Когда похороны превращаются в политическую манифестацию
Летом 1824 года блестящий аристократ Владимир Новосильцев увлёкся Екатериной Черновой — дочерью скромного боевого генерала Пахома Чернова. Родители девушки были рады завидной партии, и в августе Владимир обручился с Екатериной.
Новосильцев отправился из Петербурга в Москву, пытаясь добиться от родни согласия на женитьбу. Но его родители и дед, граф Владимир Орлов, были категорически против неравного брака. Новосильцев прекратил переписку с невестой и стал избегать Черновых.
Братья девушки вступились за честь сестры. После нескольких месяцев переговоров между двумя семействами старший из братьев, Константин, подпоручик лейб-гвардии Семёновского полка, послал Новосильцеву вызов на дуэль:
«Пусть я паду, но пусть падёт и он в пример жалким гордецам, и чтобы золото и знатный род не насмехались над невинностью и благородством души».
Одним из секундантов Чернова был поэт Кондратий Рылеев. Как отмечает историк Александр Кибовский, для будущих декабристов это противостояние выглядело как социальный конфликт, «битва московской спеси с петербургской простотой», по выражению декабриста Батенькова.
Дуэль состоялась в 6 часов утра 10 сентября 1825 года. Барьеры поставили на предельно малой дистанции (см. место дуэли на фото) в восемь шагов со сближением по пять шагов до каждого. В результате оба дуэлянта оказались ранены смертельно.
По инициативе Рылеева похороны Чернова превратилось в первую политическую манифестацию в истории России.
По городу ходили дерзкие стихи то ли Рылеева, то ли Кюхельбекера:
Клянемся честью и Черновым:
Вражда и брань временщикам,
Царя трепещущим рабам,
Тиранам, нас угнесть готовым!
Декабрист барон Штейнгель писал о похоронах Чернова: «Они были в каком-то новом, доселе небывалом духе общественности. Более 200 карет провожало». Декабрист Батеньков тоже заметил: «Тут представляется нечто новое, похожее на так называемое общее мнение».
Всего через три месяца многие участники этой манифестации оказались на Сенатской площади. FAQhistory
