Князь Волконский Сергей Михайлович (04(16).05.1860, имение Фалль, Ревельского у. Эстляндской губ. — 25.10.1937, Ричмонд, США).
Театральный деятель, критик, беллетрист, теоретик актерской техники и ритмической гимнастики. Детство провел в аристократической атмосфере имения бабушки по матери графини Бенкендорф («под знаком Фалля прошел расцвет моей детской души»). Окончил историкофилологический факультет Петербургского университета (1984). В 1880-х — начале 1890-х был предводителем дворянства в Борисоглебском уезде Тамбовской губернии и членом Учредительного совета в Борисоглебске, где, как и в Павловке того же уезда, Волконские имели свои родовые усадьбы.
В эмиграции В. по-прежнему занимался делом своей жизни — увековечиванием памяти своих выдающихся предков (он был внуком декабриста кн.С. Волконского). Его «Музей декабриста» в Павловке был разорен в годы революции, но часть вещей ему удалось вывезти в Париж.
Изданный совместно с известным литературоведом Б.Модзалевским в 1910-е том семейного архива С.Волконского нашел свое продолжение в книге В. «О декабристах по семейным воспоминаниям» (Париж, 1921). В. написал в эмиграции 2-томные «Мои воспоминания» (Берлин, 1923-24; М. 1992), по праву считавшиеся образцом русской мемуарной прозы, исторический роман «Последний день» (Париж, 1928), множество статей.
Современники — эмигранты высоко отзывались о его личности. Лучшей характеристикой могут быть слова М. Цветаевой: «Это моя лучшая дружба за жизнь, умнейший, обаятельнейший и гениальнейший человек на свете… Познакомилась я с ним в Москве в январе 1920 г. и люблю его, как в первый день». Цветаева посвятила В. цикл из семи стихотворений «Ученик» (1921) и статью о нем «Кедр. Апология» (1924) в связи с изданием книги В. «Мои воспоминания». В своем некрологе Г.Адамович написал о В. так: «Это был один из самых одаренных, самых своеобразных, живых и умственно-отзывчивых людей, которых можно было встретить в нашу эпоху… Своеобразие было все-таки наиболее заметной его чертой. Князь Волконский ни на кого не был похож, и в каждом своем суждении, в каждом слове оставался сам собой».
