Кооперативы попрошаек
Многие знают, что до революции существовала особая прослойка людей, которая по разным причинам бродяжничала и просила милостыню. Были это и религиозные причины (тут вопросов нет, их даже охраняло государство), но помимо них были бродяги профессиональные (видела цифру, что они составляли до 70% от всех попрошаек), и именно они стали в конце XIX века большой проблемой, потому что только в центральной России их было под десять тысяч человек. И вот среди этих бродяг («горюнов» — условно, впавших в горе, обреченных жить в несчастье) были даже свои кланы – группы, которые от региона к региону носили свое название, иногда обитали в конкретных деревнях, и у которых была своя специфика работы.
Про это очень интересно написал … американец по имени Джозайя Флинт, который в 1890-х годах путешествовал по России, в том числе вместе с бродягами (у него такая фишка была, он ездил по миру и изучал жизнь бродяг, сам ведя экстремально скромный образ жизни). И вот после такого путешествия он выпустил книгу, в которой дал обзор этих самых бродяг и их региональной специфики. Дальше цитаты:
«Практически во всех губерниях Российской империи бродяги строго организованы… Каждая артель говорит на особенном жаргоне и выучить его, пожалуй, не менее трудно, чем собственно русский… Одним из кланов, которые пользуются особенно дурной славой в Москве, являются «Гуслицкие»; родом они из окрестностей Богородска (совр. Ногинска). Они смешиваются с обычным рабочим населением и на посторонний взгляд ничем не выделяются, однако промысел у них целиком и полностью криминальный. Они печатают фальшивые ассигнации, подделывают паспорта и свидетельства о крещении, попрошайничают, воруют, так что полиции приходится неустанно за ними присматривать. Для видимости они изготовляют разные побрякушки, цветные картинки и игрушки, но все это только предлог для того, чтобы получить разрешение стоять на тротуарах, изображая уличных торговцев и лоточников. В своих ночлежках – есть несколько ночлежек, населенных только ими – они живут под управлением начальника, которому обязаны подчиняться, а некоторая часть их дневного заработка откладывается в общую казну. Они отличаются от большинства представителей своего сословия крайней бережливостью; как рассказывают, пьют они очень мало, а некоторые и вовсе воздерживаются от спиртного. Говорят они на двух языках: на русском и на жаргоне, который у них играет роль чуть ли не родного языка. В Москве они обосновались давным-давно и городской полиции никак не удается их изгнать».
«Шувалики» (от села Шувалово, расположенного между Боровском и Можайском) местные нищие дважды в год отправляются большими караванами в дальние поездки, включавшие помимо черноземных губерний также Польшу, Финляндию и Прибалтику… «Шувалики» традиционно выдавали себя за погорельцев или жертв неурожая, под видом монахов собирали деньги на ремонт храмов.
В Казани, существует артель нищих, чья история восходит к временам взятия Казани Иваном IV; они известны по всей России как «Казанские сироты». Хоть они и мусульмане, но попрошайничают «Христа ради».
В Пензенской губернии живут «калуны» от местного слова «калить» — выть, выпрашивать плачущим голосом подаяние. Артель нищих- «калунов» путешествует по всей центральной России, попрошайничает в столицах, Украине, Молдавии и на Кавказе. Центром этого промысла является деревня Акшенас, куда крестьяне посылают на продажу своих калечных детей. В деревне Галицино, на триста дворов имеется пятьсот нищенствующих крестьян; в деревне Акшенас со ста двадцатью дворами лишь четверо жителей не принадлежат к попрошайкам.
В книге еще больше, не цитировать же все)
