Кокошник — это старинный головной убор, символ русского национального костюма. Название происходит от древнерусского слова «кокошь» («курица», «наседка»). Их носили только замужние женщины: с давних времен считалось, что, выйдя замуж, нужно покрывать голову и прятать волосы. Форм кокошника было очень много, однако сейчас наиболее известной считается форма шапочки с плоским или выпуклым дном, к которой крепился высокий гребень в виде треугольника или полумесяца. Основу такого гребня делали из плотной бумаги или проклеенного холста, обтягивали его дорогой тканью — бархатом или штофом, — украшали позументом, аппликациями из парчи, вышивали золотыми или серебряными нитями, бисером, бусами или жемчугом, а иногда и драгоценными камнями. Поверх кокошников иногда носили кусок ткани, закалывая его под подбородком. Это могла быть или тончайшая вуаль-фата, или платок, или убрус — плотное покрывало, украшенное вышивкой.
Когда именно начали носить кокошники — точно неизвестно, однако уже начиная с X века древнерусские женщины надевали головные уборы, которые их напоминали. Со временем кокошник стал неотъемлемой частью русского костюма. Само слово «кокошник» в первый раз встречается в документах XVII века. Поначалу их носили женщины всех слоев населения, однако после реформ Петра I кокошники остались только в традиционном костюме — крестьянском, мещанском и купеческом. Их делали специальные мастерицы, «кокошницы». Даже в бедных семьях стремились обзавестись нарядным головным убором, который бережно передавался от поколения к поколению. В повседневной жизни кокошники не носили, приберегая для торжественных случаев. Праздничный русский костюм делал женскую фигуру статной, массивной, и большой нарядный кокошник достойно венчал этот образ.
Незамужние девушки тоже носили высокие головные уборы, так называемые венцы, однако они не закрывали волосы. Впоследствии кокошниками стали называть любые украшения с высоким «очельем» и перестали соотносить их с семейным статусом.
Проник кокошник и в придворный костюм. Еще Екатерина II, подчеркивая близость к русскому народу, c удовольствием позировала в нем для портретов и поощряла придворных появляться в кокошниках на маскарадах. А знаменитый русский мемуарист Филипп Вигель вспоминал, как во время Отечественной войны 1812 года многие патриотично настроенные дамы «оделись в сарафаны, надели кокошники и повязки; поглядевшись в зеркало, нашли, что наряд сей к ним очень пристал, и не скоро с ним расстались».
В 1834 году Николай I ввел женский придворный мундир в виде платья в русском стиле и соответствующего головного убора: для замужних дам — кокошника, для незамужних — «повязки» (упоминавшийся выше венец). Каждому рангу, от фрейлины до статс-дамы, полагались свой цвет и отделка формы. Французский путешественник, маркиз де Кюстин, в путевых записках «Россия в 1839 году», описывал кокошник так: «Национальный наряд русских придворных дам импозантен и вместе с тем старомоден. Голову их венчает убор, похожий на своего рода крепостную стену из богато разукрашенной ткани или на невысокую мужскую шляпу без дна. Этот венец высотой в несколько дюймов, расшитый, как правило, драгоценными камнями, приятно обрамляет лицо, оставляя лоб открытым; самобытный и благородный, он очень к лицу красавицам, но безнадежно вредит женщинам некрасивым».
У супруги Александра III, императрицы Марии Федоровны, была восхитительно красивая бриллиантовая тиара в виде кокошника. Ее сестра Александра, будущая жена британского короля Эдуарда VII, заказала такую и себе — и так возникла мода на драгоценные кокошники. Тиара Александры Датской до сих пор хранится в коллекции драгоценностей Елизаветы II, и ее называют «русской тиарой-кокошником».
Марьяна Скуратовская, историк моды, автор портала «Культура.РФ»
