«Всегда и везде первым женским достоинством была скромность», — пишет Карамзин. «Лучшая судьба женщины — тихо работать для тех, кто ведет», — утверждает Солженицын. Возможно, все это и правда, но, похоже, как раз те из женщин, о которых есть что написать, менее всего следовали чужим советам». — Людмила Третьякова, «Красавицы не умирают».
Парижский музей Орсе. Немецкий художник Франсуа Ксавье Винтерхальтер, писавший портреты парижской знати. Варвара Дмитриевна Римская-Корсакова (1834-1879), тетя русского композитора. Вычурная золотая рама, темный фон. Волосы распущены, плечи оголены, глаза отведены в сторону. 1864 год. Здесь Варваре — тридцать лет…
Первая красавица обеих российских столиц, прототип «невозможно обнаженной» Лидии на свадьбе Левина в романе «Анна Каренина» Толстого. Эпатажная, смелая, готовая прийти на бал в просвечивающемся платье, вызывая тем самым негодование и восхищение.
Замуж уроженка дворянского рода Варя Мергасова вышла рано — в 16 лет. Её мужем стал выпускник Московского университета, остроумный гусар Николай Римский-Корсаков, который чуть ли не сразу после учебы был избран предводителем вяземского дворянства. Вскоре после свадьбы у них родился первенец. За ним — еще двое мальчишек. Получается, что на холсте Винтерхальтера Варвара Дмитриевна — мать троих детей!
Через какое-то время брак был расторгнут по инициативе супруга (из-за нее он якобы был втянут в дуэль). Варвара поселилась в Ницце, французский двор называл ее «татарской Венерой»… Говорят, саму императрицу Евгению l’emigre russe вводила в беспокойство.
Варвара Дмитриевна написала книгу, которую мне, к сожалению, не удалось найти. Но по эпиграфу «Лишения и печали мне указали Бога, а счастье заставило познать Его» понятна тематика. Предполагаю, что за достаточно разгульной молодостью, наполненной балами и развлечениями, следовала одинокая зрелость, скорее всего проведенная в поисках смысла жизни и Бога. Обычная, собственно, история. Ранняя смерть — в 45 — из-за сердечной болезни… И вечная память — благодаря выдающемуся портрету — за умопомрачительную красоту и индивидуальность. Винтерхальтер, кстати, писал ее дважды. Второй портрет, более ранний — в комментариях.
«Я свободна и независима. Мои ошибки — собственные ошибки. Мой успех — собственный успех. Я верю в себя, я все делаю сама — и не делаю из этого трагедии».
