Церковь Спаса на Ковалеве построена в 1345 году новгородским боярином Анцифиром Жабиным и стал семейной усыпальницей. Роспись выполнена балканскими мастерами в 1380 году на средства Афанасия Степановича и его жены Марии, о чем свидетельствует древняя надпись над входом в храм. Фрески восстановлены буквально из осколков и находятся в постоянной экспозиции на Ярославовом Дворище.
Выстроенная новгородским боярином Онцифором Жабиным в 1345 году, церковь Спаса на Ковалеве является одним из интереснейших памятников новгородского зодчества XIV века. Церковь Спаса — типичный памятник переходной эпохи, в архитектурном облике которого отразились новые искания и старые традиции. Подобно храмам XII века, она имеет позакомарное покрытие, однако, как в Николе Липном, при отсутствии средних лопаток на фасадах. Подобно церкви Николы на Липне и церкви Благовещения на Городище, церковь Спаса имела одну апсиду, но в то же время, подобно церкви Параскевы-Пятницы, три притвора, один из которых был усыпальницей бояр-строителей. Притворы Спаса, различные по форме и величине, больше напоминают «прирубы» деревянного храма и весьма далеки по своей композиционной роли от симметричных и связанных в единую систему с основным зданием притворов церкви Параскевы-Пятницы.
http://nordicdreams.net.ru/books/novgorod-architecture-of-XI-XVII-cc.htm
Галерея. Великий Новгород. Фрески церкви Спаса на Ковалёве. Драматическая судьба постигла многие бесценные храмы Великого Новгорода. В их числе и Спас на Ковалёве. Эту скромную, очень новгородскую по облику кубическую одноглавую церковь возвели в четырёх верстах от города на берегу Волховца в 1345 г. на средства новгородского боярина Онцифора Жабина. Вплоть до XVIII в. она являлась соборным храмом Ковалевского мужского монастыря, позднее упразднённого.
В 1380 г. за одно лето, на средства некоего Афанасия Степановича и «подружи его Марии» (как сообщала древняя надпись над западным входом) храм расписали. Всего через месяц после этого произошла знаменитая Куликовская битва, и, хотя сражались русские полки с монголо-татарами далеко от Новгорода, предгрозовая атмосфера того памятного лета, очевидно, впиталась в ковалёвские фрески. В нижнем ярусе росписей находилось несколько выразительных фигур святых воинов. (В 1941 г., когда настало время гибели Спаса, рухнувший свод впервые открыл их дневному свету, и все 900 дней, пока шли бои, святые пристально и гневно взирали на врага, а потом и сами были погребены под развалинами.) Работала над украшением храма артель мастеров — выходцев из Сербии (или выучеников тамошних изографов). На южнославянское влияние указывали многие детали: остатки позолоты на нимбах Христа, Ильи Пророка, Моисея из композиции «Преображение» (что для русских росписей не характерно); несходство с русскими типами ликов некоторых святых; появление ряда редких в русской иконографии (но обычных для Сербии) сюжетов: «Предста царица одесную тебе», «Проповедь 12-летнего Христа во храме Иерусалимском» и особенно грандиозная «Не рыдай мене, мати, зряще во гробе» — один из безусловных шедевров живописи XIV столетия. Лёгкой рукой, уверенно и свободно мастера покрывали фресками стены и своды храма. В куполе — Пантократор, в алтаре — евхаристия и святительский чин. На столпах апсиды — фигуры дьяконов, по низу стен и столпов — праотцы, святые, отшельники, апостолы, великомученики (в числе прочих — Борис и Глеб в пурпурном и зелёном плащах). По верхней части стен и сводов — евангельские сцены: «Преображение», «Оплакивание Христа», «Положение во гроб», «Распятие»… Писали при свечах, поскольку строили храм не для суетности, а для отрешённости и молитвы. Всего четыре небольших щепевидных окна и два совсем крошечных окошечка в жертвеннике и апсиде давали возможность различить лишь очертания предметов. Зато когда загорались свечи, фрески проявлялись и подвижное пламя оживляло россыпь драгоценных красою сизо-стальных, оливковых, изумрудных, охристых, тёмно-серых, голубых, приглушённо-красных. Всего было создано около 450 кв. м росписей. В первозданной красоте они простояли недолго.
Уже в 1386 г., когда в монастыре случился большой пожар, церковь с её фресками пострадала. Потом, видимо в XVIII столетии, древнюю роспись сплошь забелили. В таком виде она находилась до начала XX в. Раскрывали стенопись в два этапа: в 1911-1912 и 1921 гг. под руководством блестящего реставратора Н. П. Сычёва. Результат его усилий произвёл сенсацию: 350 кв. м превосходных фресок XIV в., без единой записи и относительно хорошей (если сравнивать с другими храмами) сохранности, — редкость чрезвычайная. До 1941 г. росписи усердно изучали, но подготовить полную публикацию так и не собрались. Осталось всего несколько случайных фотографий, кое-какие описания и копии. А потом грянула война. Когда Новгород освободили, на месте ковалёвского Спаса нашли пятиметровую груду обломков. В поросшем крапивой и бурьяном каменном крошеве изредка вспыхивали золотистым и голубым мелкие осколки бесценных фресок. «Что погибло безвозвратно, того уже не вернёшь, — писал в 1947 г. знаменитый историк искусства В. Н. Лазарев. — Мы никогда больше не увидим суровых фресок Нередицы, радостных фресок Волотова, полных какой-то интимности фресок Ковалёва». Но потом произошло чудо. В 1965 г. началась разборка завалов. Возглавил эту работу художник-реставратор А. П. Греков. Мусор просеивали через сита, кусочки фресок старательно отбирали, рассортировывали, складывали. Затем их смонтировали на специальных щитах — фантастическая по трудоёмкости работа! Так около трети ковалёвских стенописей возвратилось из небытия.
Источник: http://www.novgorodmuseum.ru/
