский флот в декабре 1920 года начальник 1-го спецотдела ВЧК Владимир Фельдман докладывал: «Усталость массы Балтфлота, вызванная интенсивностью политической жизни и экономическими неурядицами, усугубленная необходимостью выкачивания из этой массы наиболее стойкого, закаленного в революционной борьбе элемента, с одной стороны, и разбавлением остатков этих элементов новым аморальным, политически отсталым добавлением, а порой и прямо политически неблагонадежным — с другой, изменила до некоторой степени в сторону ухудшения политическую физиономию Балтфлота. Лейтмотивом является жажда отдыха, надежда на демобилизацию в связи с окончанием войны и на улучшение материального и морального состояния, с достижением этих желаний по линии наименьшего сопротивления. Все, что мешает достижению этих желаний масс или удлиняет путь к ним, вызывает недовольство».
— Негативное воздействие «отцов-командиров». Вместо того, чтобы назначить на Кронштадт настоящего боевого командира, который бы навел порядок в «матросской вольнице», где были сильны позиции анархистов, командующим Балтийского флота в июне 1920 года назначается протеже Льва Троцкого — Федор Раскольников, который практически не занимался служебными делами, а занимался в основном обустройством личного комфорта и пьянками («матросов Раскольников считал людьми второго сорта. Моряки голодали, а командующий Балтфлотом с женой жили в роскошном особняке, держали прислугу, ели деликатесы и ни в чем себе не отказывали»).
1 марта на Якорной площади Кронштадта, при участии прибывших туда председателя ВЦИКа Калинина и комиссара флота Кузьмина (которые пытались отговорить матросов от политических требований), состоялся митинг, собравший около 16 тысяч человек.
Но не долго слушали военморы речь председателя ВЦИКа. «Кончай старые песни!» «Хлеба давай!», — орали тысячи глоток. Речь выступающего представителя Правительства «утонула» в свисте и криках. Участники митинга подавляющим большинством голосов поддержали резолюцию моряков. Лозунги матросов, солдат и рабочих крепости почти дословно повторяли политические требования петроградских рабочих. В Петроград было послано 30 парламентеров для переговоров с Властью, но они были там арестованы. Сразу после митинга состоялось заседание большевицкого партийного комитета коммунистов крепости, на котором обсуждался вопрос о возможности вооруженного подавления протестующих. Но ночью с 1 на 2 марта мятежники арестовали руководителей Кронштадтского Совета и около 600 коммунистов (в том числе и комиссара Балтфлота Кузьмина).
2 марта в Доме просвещения Кронштадта (бывшее Военно-морское Инженерное училище) собралось собрание представителей кораблей. Главным на заседании был вопрос о перевыборах Кронштадтского Совета, срок полномочий которого истекал. Новый избранный состав оказался смешанным, но большевики оказались в явном меньшинстве. Большинством голосов собрание выразило недоверие коммунистам, призывая их добровольно отказаться от власти. Присутствовавшие на собрании председатель исполкома Васильев и комиссар Кузьмин заявили, что коммунисты от власти в Кронштадте добровольно не откажутся, и пригрозили репрессиями. В этот момент прошел слух, что вооруженные коммунисты направляются к месту собрания. В связи с этим собравшимися было решено преобразовать новоизбранный президиум Совета из пяти человек во Временный революционный комитет (ВРК) для поддержания порядка в городе, во главе которого встал избранный председатель собрания – писарь с линкора «Петропаловск» С.М. Петриченко. Помимо него в комитет вошли его заместитель Яковенко, Архипов (машинный старшина), Тукин (мастер электромеханического завода) и Орешин (заведующий 3-й трудовой школой).
Так власть в Кронштадте без единого выстрела перешла в руки Ревкома, которому большевистские ячейки военных и гражданских организаций Кронштадта не смогли противостоять и бежали. Начался массовый выход рядовых коммунистов из компартии. Считая, что в Кронштадте заложен первый камень в основание «третьей, подлинно народной Революции», члены Ревкома были уверены в поддержке трудящимися Петрограда и всей страны.
3 марта Ревком, выдавая желаемое за действительное, оповестил кронштадтцев о том, что в Петрограде происходит «всеобщее восстание».
Между тем, реакция петроградских рабочих на события в Кронштадте была пассивной. 3 марта Петроград и губерния были объявлены на осадном положении. Эта мера была направлена именно против возможных демонстраций питерских рабочих, а не против кронштадтских матросов. Большевики перебросили в столицу достаточно армейских частей. Все члены партии города и губернии были фактически на казарменном положении. В райкомах и исполкомах велось круглосуточное дежурство, организовывались вооруженные коммунистические и комсомольские отряды, части особого назначения патрулировали ночные улицы, несли охрану стратегических объектов города и важнейших учреждений – мостов, вокзалов, телеграфных и телефонных линий, складов; выход на улицы после 9 часов вечера был запрещен. В приказе подчеркивалось, что «виновные в неисполнении означенного приказа подлежат ответственности по законам военного времени», а всем патрульным и караульным службам предписывалось при сопротивлении безоговорочно применять оружие.
В таких условиях любое открытое выступление против власти большевиков означало бы вооруженные столкновения с заведомым поражением. Сказывалась и дезинформация. Поэтому даже та часть петроградских рабочих, которая симпатизировала кронштадтцам, не смогла поддержать их.
Кронштадтцы добивались открытых и гласных переговоров, однако позиция властей с самого начала была однозначной: никаких переговоров или компромиссов. Арестовали не только посланных парламентеров, но и как заложников проживавшие в Петрограде и в других местностях семьи кронштадтцев. Большевистское руководство было информировано о социалистическом характере кронштадтского движения, его целях, руководителях. Тем не менее, кронштадтское движение было объявлено «мятежом», якобы организованным французской разведкой и бывшим царским генералом Козловским (командовавшим артиллерией крепости), а принятая кронштадтцами резолюция названа – «черносотенно-эсеровской».
Во все воинские части, на корабли Балтийского флота также была направлена агитационная литература и приказ, в котором всем комиссарам предписывалось находиться на местах; запрещались собрания в присутствии посторонних лиц; всех замеченных в агитации против Советской власти предписывалось арестовать. Большевики полагали, что в таком же духе – «вас обманывают белогвардейцы и международные империалисты!» – могут воздействовать и на кронштадтцев, поэтому прибегли к разбрасыванию над Кронштадтом листовок: только 12 марта гидросамолеты Балтийского флота сбросили над крепостью 4 с половиной пуда агитационной литературы.
4 марта, когда Кронштадт был изолирован от внешнего мира. «Обманутым кронштадтцам» большевики предъявили ультиматум с угрозой штурма. Восставшие решили защищаться. Военные специалисты предложили Ревкому, не ожидая штурма крепости, самим перейти в наступление – захватить Ораниенбаум и Сестрорецк, чтобы расширить базу восстания. Однако Ревком не решился на это.
Тем временем, Советское правительство отдало приказ о ликвидации мятежа «в кратчайший срок» 7-й армии под командованием Михаила Тухачевского. Штурм крепости был назначен на 8 марта. Именно в этот день после нескольких переносов должен был открыться Х съезд РКП(б). Это было не совпадение, а пропагандно-политический расчет.
Крах политики «военного коммунизма» был очевиден, Кронштадтское восстание стало последней гирькой на чашу весов «новой экономической политики». Объявленный на Х съезде Лениным НЭП провозгласил замену продразверстки продналогом и разрешение свободной торговли. Этого же требовали и кронштадтцы. Однако показательная расправа над Кронштадтом должна была продемонстрировать, что партия переходит к НЭПу не из слабости под давлением народных восстаний, как могли это истолковать в народе, а «в связи с окончанием Гражданской войны» – с позиции силы и по своей продуманной программе. Поэтому карательный штурм Кронштадта предполагалось предпринять как раз в день открытия Х съезда, когда Ленин должен был объявить о НЭПе.
Однако надежда на быстрый разгром восстания в день открытия Х съезда не оправдалась. Понеся большие потери, войска Тухачевского отступили. Одна из причин этой неудачи крылась в настроениях красноармейцев: дело дошло до прямого неповиновения и выступлений в поддержку Кронштадта. Волнения в воинских частях усиливались, красноармейцы (например, в 236-м Оршанском полку) отказались идти на штурм крепости «против своих». Власти боялись, что восстание перекинется на весь Балтийский флот. Ненадежные части были разоружены и отправлены в тыл, зачинщики неповиновения публично расстреляны. Были переброшены дополнительные войска. Было принято также решение направить часть делегатов и гостей Х съезда (около 300 человек во главе с Ворошиловым) под Кронштадт непосредственно в войска в качестве дополнительных комиссаров.
Артиллерийский обстрел Кронштадта продолжался с 8 по 16 марта. В ночь на 16 марта под прикрытием мощного артиллерийского обстрела крепости начался ее штурм одновременно с юга, севера и востока.
Мятежники заметили атакующие советские части слишком поздно. Так, бойцы 32-й бригады без единого выстрела смогли подойти на расстояние одной версты до города. «Героическое» руководство Кронштадтского Ревкома во главе с Петриченко, поняв, что шутки кончились, еще в 5 часов утра 17 марта на автомобиле уехало по льду залива в Финляндию — расстояние до пограничного Сестрорецка не превышало тогда 13 км (граница с Финляндией тогда проходила по реке Сестре на Карельском перешейке — сегодня это Курортный район Санкт-Петербурга).
Штурмующие ворвались в Кронштадт. К утру сопротивление было сломлено. В ходе боев за Кронштадт Красная Армия потеряла 527 человек убитыми и 3285 человек ранеными. Мятежники потеряли убитыми около тысячи человек, 4,5 тысячи (из них половина — раненые) были взяты в плен, около 8 тысяч человек бежало по льду Финского залива в Финляндию. Так закончилась «Балтийская вольница».
Начались массовые расправы над оставшимися моряками и населением Кронштадта. Само пребывание в крепости во время восстания считалось преступлением. Затем было организовано несколько десятков открытых судебных процессов в показательных целях, в том числе над моряками линкоров «Севастополь» и «Петропавловск». Было расстреляно по приговорам ревтрибуналов — 2103 человека, к различным срокам наказания были приговорены 6459 человек. Среди матросов была проведена грандиозная чистка: 15 тысяч «ненадёжных» рассредоточили небольшими группами на Черноморском флоте и на Каспии, отправили на Дальний Восток и в Среднюю Азию. Мятежные корабли получили новые имена. Так, «Петропавловск» стал «Маратом», а «Севастополь» — «Парижской коммуной». Кроме того, с весны 1922 года началось и массовое переселение жителей Кронштадта, как «неблагонадежных». В течение последующих лет оставшиеся в живых участники кронштадтских событий позднее неоднократно вновь были репрессированы (лишь 10 января 1994 года участники Кронштадтского восстания были реабилитированы президентским указом).
Итогом подавления мятежа стало ослабление позиций Троцкого: начало Новой Экономической политики автоматические отодвинуло позиции Троцкого на второй план и полностью дискредитировало его планы милитаризации экономики страны. Март 1921 года стал переломным моментом в нашей истории.
