Краткая летопись монастыря:1397 — основание монастыря монахом Кириллом, пришедшим из Москвы.1447 — посещение монастыря Василием Темным.1528 — приход на богомолье Василия III со своей женой Еленой Глинской.1557 — большой пожар уничтожает большинство построек.1584 — в монахи монастыря, незадолго до своей смерти, постригается Иван Грозный.1600 — закончена постройка первой каменной крепостной ограды.1601 — монастырю принадлежат 3 волости, 1 слобода, 51 село, 880 деревень.1612-1618 — оборона от польских войск.1654-1680 — строительство второго каменного кольца укреплений — «Нового Города».1676-1681 — пребывание опального патриарха Никона в заточении.1722 — приезд Петра I.1740 — монастырь является собственником 21 тысячи крестьян из 16 уездов.1764 — указом Екатерины II «О штатах» монастырь лишается своих крестьян и угодий.1776 — из подмонастырской слободы образуется город Кириллов.1777 — в крепостной стене монастыря размещается городская и уездная тюрьма.1924 — закрытие монастыря и открытие на его территории музея.Сейчас Кириллов — районный центр Вологодской области, в 129 км к северо-западу от Вологды. Расположен на озере Сиверское. История Кириллова начинается с основания Кирилло-Белозерского монастыря. 24 августа 1776 года указом Екатерины II Кириллов был провозглашен городом. Летом 1397 года на берегу Сиверского озера появились два инока Московского Симонова монастыря Кирилл (в миру Козьма) и Ферапонт. Конечное место путешествия было известно Кириллу (ученику Сергия Радонежского, в то время — настоятелю московского Симонова монастыря) заранее, оно явилось ему в видении в одну из ночей, когда молился старец Божией Матери. Во время чтения акафиста Пречистой, он услышал вдруг голос; «Кирилл уходи отсюда и иди на Белоозеро, ибо там приготовлено тебе место, где сможешь спастись». Голос этот сопровождался ярким светом, проникавшим в окно кельи и заставившим Кирилла выглянуть. Увидел он, что сияние восходит тот северной стороны, где находилось Белоозеро. Великая радость охватила Кирилла, ибо понял, что услышала Пречистая молитвы его. Вскоре после этой ночи в Симонов монастырь вернулся монах Ферапонт, совершавший по указу архимандрита хозяйственную поездку на север. Ферапонт подтвердил, что мест, пригодных для пустынножительства там достаточно, и согласился сопутствовать Кириллу, поскольку давно имел желание уйти подальше от московской суеты.
В дальнейшем Ферапонт, пожив год вместе с Кириллом, покинул его и основал в 1398 году еще один известный монастырь, расположенный всего в 20 километрах — Ферапонтов. Для поселения монахи избрали высокий холм на берегу Сиверского озера. Они водрузили крест, и начали копать земляную келью в крутом обвале горы со стороны озера (это место можно видеть в монастыре в наши дни). Известно, что основатель монастыря, Кирилл, был знатного рода и имел высокий религиозный чин архимандрита Симонова монастыря, что предполагало неплохую жизнь в столице. Однако Кирилл отказался от этого, с мотивировкой «поиск спокойствия», что, однако, вместо спокойствия принесло ему одни неприятности. Новый архимандрит Сергий не питал к нему теплых чувств. В конечном итоге, в возрасте 60 лет (очень немалом по тем временам) Кирилл уходит в Белозерье.Можно взглянуть на эту историю с другой стороны. Край, где обосновался Кирилл, вовсе не был таким уж безлюдным, как сообщает житие святого. Берега Шексны и многих ее притоков были издавна густо заселены, ведь по ней проходил важнейший торговый путь из Москвы на север. Местное население не могло не насторожиться по прибытии двух монахов — крестьяне испугались, что их земли перейдут во владение обители, а сами они попадут в кабалу. Очевидно, что их опасения подтвердились — с первых же дней своего пребывания на Сиверском озере Кирилл начал активную скупку земель и прочую хозяйственно-административную деятельность. Особенно интересна в этой связи упомянутая в житие артель плотников, пришедшая «сама собой» и поставившая церковь. Стоит также отметить, что со временем монастырь стал крупнейшим феодалом Древней Руси с огромными угодьями и с более чем 20.000 подвластных крестьян. По площади этот монастырь самый большой в Европе. Когда монахи обходят его крестным ходом, то он затягивается на полтора часа.Борьба, которую вели Москва и Новгород за освоение богатых северных земель, создавала особую заинтересованность Московского княжества в овладении Белозерьем. Располагавшееся почти в центре новгородских владений, оно являлось удобной базой для дальнейшего наступления Москвы, на эти земли. Появление многочисленных монастырей в этом краю не случайно. В Москве понимали, что основанные не без княжеской помощи монастыри являются опорой в дальнейшем наступлении на Новгород. Эта поддержка приводит к тому, что подобные обители появляются в Белозерье одна за другой. В 1397 году основывается Кириллов, в 1398 году — Ферапонтов, на рубеже XIV-XV веков — Воскресенский Череповецкий, в первой половине XV века — Николаевский Ковженско-Курьежский монастыри, в 1450 году — Нило-Сорская пустынь, далее Никитский Белозерский, Благовещенский Ворбозомский и другие.Одиночество Кирилла продлилось недолго: к нему начали стекаться монахи и крестьяне. Затем новоявленная братия упросила Кирилла срубить церковь. «Сами собой», как повествует легенда, пришли плотники — артель древоделов и поставили церковь Успения. Это было в 1397 году. Обитель создавалась по образцу московского Симонова монастыря; как и там, главный храм был посвящен Успению богоматери.Монастыри возникали в обжитых местностях и основание их происходило далеко не столь идеально и мирно, как сообщают легенды. Крестьяне зачастую смотрели на возникновение нового духовного центра как на бедствие, от которого надо скорее избавиться, ибо в противном случае их земли могли отойти к новой обители. В житии Кирилла упоминается поселянин Андрей, который неоднократно пытался поджечь кельи, чтобы воспрепятствовать дальнейшему расширению обители. Сохранившиеся послания Кирилла к московским великим князьям, (первое из которых написано вскоре после основания монастыря) говорят, что никакого периода «безмолствования» в деятельности Кирилла не было: он сразу обрел братию, установил «общежитие», а монастырю была оказана всяческая помощь и поддержка со стороны московского князя.В самой обители строго соблюдалась феодально-церковная иерархия. По уставу, введенному Кириллом, «в церкви никто не смел беседовать и никто не должен был выходить из нее до окончания службы», К евангелию и причащению подходили только по старшинству; иерархия соблюдалась и при трапезе, место за столом отводилось каждому соответственно его положению. Вся переписка контролировалась самим Кириллом, к которому приходили письма, и он лично передавал их по назначению. Он требовал беспрекословного подчинения; все недовольные изгонялись. В его грамоте к Можайскому князю Андрею Дмитриевичу, владевшему Белозерьем, примечательны слова: «Да будут изгнаны из монастыря ропотники и раскольники, которые не захотят игумену повиноваться … дабы и прочая братия страх имела».После смерти Кирилла монастырь вновь получил большой земельный вклад от князя Андрея Дмитриевича. К середине XV века Кирилло-Белозерская обитель – уже крупный феодальный и культурный центр. При игумене Трифоне (1435-1447) в нем начинается обширное строительство. Увеличившаяся братия монастыря нуждалась прежде всего в новом храме, ибо церковь, выстроенная Кириллом, оказалась мала и к тому же ветха.В 1528 году в монастырь приезжает великий князь Василий Третий со своей второй женой Еленой Глинской молиться о даровании им наследника. Молитвы братии были услышаны, монастырь получил значительное пожертвование, а появившегося в положенное время младенца назвали Иваном (в будущем – «Грозным»). Взаимоотношения Ивана Грозного и Кирилло-Белозерского монастыря чрезвычайно интересны. Царь был любителем кровавых расправ и прославился чудовищной жестокостью. Так, 1581 году, он в приступе гнева ударил сына, Ивана Ивановича, посохом, что стало причиной смерти последнего. На царя это произвело тяжелое впечатление. Вдруг вспомнилось, что и до сына были люди, попавшие под горячую руку, и грех на душе лежит немалый. Тогда Иван, будучи сильно религиозным человеком, решил замолить свои грехи. Был составлен список, который разослали по монастырям, в котором содержалось более 3200 человек «опальных, избиенных, отопленных и созженных с женами, чадами и домочадцами …, убитых ручным сечением», «огненным стрелянием» и на пытке. Монахи должны были замаливать грехи царя, что вообще-то говоря, дело не бесплатное. На поминовение душ умерших царь отпустил имущество, конфискованное у своих жертв. Особенно усердно трудились монахи Кирилловой обители — к ней Иван Грозный питал особые чувства, полагая что своим рождением он обязан молитвам здешней братии. Общая сумма пожертвований монастырю грандиозна — 28.000 рублей. Трижды побывав в монастыре (1545, 1553, 1569 годы), Иван Грозный высказал пожелание принять здесь пострижение, что и осуществил перед смертью, как и его отец Василий III.К XVI веку монастырь сделался одним из крупнейших вотчинников Московского государства, уступая из монастырей лишь Троице-Сергиеву. По данным 1601 года, ему принадлежало 11 сел, 5 селец, 607 деревень и 320 пустошей. В 1-й половине XVI века его собственностью были земельные владения в 16 уездах России, соляные промыслы, производившие ежегодно 30-50 тысяч пудов соли, рыбные ловли, а также собственный речной флот и торговые дворы в Москве, Твери, Вологде, Ярославле и других городах. Такой быстрый рост монастыря оказался возможен благодаря поддержке московских великих князей, выражавшейся во всевозможных льготах, земельных пожертвованиях и денежных вкладах, в пожаловании соляных промыслов и рыбных ловель.Монастырь имел свое подворье в Московском Кремле, а также в ряде других русских городов. Размах хозяйственной деятельности был так велик, что монастырь даже вошел в народную поговорку: «расход Кириллова монастыря, а приход — репной пустыни» (В.И. Даль).Растущее богатство монастыря позволило ему развить бурную строительную деятельность. Уже к концу XVI века за каких-нибудь сто лет на месте деревянных монастырских строений возник один из крупнейших по тому времени архитектурных комплексов, по количеству каменных зданий сопоставимый только с наиболее почитаемым монастырем — Троице-Сергиевым. Несколько уступая ему протяженностью каменных стен (585 саженей), он превосходил его числом храмов. Вновь сооружаемые церкви богато украшались иконами и всевозможной утварью.Монастырь был не только местом сосредоточения художественной деятельности, но и центром культурной жизни в более широком понимании. Еще при основателе монастыря Кирилле положено было начало собиранию и переписке книг. В монастыре долгое время работала книгописная мастерская, оставившая богатое наследство. Составленная в 1601 году по повелению Бориса Годунова и дошедшая до нас опись Кирилло-Белозерского монастыря позволяет воссоздать его облик в тот период. Как основной — Успенский, так и возникший рядом с ним в XVI столетии малый Ивановский монастыри были обнесены каменными стенами с восемью башнями. Внутри стен располагались девять каменных церквей, колокольня, различные хозяйственные постройки. Монашеские кельи и окружавшие монастырь дворы были тогда деревянными.Земельные владения монастыря также стали складываться при основателе. До наших дней сохранились 25 грамот на приобретение земель, покупка или дарение которых осуществлялись от имени и на имя преподобного Кирилла. К середине ХVI в. земельные владения монастыря простирались в 16 уездах Московского государства, а через столетие Кирилло-Белозерский монастырь вошёл в число крупнейших землевладельцев Руси. Особого размаха строительство достигло в ХVI веке, в течение которого было возведено 5 храмов из 11 отстроенных за всю историю существования монастыря. Если сооружение первых храмов — Успенского собора, церкви Введения с огромной трапезной палатой диктовалось внутренними монастырскими потребностями, поскольку число братии неизменно росло и требовались более вместительные летний и зимний храмы и трапеза, то в последующее время нередко причиной служило желание увековечить определённое памятное событие.С первой половины XVI века Кириллов монастырь становится местом, куда князья ездят на богомолье. Поездки в Кириллов превращаются для них в своеобразные развлечения-путешествия. Цель этих путешествий — моление о даровании каких-либо благ и вклад средств на «угодное богу» расширение и строительство монастыря. Так, на средства великого князя Василия III (после дарования им наследника) были построены две церкви — Архангела Гавриила (в память рождения наследника Ивана Грозного) с Константино-Еленинским приделом, и Иоанна Предтечи (во имя святого патрона новорожденного Иоанна) с приделом преподобного Кирилла.Вскоре около церкви Иоанна Предтечи появился целый ряд построек. На «горе» возникли свои кельи, службы и даже свое кладбище. Со временем этот монастырь так обособился от главного, что между ними была сделана ограда и весь комплекс его сооружений стал называться Горним, или Ивановским. На средства «ссыльных» и иных богатых и родовитых иноков в монастыре возводится ряд сооружений, в том числе церковь-усыпальница во имя Владимира на могиле В. И. Воротынского. Постройка этой церкви вызвала бурный протест Ивана Грозного, проявлявшего особый интерес к монастырю и противившегося всякому возвеличению в нем боярства. Его резкое по тону и злое послание игумену с братией дышит негодованием: «А вы се над Воротыньским церковь есте поставили! Оно над Воротыньским церковь, а над чюдотворцом нет. Воротыньский в церкви, а чюдотворец за церковию!»Во второй половине XVI века сооружаются четыре новых каменных храма: церковь над гробом Кирилла (фактически придел, пристроенный к Успенскому собору), на отсутствие которой в свое время сетовал Иван Грозный, трапезный храм Сергия Радонежского в Ивановском монастыре, церковь Иоанна Лествичника с приделом Федора Стратилата на Святых воротах и храм Преображения над воротами, «что к Сиверскому озеру», который также включал два придела — Ирины и Николы. После них вплоть до второй четверти XVII века новых храмов в монастыре не возводили.Кирилло-Белозерский монастырь того времени является крупнейшим землевладельцем, хозяйственным и ремесленным центром. Изделия его находили сбыт на огромной территории всего Московского государства. В описаниях 1581 года упоминаются солодожня, гостиный двор, кузнечная изба и гостиная келья — помещение для приезжих. Кроме того, на обитель работает целый ряд деревень, расположенных в ее округе, получая годовой оброк или «задельную» плату. Особенно большое значение приобретают деревообрабатывающие ремесла. Резьбой по дереву в монастыре занимались чуть ли не со дня его основания. Этому способствовало и обилие материала, всегда находившегося под руками, и наличие своих мастеров — плотников и столяров, живущих как в самой обители, так и в окрестных деревнях. В XVI веке монастырь экспортирует в другие области множество различной посуды — ковшей, чашек, ложек, зачастую украшенных орнаментальной резьбой. Производятся особые посохи «монастырского дела», вручавшиеся богомольцам и рассылавшиеся по другим городам, резные деревянные кресты и другие предметы. Достигают своего расцвета иконописные мастерские.Начало местному монастырскому иконописанию было положено еще Дионисием Глушицким, написавшим в 1424 году прижизненный образ Кирилла и ряд других произведений. Изготовление икон для монастырских церквей поручалось обычно наиболее видным мастерам. Описи донесли до нас имена иконников Гриши Горбуна, Григория Ермолова, старца Нафанаила, Ивана Москвитина и некоего Никиты. В 1612 году монастырь подвергся атаке польско-литовских войск. Соседний Белозерск был сильно ими разорен и пожжен, а вот Кириллов оказался не по зубам. В отличие от бывшей столицы края, Кириллов уже к 1600 году имел мощнейшие каменные стены с башнями и укреплениями. Строительством новых каменных укреплений монастыря (взамен сгоревших в 1557 году деревянных) руководил некий Леонид Ширшов. 20 августа 1612 года монастырь испытал первый натиск врага. Неприятель и не думал поначалу осаждать крепость — он опустошил и сжег большинство деревянных построек, находившихся за пределами стен. Настоящий штурм был предпринят только в декабре. Несмотря на все предосторожности и, казалось бы, весьма тщательную подготовку к осаде, первое нашествие интервентов застало Кирилловский монастырь врасплох. Понадеявшись на естественную защиту края (леса, болота, озера) и удаленность обители от театра военных действий, монахи не позаботились о своих хозяйственных сооружениях, находящихся за пределами стен.В декабре того же 1612 года враги вновь появились под стенами Кириллова и попытались приступом овладеть крепостью, но безуспешно. Тогда, соединившись с другим, более многочисленным отрядом под водительством полковника Песоцкого, они повторили штурм. Приступ начался одновременно с двух сторон — с «поля», от вологодской и белозерской дорог, и с озера, для чего в «борозде» — частоколе, вбитом в дно озера недалеко от берега, был сделан специальный проход. Враги пытались поджечь строения монастыря «огненными стрелами», дабы оттянуть часть защитников крепости от стен для тушения пожара. 700 нападавших предприняли атаку на крепость со всех сторон разом, но были отбиты, со значительными потерями. Нападавшие не имели артиллерии, что в значительной степени способствовало их неуспеху. Приступ длился несколько часов. Иноки и все живущие в монастыре бились «накрепко», многих убили и «поранили». Однако штурм был отбит. Часть «воровских людей» утонула в озере, в числе убитых был и пан Песоцкий. Интервенты отошли от стен монастыря и, рассеявшись по волостям, начали грабить и жечь окрестные селения.Год спустя под стенами Кириллова собрались до 3000 человек. Однако, монастырские укрепления произвели на них негативное впечатление. Враг отступил, но не сдался. В 1614 году войска опять пришли к городу, но за год укрепления стали еще крепче, и опять штурма не было. Тем временем, в монастыре иссяк запас денег, хозяйство монастыря было сильно разрушено. Население подвластных земель сократилось на 75%, а к 1617 на 90%!, практически прекратилась торговля, пути сообщения контролировались неприятелем. Впрочем, судьба была благосклонна к осажденным. Дурная слава о монастырских укреплениях помешала врагу предпринять серьезные шаги по взятию города. В 1618 году героическая оборона монастыря завершилась. Польско-литовские войска покинули пределы не только Белозерья, но и России в целом.Жестокий урок, преподанный монастырю польско-шведскими интервентами летом 1612 года, был хорошо усвоен братией. В 1660-х годах они приступили к сооружению второй огромной стены, охватывающей все службы и постройки. В это время Кириллов монастырь уже играл роль главного форпоста на торговых путях к Белому морю. Особая военно-оборонительная роль отводилась ему и во взаимоотношениях Русского государства со Швецией в споре за выход к Балтийскому морю. Значение монастыря как крепости, способной выступить на защиту богатого земледельческого, ремесленного и торгового района, повышалось также в связи с участившимися крестьянскими и городскими восстаниями. Однако этой крепости, как и многим другим, возведенным в XVII столетии, так и не суждено было увидеть под своими стенами неприятеля.С выходом России в Балтийское море в начале XVIII века отпала необходимость в северных крепостях. Утратили свое былое значение торговые магистрали, проходящие вблизи монастыря. Реформы Петра I, Екатерины II положили конец монастырскому экономическому могуществу. Огромная территория Нового города еще долгое время использовалась под различные хозяйственные постройки, затем их сменили сады и огороды. Крепостные стены постепенно пришли в ветхость, своды местами обрушились.Оправиться от бедствий войны монастырь смог лишь к 30-м годам 17-го века. И монастырь опять стал разрастаться, строились новые церкви и хозяйственные постройки. В 1648 году, по просьбе царя Алексея Михайловича, в монастыре укрывают от московского восстания его воспитателя боярина Бориса Морозова. За оказанную услугу царь отпускает монастырю огромную сумму на возведение новых стен — 45000 рублей. 732 метра десятиметровых стен, при толщине до 7 метров, башни диаметром 20 метров и высотой около 40, плюс модернизация старых укреплений с учетом развития артиллерии. Все это создало предпосылки для дальнейшего использования этих строений в качестве тюрьмы. Привелигированные узники, такие как отстраненный от должности патриарх Никон (года заточения — 1676-1681), содержались в хороших условиях. А для менее известных «злодеев», применялась земляная тюрьма, с вредным для здоровья климатом. Общий экономический упадок, вызванный событиями Смутного времени, отразился на монастырском строительстве менее болезненно, чем это было в центральных районах России. Уже около 1630 года началось укрепление монастырских стен, пострадавших от времени и боев, а в 1640-е годы — возвели несколько новых зданий. Во второй половине XVII столетия в Кирилло-Белозерском монастыре развернулось небывалое по размаху строительство, сделавшее его одной из самых сильных крепостей на Руси. Оно было начато в 1653 году по царскому указу и велось в течение 30 лет на средства царя Алексея Михайловича. Наблюдал за строительством стен «ближний боярин» и воспитатель царя Борис Иванович Морозов.Возведение столь грандиозной крепости среди лесов Белозерья было вызвано двумя причинами. Во-первых, Кириллов монастырь прикрывал от старого врага Москвы — Швеции — важное разветвление водных путей, ведущих из Москвы к Заонежью и на Северную Двину. Последнее приобрело еще большее значение после открытия торгового пути в Европу (Англию и Голландию) через Белое море. Второй причиной послужило внутриполитическое положение Московского государства, часто повторявшиеся восстания городских низов и крестьянства. В этой обстановке царю Алексею Михайловичу приходилось заботиться о создании надежного убежища на севере, далеко от Москвы. Показательно в этом смысле тесное участие в деле строительства новой крепости Бориса Ивановича Морозова. Во время московского восстания 1648 года возмутившийся народ требовал выдачи для расправы наиболее ненавистных бояр, в их числе и Морозова. Желая спасти своего любимца, царь Алексей Михайлович тайно отослал боярина в Кирилло-Белозерский монастырь. В грамоте игумену монастыря и соборным старцам царь указывает, чтобы никто не сведал о местонахождении боярина: «…а если сведают, и я сведаю, и вам быть казненным, а если убережете его так как и мне добра ему сделаете, и я вас пожалую так, чего от зачала света такой милости не видали».На рубеже XVII и XVIII веков интенсивная строительная деятельность монастыря прерывается. Грандиозные замыслы Петра I требовали для своего воплощения многих тысяч рабочих рук. Одна за другой приходили в монастырь царские грамоты с требованием присылки для «государева дела» всех монастырских каменщиков, плотников и других людей строительных специальностей. К тому же экономическое положение Кириллова монастыря оказалось далеко не столь блестящим, как прежде. Монастырь больше не нуждался в возведении новых зданий. Строительные работы в основном ограничивались ремонтом и перестройкой существовавших сооружений.В XVIII—XIX веках Кирилло-Белозерский монастырь уже полностью потерял свое былое значение культурного центра. Художественной ценности его древних построек долгое время не придавали значения, и об их сохранении не слишком заботились. В 1800 году в ответ на просьбу отпустить деньги на ремонт монастырских зданий Новгородский митрополит Гавриил распорядился сломать церкви Гавриила, Введения, Ефимия и некоторые другие замечательные памятники. К счастью, намечавшиеся разрушения были осуществлены лишь в малой степени за недостаточностью средств. И все же с конца XVIII до середины XIX века многие древние здания сломали, а другие нещадно переделали. Но, несмотря на все искажения, замечательный архитектурный ансамбль Кирилле-Белозерского монастыря и сейчас производит незабываемое впечатление суровой простотой своих башен и благородной изысканностью архитектуры храмов.Идея устроить в монастыре, удаленном от Москвы и обнесенном прочными стенами, тюрьму принадлежит не ему (впервые здесь был насильно пострижен в монахи князь Патрикеев в 1499 году), но именно Иван Грозный поставил это дело на поток. Монастырь, со своей стороны, оставался верным союзником старейшей линии рода московских князей в кровавой борьбе за московский престол, которая развернулась в середине XV века при внуках Дмитрия Донского. В 1447 году в монастырь приехал московский великий князь Василий П Темный, незадолго до того захваченный своим соперником Дмитрием Шемякой, ослепленный им и сосланный в Вологду. Кирилловский игумен Трифон торжественно освободил Василия II от данного им «крестного целования» не «искать» вновь московского престола. Официальная поддержка церкви имела для великого князя большое значение в решающий момент борьбы за московское княжение.В 1563 г. в монастырь по приказу Ивана Грозного была сослана княгиня Евфросинья Старицкая, организовавшая здесь знаменитую мастерскую лицевого шитья. Удалённый от столицы, окруженный стенами монастырь с конца XV в. становится местом ссылки. Междоусобицы и придворные интриги приводят в монастырские стены князей Воротынских, бояр Шереметьевых, друга и советника царя Иоанна Грозного Селивестра, царя Симеона Бекбулатовича и многих других известных в русской истории людей. Но самого знаменитого своего узника монастырь узрел в 1676 г. когда после десятилетнего пребывания в соседнем Ферапонтовом монастыре в Кириллов перевели шестого русского патриарха Никона. Бывший друг царя Алексея Михайловича, реформатор русской церкви в 1666 г. был лишён патриаршего сана и отправлен в ссылку. В Кириллове бывший патриарх находился 5 лет. В 1681 г. тяжело больной Никон получил разрешение возвратиться из ссылки, но по дороге скончался.Расположенный далеко от Москвы, обнесенный прочными стенами, Кириллов монастырь становится также местом ссылки противников Ивана Грозного. Число их особенно увеличивается в 30—40-е годы XVI века, в период боярского правления. Условия нахождения в нем ссыльных были весьма различны: от проживания в довольно льготных условиях (свои хоромы, свои слуги, особый стол) до строгого заточения.В 1499 году был подвергнут опале и отправлен в Кириллов монастырь один из приближенных бояр Ивана III — Василий Косой-Патрикеев, постриженный под именем Вассиана. В дальнейшем ему предстояло занять одно из ведущих мест в лагере не стяжателей. В годы боярского правления при малолетнем князе Иване Васильевиче (Грозном) был низложен группировкой Шуйских и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь митрополит Иоасаф Скрипицын. В бурное царствование Ивана Грозного Белозерье стало местом не только ссылки, но и прибежищем для опальных вельмож, пытавшихся, нередко безуспешно, укрыться от царских палачей под монашеской рясой. Так, в 1560 году после отстранения от власти круга влиятельных царских советников, известных под именем «избранной рады», один из виднейших государственных деятелей этого периода, священник московского Благовещенского собора Сильвестр добровольно принял пострижение в Кириллове монастыре. Позднее его примеру последовали боярин Иван Васильевич Шереметев-большой и многие другие. Особое место в истории белозерской ссылки занимает один из последних на Руси удельно-княжеских родов — род князей Воротынских, ведущих свою родословную от Рюрика. Еще в 1534 году заточен в Белоозере и здесь умер полководец, прозванный «победоносным воеводой», Иван Михайлович Воротынский. Его сыновья также были выдающимися военачальниками. Владимир Иванович, участник казанского похода, умер в Кириллове в 1553 году, где и был похоронен. Его более известного брата Михаила Ивановича, отличившегося при взятии Казани, а в 1572 году отразившего войска крымского хана, ссылали на Белоозеро дважды. Первая его ссылка в 1561 году продолжалась четыре года. Второй раз он был схвачен по приказу Грозного в 1577 году и после пыток умер по дороге к месту ссылки.Позднее, при царе Федоре Иоанновиче заточили на Белоозере одного из влиятельнейших бояр, князя Ивана Петровича Шуйского, прославившегося защитой Пскова от войск Стефана Батория, В 1587 году он умер в монастыре, как полагают, насильственной смертью. В 1606 году в конце своей многострадальной жизни был насильственно пострижен в монастырь Касимовский царевич Симеон Бекбуяатович. В 1574 году по прихоти розного его провозгласили в Москве царем, через год низложили и сослали в Тверь; позднее, по повелению Годунова он был ослеплен, возвращен при Лжедмитрии, но ненадолго. Новый царь Василий Шуйский, не слишком уверенный в своих династических правах, поспешил упрятать показавшегося ему опасным конкурента в дальний монастырь на Белоозеро. Из отбывавших ссылку в Кириллове в XVII веке наиболее крупной фигурой был, безусловно, патриарх Никон. В 1676 году, после смерти царя Алексея Михайловича, его перевели сюда под особо строгий надзор из соседнего Ферапонтова монастыря, где он содержался до этого. Лишь через пять лет, уже смертельно больной, Никон получил разрешение вернуться в основанный им подмосковный Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, но так и не добрался туда, скончавшись по дороге. Как место заключения Кириллов использовался до второй половины XIX века, но среди его узников известных исторических лиц уже не было.За стенами обители с молитвами и тревогой за судьбу отечества следили за сменами лжегосударей на московском престоле, а соседний Горицкий монастырь, находившийся под покровительством Кирилловской обители, принимал под свой кров непосредственных участников происходившей в столице исторической драмы: будущего русского царя Михаила Федоровича, царевну Ксению Годунову, царицу Марию Нагую. После своего наивысшего расцвета в эпоху Ивана Грозного монастырь больше не достиг подобной славы. К 1917 году в нем оставалось лишь 7 монахов и 10 послушников. В 1924 году монастырь был закрыт, а на его территории размещен Кирилловский краеведческий музей, преобразованный в 1968 году в Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. С 1998г. музей с филиалами включен в свод особо ценных объектов культурного наследия народов России. В последнее время музей соседствует с монастырем. В Ивановский монастырь вновь пришли иноки. Проводятся богослужения в церкви Кирилла Белозерского.После закрытия в 1924 году Кирилловского монастыря и остальных обителей Северной Фиваиды в этих святых местах началось жестокое гонение на верующих. Монахов ссылали в тюрьмы и расстреливали, горицких и ферапонтовских монахинь топили баржами, но именно в этих условиях Господом были явлены великие подвижники благочестия и столпы Православия, благодаря которым через их учеников истинные ревнители православной веры сохранились до наших дней. Среди них – кирилловские новомученики и исповедники, ныне представленные к канонизации, последние кирилловские епископы Варсонофий и Тихон и старец Федор.С начала и особенно с середины прошлого века древности Кириллова монастыря начали привлекать любителей старины и стали предметом изучения. Некоторые из исследователей, такие как кирилловские архимандриты Варлаам и Иаков, были напрямую связаны с монастырем. Окончил свою жизнь в Кириллове и похоронен там один из первых историков русской церкви Пензенский архиепископ Амвросий (Орнатский), опубликовавший ценнейшие документы по истории монастыря. Особую научную ценность имеет посвященный монастырю капитальный труд Н.К. Никольского, вышедший в двух томах.После упразднения монастыря в 1924 году в нем организовали историко-краеведческий музей, позднее преобразованный в историко-художественный, а в 1968 году объявленный заповедником. В 1919 году были начаты реставрационные работы, которыми долгое время руководил архитектор В. В. Данилов, первым начавший архитектурно-археологическое изучение кирилловских памятников. Новый этап реставрационных работ отсчитывается от 1957 года. С тех пор реставрация в Кириллове идет непрерывно. Работы ведутся комплексно, наряду с самими зданиями реставрируются стенопись и находящиеся в церквах иконостасы.21-22 июня 1897 года Кирилло-Белозерский монастырь праздновал свое 500-летие. К этому юбилею все в монастыре было практически отремонтировано. Множество богомольцев прибыли в Кириллов. Торжественные архиерейские богослужения (служили два архиерея, духовенства было более 50 человек) в присутствии губернатора и многочисленных гостей прошли с невиданным благолепием и подъемом. В этот день монастырь накормил праздничным обедом около трех тысяч гостей. Для богомольцев столы были устроены под открытым небом.В 1997 г., в год празднования 600-летия монастыря, была передана часть монастырской территории Вологодскому Епархиальному управлению. Епископ Вологодский и Великоустюжский Максимилиан и директор Кирилло-Белозерского музея-заповедника Г.О. Иванова подписали договор, в соответствии с которым Иоанновский монастырь и церковь Кирилла переданы Церкви в бессрочное и безвозмездное пользование. Одновременно был издан указ Президента, о включении Кирилло-Белозерского музея-заповедника в Свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации. Экспозиции и выставки музея размещаются в памятниках архитектуры Кирилло-Белозерского и Ферапонтова монастырей. Музей хранит несколько уникальных иконостасных комплексов ХV — ХVII вв.: редкие рукописные и старопечатные книги, предметы церковного убранства.06.10.1998 Святой Синод благословил открытие монастыря и возрождение в нем монашеской жизни. Сейчас территория и постройки монастыря принадлежат государству, а монастырь открыт для посетителей как музей. В безвозмездную аренду Русской Православной Церкви отданы лишь постройки Малого Ивановского монастыря, часть келий Успенского монастыря и церковь Кирилла, в которой проводятся богослужения. Акт передачи в аренду произошел в 1997 году на 600-летие основания монастыря, но еще около года монахи в него не вселялись — до последнего времени на его территории в монашеских кельях находилось женское общежитие местного училища культуры. Производит впечатление тот факт, что настоятеля монастыря отца Кирилла большинство горожан знает в лицо и здоровается при встрече на улице.
Монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы Кирилло-Белозерский. Архитектура Кирилло-Белозерского монастыря
Два монастыря. Исторически сложившаяся структура монастыря состоит из обособленных комплексов со своими названиями и функциями: Большой Успенский монастырь — это самая представительная часть монастыря с большим количеством храмов, келий; Малый Ивановский монастырь — небольшой по размерам со своими храмами и трапезной палатой предназначался для проживания больных и старых монахов; Новый город — это крепость с мощными оборонительными сооружениями, с огромной территорией, некогда заполненной деревянными хозяйственными постройками.
Наиболее древние Большой Успенский монастырь и Малый (или Горний Ивановский) составляют территорию т.н. Старого города. В 17 в. к нему с северо-востока был пристроен «Новый город», ныне на его территории — памятники деревянной архитектуры: церковь Ризоположения из села Бородавы и ветряная мельница из деревни Щёлково. Восточный корпус келий отделяет территорию Большого Успенского монастыря от Малого Ивановского. Началом каменного строительства на территории малого монастыря послужила постройка церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи с приделом преподобного Кирилла Белозерского. Позднее территория вокруг церкви была обнесена невысокой каменной стеной и стала носить несколько обособленный мемориальный характер, связанный с посвящением престолов Кириллу Белозерскому и его духовному учителю преподобному Сергию Радонежскому. Рядом с церквями, на склоне Ивановской горки, находятся еще два сооружения, известные как местные святыни: часовня и сень над землянкой Кирилла. В Малом Ивановском монастыре каменных келий не возводили. В 1730-е годы здесь появилась Малая больничная палата в виде одностолпной палаты с сенями. В свое время новые крепостные стены призваны были защищать не только монастырь, но и подмонастырский городок. Теперь территория «Нового города» в крепостных стенах пуста. А из подмонастырской слободы рядом с крепостными стенами уже в XVIII веке вырос целый уездный город, названный по монастырю Кирилловым. Сейчас это районный центр с 10-тысячным населением. Монастырская же территория, состоящая из исторически сложившихся двух монастырей, Большого Успенского и Малого Иоанновского, разделенных между собой речкой Свиягой, осталась за старыми крепостными стенами конца XVI века, являвшимися первым кольцом оборонительных сооружений. Они-то и выдержали оборону во время Смуты от нападений польско-литовских интервентов в 1612 -1618 годах. Сегодня въезд в Кирилло-Белозерский монастырь устроен через Казанскую башню, от которой идет прямая аллея к воротам Старого Города. Застройка на территории Нового Города до наших дней не сохранилась.
Стены и башни монастырей
Кирилло-Белозерский монастырь, как и многие монастыри Руси, являлся первоклассной крепостью, крупнейшей на всем Севере. По своему военно-оборонительному значению он ничем не уступал, а во многом даже превосходил кремли древнерусских городов. Могучая крепостная ограда с башнями окружает всю территорию обители. Неприступности монастыря содействовало и его выгодное местоположение на берегу двух озер — Северского и Долгого, соединенных протокой. Напольная сторона была защищена рвом и системой валов с тройным частоколом, остатки которых прослеживаются в ряде мест и поныне. Первоначально каменная ограда с башнями охватывала лишь часть нынешней территории ансамбля между озерами и рекой Свиягой, которую в то время занимал весь монастырь. Начало ее создания относится к 1523 году, когда были построены Святые ворота — главный въезд в обитель, и стоящее рядом (в линию стен) казнохранилище. Видимо, к середине века строительство стен Успенского монастыря заканчивается. Несколько позднее, в том же столетии каменной оградой был обведен и Горний, или Ивановский, монастырь, примыкающий с востока к Большому. Отдельные строительные работы по укреплению стен продолжались вплоть до 1590-х годов.
Старый город, включающий каменные ограды обоих монастырей XVI века, заменившие древние деревянные стены, возник в эпоху интенсивного сооружения Русским государством крепостей для обороны своих границ. Он имел форму неправильного многоугольника, вытянутого вдоль берега Сиверского озера. В планировке его отчетливо видны характерные для русского крепостного зодчества XVI века черты регулярности, соотнесенные, как всегда, с рельефом местности. Общая протяженность стен Старого города, достигавшая 1100 м, для своего времени была значительной. На углах, как и подобало крепостям, возвышались восемь различной формы башен: шесть прямоугольных, одна многогранная и одна круглая. Почти посередине длинных сторон оград обоих монастырей (за исключением стены Малого, обращенной к озеру) располагались проезжие ворота. У Большого монастыря кроме основных ворот — Святых и Водяных — были еще небольшие ворота хозяйственного назначения на боковых сторонах.
Большой Успенский монастырь отличался своей мощью (высота стен около 5,5 м, толщина — 1,8 м, у Ивановского соответственно — 4 м с небольшим и менее 1 м). Крепостное устройство его являлось традиционным для того времени. Основная часть стен была снабжена одним верхним ярусом боя с прямоугольными бойницами. Изнутри вдоль них шел местами боевой ход — крытая тесом галерея на арках. Особенно сильно была укреплена стена, выходившая к берегу озера. Кроме верхних бойниц с ходом она имела «подошвенный» бой, частично заметный и сейчас на отдельных ее участках. С внутренней стороны он представлял собой двойные арочные ниши-печуры с круглыми бойницами для стрельбы и оригинальными смотровыми отверстиями в виде креста над ними, форма которых была призвана «уберечь» защитников крепости от поражения. Оборонную мощь стен усиливали на углах многоярусные (преимущественно четырехъярусные) башни с большем количеством бойниц, завершенные прежде высокими деревянными шатрами. Грановитая башня замыкала северный. угол стен Большого монастыря. На восточном углу располагалась Круглая, или Мельничная, башня. Обе они не дошли до нашего времени: от Грановитой осталась лишь небольшая часть, а от — Круглой, стоявшей за речкой Свиягой, возле водяной мельницы, только фундаменты.
Сохранились две четырехгранные угловые башни Большого монастыря, обращенные к озеру: южная — Свиточная, западная — Мереженная. Самая высокая после Грановитой башни, она возвышается на мысу, с двух сторон омываемом озером. Ее суровые фасады с рядами бойниц оживляют широкие полосы кирпичного декора, которые тремя лентами опоясывают здание. Эффектен и силуэт Свиточной башни с крутым деревянным шатром из «красного» теса. Вторая башня — Мереженная — сохранилась только до уровня общей высоты ограды. С наружной стороны башню и палатку тоже украшает декоративный пояс из поребрика, нишек и балясин, оставшийся от их прежнего нарядного убранства.
Четыре башни имела и ограда Малого монастыря: две — на углах восточной стороны (не сохранились), а две — в центре продольных стен. От четырехгранной проездной башни с напольной стороны, разобранной еще в XVIII веке, остались лишь следы ворот в виде двух заложенных арочных проемов. Сейчас в древней ограде только одна башня, так называемая Котельная, или Глухая, которая выходит к озеру. По облику она близка Свиточной башне, но ниже, приземистее и шире ее. Высокая железная кровля с восьмигранной главой и шпилем появилась до 1809 года.
В начале XVII века крепостные сооружения обители были усилены в связи с опасностью нападения отрядов польско-шведских интервентов и «воровских» людей. Работами по «городовому каменному делу» руководил некий старец Исайя. В дальнейшем Старый город неоднократно перестраивался. Осада монастыря во время польско-шведской интервенции выявила многие несовершенства укреплений Старого города XVI века. Поэтому в середине XVII века по распоряжению московского правительства была возведена новая, более мощная ограда, с огромными стенами и высокими башнями — Новый город.
Московское государство не жалело денег монастырю: в 1661 году царь Алексей Михайлович отпустил монастырю огромную сумму 45 000 рублей, боярин Б. И. Морозов в 1657 году дал ссуду в 5000 рублей. Строительство длилось почти 30 лет — с 1653 по 1682 год, хотя большая часть ограды была построена уже в 1668 году. Сооружение Нового города осуществлялось известными своим мастерством монастырскими каменщиками, во главе которых стояли талантливые местные зодчие — подмастерья каменных дел Кирилл Серков и Семен Шам. Хотя зодчие Серков и Шам специально ездили в Троице-Сергиеву лавру «для досмотру городового каменного дела … на пример», новая крепость почти ничем не походила на взятые за образец укрепления. Стены ее охватили прежнюю ограду с трех сторон, почти вдвое расширив территорию монастыря (с 6 до 12 га). В плане они образовали широкую растянутую П-образную фигуру неправильной формы, обращенную своей открытой частью к Сиверскому озеру, которую замкнул включенный в их систему старый участок стен. Стены Нового города невероятно мощны (средняя высота 10,8 м, ширина — 6,76 м). Они имеют трехъярусное галерейное устройство с соответствующей системой бойниц. Нижний ярус представляет собой закрытую галерею, разделенную на отдельные сводчатые помещения с амбразурами «подошвенного» боя в глубоких двухуступчатых нишах наружной стены. Здесь находился гарнизон крепости, а также хранились оружие и боеприпасы. Второй ярус образует со стороны двора открытую сводчатую, на арках галерею с бойницами в печурах наружной стены. Наибольшее количество бойниц — прямых, щелевидных и косых, направленных к подножию стен,- насчитывает третий ярус, также открытый со стороны двора. Все галереи сообщались между собой внутренними лестницами — каменными и деревянными, многие из которых существуют и сейчас.
Новая ограда имела четыре глухие и две проездные башни и одни ворота. Архитектура башен монументальна и выразительна. На углах высятся более мощные, многогранные, а в центре стен — четырехгранные проездные башни. У озера в конце короткой стены стоит Кузнечная башня, на восточном, ближайшем от нее углу — Вологодская, посреди восточной стены, сильно сдвинутая от центра к северу — Казанская, на северном углу — Ферапонтовская (Московская), в изломе северной стены — Косая, и в конце этой стены, на берегу озера Белозерская (Большая Мереженная) башни. Угловые башни в основе конструкции однотипны и отличаются лишь формой и размерами (высота — от 20 до 30 м при диаметре 20 м). Три из них — шестнадцатигранные, а Вологодская — восьмигранная. Оригинальное внутреннее устройство башен во многом напоминает конструкцию сооруженных несколько ранее башен Спасо-Прилуцкого монастыря. Венчают их смотровые вышки — каменное восьмерики с окнами. Первоначально башни завершали высокие тесовые шатры, которые в середине XIX века были заменены железными шатровыми крышами со шпилями. Среди остальных башен монастыря проездные — Казанская и Косая — выделяются своей четырехугольной формой, гораздо меньшей высотой и совершенно иной конструкцией. Внутренние столбы в них отсутствовали, а ярусов было всего четыре. В нижнем находится арочный проезд высотой около 6 м, некогда имевший опускающиеся железные решетки-герсы. У Казанской башни, являвшейся главными воротами монастыря, проезд прямой, а у Косой — с изломом под прямым углом, что кстати и обусловило ее название. В конце XVIII века верх Косой башни обвалился, а проездные ворота заложили.
Казнохранилище. От Казанской башни аллея ведет прямо к Святым воротам, с возвышающимся над ними храмом Иоанна Лествичника. Это интереснейшее сооружение, входившее некогда в систему старой монастырской ограды, относится к XVI веку. Нижний ярус — ворота — более древний и возник вместе с примыкающим к нему с запада казнохранилищем в 1523 году. Казенная келья почти квадратная, с толстыми стенами, мощным крестовым сводом, маленькими окнами, лишенными каких-либо декоративных обрамлений. От здания веет крепостной мощью и силой. Своеобразен интерьер казенной палаты. Огромное прямоугольное в плане помещение было перегорожено по продольной оси аркадой из трех больших арок (одна арка сломана). На аркаду опирались два коробовых свода, перекрывающие каждый свою половину. Выразительность пространственных форм палаты усиливали фигурные, со ступенчатым верхом ниши между окнами верхнего яруса, служившие для хранения различных вещей. Гнезда от балок на стенах указывают на разделение помещения на два этажа деревянным настилом. В XVI веке здание новой казенной палаты было расширено низкой пристройкой с западной стороны.
Обширный верхний ярус корпуса — сушило — построен во второй половине XVII века. Подобные здания типа складов для хранения различных запасов с конца XVI века на Руси становятся одной из обязательных построек обширного монастырского хозяйства. Различная обработка его фасадов характерна для XVII века: южный, дворовый весьма скромен; северный, наружный более нарядный. Его украшают многочисленные, сгруппированные попарно окна, обрамленные наличниками с килевидным верхом и круглым проемом в рамке между каждой парой. Особого внимания заслуживает интерьер сушила, состоящий из двух больших палат. Их высокие своды поддерживает ряд мощных столбов в центре. Здесь сохранились такие элементы древнего внутреннего убранства, как слюдяные оконницы, кирпичный пол и даже деревянные брусья под потолком со специальными стержнями для развешивания различной утвари.
Святые Ворота имеют характерную для древней Руси форму двух арочных проездов — большого и малого, перекрытых коробовыми сводами, которые укреплены подпружными арками с железными связями. В 1585 году Святые ворота были расписаны. На правой стене (при входе в монастырь) меньшей проездной арки помещена надпись, в которой говорится, что «сии врата болшии и меньшие подписал мастер старец Александр своими ученики со Омелианом да с Никитою в лето 7094-е (1585) месяца сентября». Фрески, покрывающие оба пролета Святых ворот, записаны, поэтому о качестве их судить трудно. Существует предположение, что живопись выполнена местными красками, подобно тому как за восемьдесят лет до работы старца Александра писал в Ферапонтове Дионисий. Возможно, что меньшая проездная арка была расписана Омелианом (Емельяном), поскольку здесь среди прочих святых изображен Емельян, вероятно, патрон художника. В больших воротах на своде помещены Саваоф со святым духом, на арке — деисус. На правой стене расположены композиции «Собор архангела Гавриила» и «Введение»; на левой — «Усекновение главы Иоанна Предтечи» и «Успение богородицы». На столпах — различные святые, в том числе Кирилл и Сергий. По другую сторону деревянных решетчатых врат, в той же большой арке слева изображено «Обретение главы Иоанна Предтечи», справа — «Чудо архистратига Михаила», на сводах — «Христос Вседержитель» и «Троица» ветхозаветного типа. Под «Троицей» проходит тябло, украшенное характерным для народного крестьянского искусства узором. Чуть дальше на левой стене больших ворот помещена еще одна композиция «Бегство в Египет». Она написана в XVII веке; в описи 1601 года, весьма подробно перечисляющей состав фресок Святых ворот, она не упоминается. Эта композиция довольно любопытна и редка по своей иконографии. Хороши также орнаментально-условные деревья, трактованные в духе народного творчества. Роспись Святых ворот дает представление о местной школе фрескистов, сложившейся в Кирилло-Белозерском монастыре в середине XVI века.
Монашеские кельи. Возле Святых ворот сосредоточено большинство жилых келий монастыря. До конца XVI века все кельи были деревянными; в течение следующего столетия они постепенно заменялись каменными двухэтажными постройками. Одним из первых было возведено здание архимандричьих и гостиных келий, позднее именовавшееся настоятельскими кельями (к югу от казенной палаты). С восточной стороны к Святым воротам примыкает двухэтажный корпус монашеских келий, поставленный вдоль стены; под прямым углом к ним примыкает корпус священнических келий. Часть келий в виде широкого здания, пристроенного к южному углу священнического корпуса, носит название Монастырского архива (в XVIII веке в нем помещался архив Кирилло-Белозерского монастыря). Все кельи первоначально имели нарядное убранство фасадов и лестницы с крыльцами, ведущие наверх. В течение XVIII—начала XIX века они подвергались значительным перестройкам, сохранив до наших дней лишь частично древние оконные проемы, своды и кирпичные полы в ряде помещений.
Колокольня. К церкви Архангела Гавриила с запада вплотную примыкает огромная монастырская колокольня. Она выстроена в 1757-1761 годах каменщиком Спасо-Прилуцкого монастыря Ф. Жуковым на месте прежней «колокольницы о трех верхах» конца XVI века. Массивное, тяжеловесное здание выдержано в традициях архитектуры XVII столетия, хотя не без некоторого налета барокко. На грузном трехъярусном четверике вздымается могучий восьмерик звона с фигурным куполом и главой на барабане. Не лишенная примитивности, крепкая по формам, колокольня хорошо сочетается со всеми окружающими постройками.
Малая больничная палата. У подножия холма, близ восточной стены монастырской ограды, окруженное зеленью берез, расположено небольшое одноэтажное приземистое строение. Это так называемая Малая больничная палата, одно из немногочисленных монастырских строений XVIII века. Возведена она в 1730-х годах на вклады императрицы Анны Иоанновны и судьи Адмиралтейского приказа А. Беляева. Однако архитектура здания выдержана в древних традициях, идущих еще от XVI века. Формы палаты, перекрытой высокой тесовой кровлей на четыре ската, явно архаизированы: они подчеркнуто монументальны и просты. Массивные, мощные стены прорезаны небольшими арочными окнами с сильными откосами. Лишь лопатки на углах да тяги в виде полувала, проходящего внизу и вверху на всех фасадах, смягчают ее суровый облик. Композиция интерьера традиционна и восходит к Грановитой палате Московского Кремля. Три арочных проема с разных сторон ведут в просторные сени. К сеням примыкает квадратная сводчатая палата со столбом в центре и распалубками над окнами. Все пронизано духом строгости, аскетичности и суровости, свойственной лишь ранним памятникам монастыря. И только, пожалуй, слишком правильное расположение окон — на одном уровне и через одинаковые интервалы — выдает гораздо более позднее время сооружения этой оригинальной постройки.
Мельница, вывезенная из деревни Горки в окрестностях Ферапонтова, относится к широко распространенному на севере типу «столбового» сооружения. Основу ее конструкции составляет столб-нога, вкопанная в землю. Вокруг него, на специальной опоре из пирамидальной клетки бревен («ряжа») вращается четырехугольный мельничный амбар. Простое бревно-рычаг позволяет развернуть амбар так, чтобы крылья мельницы всегда были обращены к ветру. Несмотря на простоту конструкции, мастера, строившие мельницы, сумели придать этому, очень точно найденному в пропорциях «одноногому» сооружению необычайно острый и выразительный силуэт.
Музей икон (находится в трапезной палате при церкви Введения, 1519 г.) — по-настоящему впечатляющая коллекция. До наших дней почти полностью дошел иконостас Успенского собора, современный его постройке, что является уникальным фактом в истории русского искусства. К сожалению, древние иконы этого иконостаса теперь разрознены. Из 60-ти уцелевших икон 33 находятся в Кириллове, а остальные — в Русском музее, Третьяковке и Музее имени Андрея Рублева. Будучи вывезены в Москву и Петербург на реставрацию, иконы так и остались в центральных музеях страны. Наученные горьким опытом, работники музея настояли на том, чтобы остальные иконы были отреставрированы на территории самого монастыря. В музее находятся также несколько икон работы Дионисия из Ферапонтова монастыря. Кроме икон в музее стоит посмотреть на произведения «серебряного» шитья. Любопытен также изготовленный самим Кириллом деревянный крест. Крест сильно изъеден, но вовсе не беспощадным временем — считается, что он исцеляет от зубной боли. До наших дней сохранилась обширная библиотека монастыря — в 15-17 веках она была одной из самых крупных в Древней Руси. По сведениям 17-го века, в ней хранилось 1897 книг. Помимо книг религиозного характера, в библиотеку входили такие произведения, как «Задонщина» и «История иудейской войны» Иосифа Флавия. Ныне большинство этих книг находится в Петербурге в Библиотеке имени Салтыкова-Щедрина, но на некоторые из них можно по-прежнему посмотреть и здесь, в Кириллове.
Литература: Бочаров Г.Н., Выголов В.П. Вологда, Кириллов, Ферапонтово, Белозерск. М., 1979. Кириллов. Историко-краеведческий альманах, вып. 1–2. Вологда, 1994–1997. Никольский Н.К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII в. (1397–1625), т. 1, вып. 1–2. СПб, 1897–1910
Кирилло-Белозерский Успенский монастырь, 1 класса, при городе Кириллове, на берегу Сиверского канала. Основан в 1397 году преподобным Кириллом, мощи которого почивают здесь под спудом в церкви его имени (см. 9 июня); пред серебряной ракой, на стене, находится образ преподобного Кирилла, писанный учеником его преподобным Дионисием Глушицким еще при жизни самого преподобного. Ныне эта обитель, состоящая из двух монастырей — Успенского (большого) и Ивановского (малого), имеет 11 храмов, кроме приделов. Главный холодный собор во имя Успения Пресвятой Богородицы сооружен в 1498 году. Храмовая икона Успения писана иноком Андреем Рублевым. Здесь же находится чудотворная Смоленская икона Божией Матери Одигитрии, пред которой (9 июня) молился преподобный Кирилл, когда услышал чудесный голос, повелевающий идти на Белоозеро; эта икона богато украшена; оклад, чеканный серебряный, позолочен, обнизан жемчугом и усыпан драгоценными камнями; это — жертвы, собранные веками; празднование ей, кроме 28 июля, совершается еще 8 июня.
Теплый собор во имя Введения Пресвятой Богородицы построен в одно время с холодным, но переделан в начале прошлого столетия. В монастыре находятся иконы: Успения Божией Матери и преподобного Кирилла, писанные преподобным Дионисием Глушицким. С северо-восточной стороны к монастырю примыкает особый холм, бывший местом подвигов преподобного Кирилла. Здесь находится Ивановский монастырь, отделенный особой каменной стеной. Он был основан по случаю рождения великого князя Иоанна Васильевича, в честь его Ангела. Здесь еще доселе сохраняется деревянная часовня, сооруженная преподобным Кириллом. В ней 2 деревянные креста, сделанные самим преподобным. Неподалеку от нее место, где преподобным была вырыта пещера для первоначального жития. В ризнице заслуживают внимания: духовное завещание преподобного Кирилла, писанное собственно его рукою, фелонь, подризник и другие его одежды, 13 келейных книг, писанные его рукою, и проч. Монастырь служил местом заточения многих известных в истории лиц; здесь был пострижен неволею в иночество князь Василий Иоаннович Патрикеев-Косой и содержался 5 лет под стражею; патриарх Никон здесь провел последние годы своего заточения. Ежегодно 28 июля с чудотворною иконой Одигитрии из монастыря совершается по городу крестный ход. В 1893 году при монастыре открыта школа. Монастырь окружен стеною, в 3 сажени ширины и 5 саженей высоты; эта стена тянется на 1,5 версты и в разных местах имеет высокие (до 25 сажень) башни, с которых открывается дивный вид на озеро и окрестности.
Из книги С.В. Булгакова «Русские монастыри в 1913 году»
15 сентября 1918 года в Кириллове без суда и следствия были расстреляны настоятель Кирилло-Белозерского монастыря епископ Кирилловский Варсонофий (Лебедев), настоятельница Ферапонтова монастыря игумения Серафима (Сулимова) и четверо мирян – Михаил Трубников, Филипп Марышев, Анатолий Барашков и Николай Бурлаков.
В 2000 году на Юбилейном Архиерейском соборе в Москве в сонме новомучеников и исповедников Российских, кирилловские страстотерпцы были причислены к лику святых. Церковно-археологическая экспедиция под руководством игумена Дамаскина (Орловского) пыталась обрести их честные останки, но безрезультатно.
В 1998 году на горе Золотухе был воздвигнут крест на месте их мученической кончины. В 2005 году на горе освятили часовню в честь Новомучеников кирилловских и новописанную икону страстотерпцев. Часовня построена на средства благодетелей Кирилло-Белозерского монастыря, тщанием протоиерея Алексия Фомичева и предпринимателя В.Е. Мишинцева. Шесть куполов – в память шести новомучеников. Часовня на горе Золотухе стала достойным памятником всем безвинно пострадавшим во дни гонений на Церковь.
Текст подготовил протоиерей Алексий Мокиевский. Источник: сайт Вологодской епархии
В 1924 году Кирилло-Белозёрская обитель прекратила своё существование. Последние годы до закрытия были неимоверно тяжелы, хотя ещё в 1919 году монастырю выдали охранное свидетельство как «имеющему в целом выдающееся художественное и историческое значение». Эта «охранная грамота» не помешала, конечно, большевикам расхищать монастырское имущество. После ликвидации обители здесь разместился музей, существующий и по сей день.
Ещё в 1906 году кирилловский насельник иеромонах Антоний (Александров) предпринял попытку создать в Кирилло-Белозёрском монастыре нечто похожее на музей. Начинание это не нашло отклика у монастырских властей. Музей в обители появился в 1924 году. Или, точнее, вся обитель стала музеем. В той исторической ситуации создание музея на базе монастыря было единственным способом сохранить от уничтожения его памятники и святыни. Печальные примеры того, что происходило с обителями, которые не удалось отстоять реставраторам и музейным работникам, у всех перед глазами. Далеко от Кирилло-Белозёрского монастыря за ними ходить не надо. В Белозерье, на озере Новом, с начала ХVI века существовал монастырь, основанный иноком Корнилием Новоезерским. В 1928 году обитель закрыли, иконы из храмов сожгли, а сами храмы осквернили. Мощи основателя, прп. Кирилла Новоезерского, исчезли после этого бесследно.
На протяжении нескольких лет Кирилло-Новоезерский монастырь был «Соловками Белозерья» — особой тюрьмой, куда свозили священнослужителей и где многие из них приняли мученическую смерть. Сейчас на территории бывшего монастыря находится колония строгого режима. Здесь отбывают наказание преступники, приговорённые к пожизненному заключению. Остров обнесён колючей проволокой, приблизиться к нему нет никакой возможности. Такая же участь могла постигнуть Кирилло-Белозерский монастырь, благо стены его крепки. Но, к счастью, тюрьму из Кирилловой обители властям сделать не удалось. В конце 1924 года в ней был открыт музей, существовавший сначала как отдел Череповецкого окружного губернского музея. При этом, кроме самого музея на территории монастыря располагались склады, квартиры и детский сад. Что, конечно, не способствовало сохранению памятников архитектуры. Первая постоянная экспозиция открылась в Кирилловском музее в 1929 году. Она включала в себя семь разделов и призвана была дать посетителю представление об истории зеселения края, его хозяйственном развитиии и культуре. В тёплое время года, кроме того, возможно было осмотреть храмы. Одновременно, несмотря на очень скромное финансирование, в монастыре велась реставрация.
В 1930 году скудное финансирование музея ещё более урезали. Вдобавок его перевели в ведение Кирилловского отдела народного образования, что на долгие годы предопределило специфику его работы. Отныне — как предписывали циркуляры местных партийных органов — основным направлением музея должна была стать «пропагандистская работа». В стенах монастыря следовало развернуть экспозиции, посвящённые социалистическому строительству, угнетению крестьян при крепостном строе, и так далее… Уже в 1934 году посетителей встречала полностью идеологизированная экспозиция, раскрывавшая «реакционно-феодальную сущность» монастыря. В этом же ключе показывалась и его история. В 1937 году «целостную экспозицию на основе марксистско-ленинского учения об общественно-экономических формациях» развернули в трапезной палате обители. И, конечно, некуда было деться музейным работникам от организации антирелигиозной выставки. Она открылась в 1938 году. Удивления достойно то, как в подобных условиях можно было заниматься реставрационной и исследовательской работой. А ведь реставрация в Кирилло-Белозёрском монастыре не останавливалась, хотя и не всегда велась в должном объёме (мешало отсутствие средств). Даже во время войны работы продолжались. Тяжелее всего пришлось музею в послевоенные годы. В это время по штату здесь полагалось всего четыре сотрудника — директор и три сторожа. При этом один из сторожей числился за Ферапонтовым монастырём, который являлся (и является по сей день) филиалом Кирилло-Белозёрского музея. Только в 1950-е годы положение несколько улучшилось. А с 1960-х годов уже началась реставрация не только аварийных архитектурных памятников, но и икон. В штате музея появились искусствоведы. В 1968 году статус его был изменён. Теперь он именовался Кирилло-Белозёрским историко-архитектурным музеем-заповедником. В этом статусе музей существует и в наши дни.
В 1997 году Кирилло-Белозёрский музей-заповедник был включён в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации. Монашеская жизнь в Кирилло-Белозёрском монастыре начала возрождаться во второй половине 1990-х годов. Но до сих пор перед монашеской общиной стоит множество проблем. Средств на масштабную реставрацию возвращённых монастырю зданий не хватает, а большую часть территории обители по-прежнему занимает музей-заповедник. Поворотным в новейшей истории Кирилловской обители стал 1997 год, когда праздновалось 600-летие обители. 28 августа состоялась первая после долгого перерыва Божественная литургия в Кирилловской церкви. Вновь у раки преподобного Кирилла зазвучали слова молитвы. В том же году между Кирилло-Белозёрским музеем-заповедником и Вологодской епархией был подписан договор о передаче части Кирилловского монастыря (а именно — Малого Горнего Иоанновского монастыря с храмами Иоанна Предтечи и Сергия Радонежского) Церкви. Была зарегистрирована монашеская община, назначен исполняющий обязанности настоятель (сейчас им является игумен Игнатий (Молчанов)). Фактическая передача Малого Иоанновского монастыря общине состоялась в конце 1998 года. Братия обители ещё не очень многочисленна, да и посетители Кирилло-Белозёрского монастыря приезжают сюда, как правило, не в качестве паломников, а в качестве туристов. Многие даже не знают, что здесь существует монашеская община. Хотя помолиться у мощей преподобного Кирилла приходят многие.
Из журнала «Православные монастыри. Путешествие по святым местам». Выпуск №16, ООО «Де Агостини», 2009
Кельи и хозяйственные постройки монастыря
Здание Архимандричьего корпуса было построено в 1647-1648 г.г. В XVII-ХIХ в.в. в нём размещались приемные и жилые покои архимандритов монастыря, а также гостиные кельи для богатых и знатных богомольцев. Изначально игуменские и гостиные кельи были одноэтажными по парадному восточному фасаду и двухэтажными по западной служебной половине. Вдоль фасада располагались кельи с красивыми сводами, за ними, в глубине, помещались засенья – длинные холодные сводчатые палаты, окна которых выходили на хозяйственный двор. Облик фасада здания определяли красивые окна с килевидными наличниками и высокие открытые крыльца — лестницы, которые вели на второй этаж. В толще внутренней стены были устроены широкие каменные лестницы, ведущие наверх. В конце XVII в. над кельями возвели ещё один этаж. Здание стало двухэтажным по главному фасаду и трёхэтажным со двора. Верхние кельи сразу же были сделаны без сводов, с прямыми потолками. Здание получило сложную структуру с двумя этажами по главному фасаду и тремя со двора. Позднее здание неоднократно переделывалось. Особенно крупные перестройки произошли в 1821 г. Сломали все своды, уничтожили промежуточный этаж дворовой части, заложили внутренние лестницы, растесали окна. Главный фасад здания украсил четырехколонный портик с аттиком над ним. В архитектурно-стилистическом отношении Настоятельский корпус относится к памятникам русского классицизма.
Священнические кельи (XVII в.) расположены к востоку от Успенского собора. Они имеют простую планировку и состоят из повторяющихся секций, но, благодаря малой ширине здания, около каждых сеней помещено только по одной сводчатой палате. Деревянные дворовые постройки сгорели в 1764 г. Так же, как и у северного корпуса келий, здесь прежде находились три каменных крыльца, замененные позднее внутренними деревянными лестницами. Внешние архитектурные формы здания изменились, но внутренняя планировка в основном сохранилась. Как установлено, богатые оконные наличники, теперь сбитые, украшали только второй этаж на фасаде, обращенном в сторону Успенского собора, нижние окна наличников не имели.
Поваренные кельи. Между 1680 и 1685 г.г. со стороны крепостной стены Ивановского монастыря к поварне пристраивается новое двухэтажное здание Поваренных келий, включавшее в себя Уксусную келью, Сушило с каменным крыльцом на два схода и другие помещения. От этого хозяйственного комплекса до нас дошла лишь небольшая часть в виде отдельно стоящей одноэтажной палаты. На одном из фасадов имеются окна, украшенные характерными для XVII в. кирпичными наличниками.
Монастырский архив примыкает с южной стороны к священническим келиям. Здание имеет необычайную для келий конфигурацию в виде компактного объема. Это объясняется тем, что строители повторили структуру келий, примыкающих к Святым вратам, но воспроизвели только одну из его секций. В здании утрачены своды и пробиты новые проемы, тем не менее, система внутренней планировки очень четко читается. Сравнительно хорошо сохранились лишь коридор и кладовки в нижнем этаже, где остались и своды, и маленькие окна. Внутренние дворики, располагавшиеся со стороны засенья, с боковых сторон отгораживали глухие внешние стены. Окна верхнего этажа на главном фасаде украшали обычные для кирилловских келий наличники, нижние окна были более простые. Прежде к главному фасаду примыкало деревянное крыльцо для входа на второй этаж.
Колокольня имеет большое значение в силуэте монастырского ансамбля. Это самое высокое сооружение монастыря, возведенное в середине XVIII века. Облик колокольни прост и монументален. Ее архитектурные формы характерны для церковного строительства Русского Севера середины XVIII века. Колокольня, построенная на месте «колокольницы» «о трех верхах» под руководством каменщика Вологодского Спасо–Прилуцкого монастыря Федора Жукова, близка как по композиции, так и по ряду деталей к колокольне Спасо–Прилуцкого монастыря. Колокольня играет немаловажную роль в общем силуэте монастыря. Она как бы собирает вокруг себя остальные сооружения и создает в центре достаточно сильный акцент, подчиняющий себе отдельные вертикали церквей и башен.
Духовное училище расположено между крепостной стеной и церковью Евфимия. Внутри его сохранились стены и своды в обоих этажах. Оно состояло из двух секций с сенями и кельями по их сторонам. Обращенный к монастырской ограде ряд помещений во всем сходен с передним. В торце здания со стороны церкви Преображения передняя и задняя палаты нижнего этажа объединены в единое, необычно длинное помещение. Большая часть проемов в здании растесана, но со стороны крепостной ограды и больничных палат некоторые из них сохранили первоначальную арочную форму. На главном фасаде верхние окна были прежде украшены наличниками. Вход на второй этаж осуществлялся по двум деревянным крыльцам.
Большие больничные палаты были возведены в 1643-1644 г.г. вместе с церковью Евфимия Великого. Здание состоит из двух обширных палат, соединенных узкими сенями. Освещались они большим количеством маленьких окошечек. В северной палате окна сохранили свои первоначальные размеры. В южной они были несколько расширены еще в XVII столетии. Здание поражает грандиозностью и особой суровой простотой. В 1646 году, через два года после строительства палат, была построена церковь Евфимия. Евфимиевская церковь – одна из ранних больничных церквей, появляющаяся в русских монастырях только с середины XVII в. Первая больничная церковь Зосимы и Савватия, сооруженная в Троице – Сергиевом монастыре десятью годами раньше, была завершена стройным шатром, и церковь Евфимия, при всем отличии ее архитектуры, восприняла общую схему своего прототипа. С южной стороны к церкви примыкает невысокая пристройка, сооруженная одновременно с самой церковью, — трапезная, над западной стеной которой возвышается небольшая настенная звонница, На звоннице утверждены три колокола, освященные в Великий пост 2008 г.
Трапезная палата (1519 г.) являлась местом сбора и общественного единения всех иноков, и в жизни монастырской общины ей придавалось важное значение. Палата представляла из себя огромный по тем временам зал 17х17,5 м со сводами, опиравшимися на центральный столб. Всё здание поставлено на высоком подклете и в первоначальном виде представляло сочетание массивного кубического объёма трапезной палаты и высокого гранёного столпа церкви Введения Марии во храм, увенчанного короной кокошников со световым барабаном.
Поварня, построенная в XVI в., – наиболее значительное хозяйственное сооружение монастыря. Она расположена в одной линии с Введенской трапезной. Здание поварни, вытянутой вдоль Сиверского озера, состоит из целого ряда помещений, различных по размеру и по назначению. Все они возникли постепенно, без единого плана, и последовательно пристраивались к наиболее древнему ядру – собственно поварне. Это самая ранняя часть здания, состоит из двух палат: большой, «естественной» поварни, и более узкой, «квасной». В большой палате стояло 6 каменных очагов. В середине ее свода уже в последующее время проделано широкое отверстие, над которым проложена кирпичная труба. Первоначально дымоходы от каждого очага проходили отдельно внутри стены, и над зданием возвышалось 14 труб. Более поздняя часть поварни, расположенная между древним ядром здания и трапезной палаты, также относится к XVI столетию. Она имеет два этажа. В нижнем помещались ледники, в верхнем – разные помещения хозяйственного назначения. В одной из них сохранились остатки древней печи. По другую сторону от древнего ядра поварни находится большая одностолпная палата, выстроенная на рубеже XVI — XVII в.в. – летний квасной погреб. В 1655 г. над этим квасным погребом была сооружена каменная Оружейная палата. Описи монастырского имущества XVII-XVIII в.в. сохранили для нас перечень богатейшего собрания разнообразного оружия, хранившегося в этой палате. В 1786 г. своды рухнули, и находившийся внизу квасной погреб пострадал от обломков кирпичной кладки.
Здание монашеских келий имеет сложную строительную историю и необычную планировку. В его строительстве можно выделить четыре этапа. Вначале выстроили из кирпича небольшую Писчую келью, где велось монашеское делопроизводство. Фасад этой палаты, расположенной примерно в середине здания, был украшен наличником, увенчанным тремя остроконечными выступами. Вверху над сводчатой кельей была каменная палата без сводов с двумя окнами, обрамлёнными рамками из цветных изразцов. Впервые такие изразцы использовали в монастыре для украшения Московской башни в середине 1660-х г.г. Вероятно, к этому времени можно отнести строительство Писчей кельи. На втором этапе строительных работ возвели одноэтажные кельи между Писчей кельей и Святыми вратами. Они состояли из двух «секций», каждая из которых имела входные сени и две кельи по сторонам. Засенья вели в длинный узкий коридор, имевший разрыв между «секциями». Таким образом, за кельями выгородили небольшие внутренние дворики, куда с трёх сторон выходили окна келий, засений и коридора. Из этих двориков топили печи, стоявшие в кельях. За коридором находились кладовки для хранения дров. На третьем этапе строительства над кельями был возведён второй этаж. Для входа с фасада устроили два сводчатых крыльца. Одновременно с этим перекрыли сводом проход между кельями и крепостной стеной, превратившийся в широкий крытый проезд. Над ним поместили сводчатые летние кельи, обращенные на север. На четвёртом этапе, на рубеже XVII и XVIII в.в., строительство келий продолжалось по другую сторону Писчей кельи почти до поворота стены Успенского монастыря. В XVIII-XIX в.в. облик Братского корпуса изменился. Часть келий сильно пострадала во время пожара 1764 г. В XIX в. сломали крыльца, растесали окна, срубили наличники. После закрытия монастыря в здании находились фондовые и административные помещения музея, а также квартиры.
Малая больничная палата построена в 1730-е г.г. на вклад императрицы Анны Иоанновны и названа так в отличие от значительно более вместительных больничных палат Успенского монастыря, которые с того времени начали называть Большими. Как по своей планировке, так и по архитектурным формам Малая больничная палата целиком следует традициям предыдущего XVII столетия. Здание состоит из одностолпной сводчатой палаты и узких сеней, в которые ведут три двери. Палата очень светлая, вдоль двух ее стен протянулся сплошной ряд окон. Очень красива обработка главного фасада, обращенного в сторону озера, где чередуются маленькие и большие арочные окошки. Палата покрыта высокой тесовой кровлей, сохранившей старую конструкцию со стропилами, опирающимися на параллельные ряжи из бревен. Малая больничная палата находится у восточного подножия холма рядом с Кузнечной башней Нового города поблизости от церквей Иоанна Предтечи и Сергия Радонежского на территории Ивановского монастыря.
Домик келаря. Наиболее наглядное представление о внешнем облике древних монастырских келий можно составить по уцелевшему без больших переделок небольшому двухэтажному домику с воротами, расположенному между церквями Введения и Преображения, возведенному в последней четверти XVII века. Обычно его называют Келарским корпусом, но это название сравнительно позднее. В нижнем его этаже помещались келии, в верхнем – 6 маленьких кладовых палат. Входили на второй этаж через деревянное крыльцо с лестницей со стороны хозяйственного двора. Главный фасад домика, обращенный в сторону колокольни и церквей Преображения Господня и Архангела Гавриила, богато украшен. Наличники окон, расположенные в живописной асимметрии, создают эффектную игру света и тени. Прежде здание имело еще одно длинное крыло, пристроенное к южной стене трапезной палаты во всю ее длину. Пристройка существовала до середины XIX в.
http://kirillov-monastyr.ru/architecture/3/
Cтены и башни монастыря
Хлебенная башня находится на берегу Сиверского озера, входит в систему Старого города. Построена она в XVII веке напротив хлебни, недалеко от поварни, на территории Большого Успенского монастыря. Хлебная башня по характеру своих безраструбных девятикосых и восемнадцати прямых стрелковых бойниц, по орнаментальной ленте на фасаде и всему облику выглядит довольно архаично и является упрощённым подражанием башням XVI в. Назначение башни было двояким: усилить фланговую защиту прибрежной стены и подпереть её как контрфорс.
Свиточная башня — самая высокая башня крепости Старого города, возвышающаяся на мысу Сиверского озера. Название получила от существительного «свитки», что означало «монастырские одежды», которые стирали монастырские служки, жившие на первом ярусе этой башни. Стройная четырехугольная с шатровым завершением башня характеризуется хорошо найденными пропорциями. Поверхность ее стен оживляют четыре ряда бойниц. Три широких декоративных пояса из традиционных нишек, поребрика и бегунца придают башне нарядный праздничный вид.
Московская (Ферапонтовская) башня — самая высокая башня Нового города. Башня шестнадцатигранная. Многогранная форма более устойчива, менее уязвима для ядер. Эта форма позволила мастерам расположить пушечные бойницы по всей высоте башни, в шахматном порядке, и защитники крепости получили возможность усилить плотность обстрела. Высота Московской башни почти 42 метра. В нижнем этаже башни, в толще стены есть две тесные, по одному квадратному метру камеры с крохотными оконцами: из них хорошо просматриваются два прясла крепостных стен до следующих наугольных башен. В полу обеих камер – по квадратному отверстию. От них тянутся вниз в стене кирпичные переговорные трубы, которые под углом выходят в подвальный этаж. Этот своеобразный телефон позволял наблюдателю держать связь с воинами в помещении подошвенного боя. Такие же две камеры имелись и в Вологодской башне.
Кузнечная башня находится на берегу Сиверского озера в южной части монастыря. Для этой башни, так же как и для Белозерской, характерна многогранность, многоэтажность, множество бойниц, внутренний шестигранный кирпичный полый столб, смотрильня вверху, с которой видно вокруг на двадцать с лишним километров. Башня появилась на завершающем этапе строительства крепости Нового города, в 1670-е г.г., когда часть старой стены Малого Ивановского монастыря, поначалу включенная в линию новой ограды, заменили более мощной стеной. При этом сломали две старые угловые башни – Наугольную и соименную новой большой башне Кузнечную. Следы кузницы просматриваются на уровне фундамента со стороны Малого Ивановского монастыря.
Казанская башня – одна из 13 башен Кирилло-Белозерского монастыря, 37 метров высотой, в её архитектуру входят главные входные ворота в монастырь. Башня – часть ансамбля внешних стен, так называемого «Нового города». Построена в 1659 г. по личному указанию царя Алексея Михайловича. В указе государь объявил, что создание «Нового города» является делом государственной важности, и выделил на сооружение стен 45 000 рублей. Казанская башня находится в середине северо-восточной стены со стороны Вологодской дороги. Названа так по стоявшей перед монастырем тогда еще деревянной, Казанской церкви. Ее скупой лаконичный облик характерен для всей крепости Нового города (за исключением Вологодской башни, более обильно украшенной декором). По форме башня квадратная со стороной в 14 м. Её высота до кровли составляет 17 м. Она не имеет центрального столба и членится на 3 боевых яруса деревянными мостами с деревянными лестницами между ними. Отсутствие столба обусловило сооружение деревянной смотрильни, которая ещё существовала в 1773 г. Над проездной аркой сохранились киоты в кирпичных обрамлениях и стенное письмо, выполненное в 1664 г. кирилловским старцем Феофаном Дерголобом. Со стороны входа изображён Спаситель с преподобными Кириллом и Сергием Радонежским – которые и сами преуспели в своей брани, и нас молитвенно путеводят к Победе. Со стороны монастыря изображено Знамение Божией Матери. Между двумя крестовыми сводами башни сохранился паз шириною до 15 сантиметров, по которому в своё время двигалась железная решётка, герса, наглухо запиравшая въезд. Кроме герсы, которая опускалась только при опасности, воротный проём запирался двумя воротами. Внешние ворота сохранились до наших дней: снаружи они окованы железом, а в одном из полотен сделана небольшая калитка. Массивные створы из тёсанных брёвен навешаны на огромные вмантированные в стену подставы около 25 сантиметров в диаметре. Отворы запирались наглухо железными засовами. Башню увенчивает флюгер в виде трубящего ангела. Фигура эта символична – она напоминает о Страшном суде, времени, когда ангелы, трубя, созовут души умерших и определится судьба каждой с учётом дел, совершённых в земной жизни. Ангел Второго Пришествия Христова призывает нас, пока есть время, на брань духовную, на брань незримую со всяким злом, нечестием и пороком. Фигура трубящего ангела, относится к концу XVIII – началу XIX в.в. Такой флюгер упоминается уже в начале XIX в. По традиции их издавна устанавливали на главных проезжих башнях крепостей. Но вначале этот ангел был установлен на Косой башне, через которую прежде проходила дорога на Белозерск. После перенесения дороги, перенесли и ангела. Со временем флюгер обветшал, и реставраторы изготовили точную копию прежней фигуры, установив её на прежнее место. Размером этот ангел почти с человека. В 2014-2016 г.г. башня реставрировалась и в сентябре 2016 г. открылась после реставрации. Это первая башня в комплексе монастыря, в которую теперь можно подняться, пройти к бойницам и увидеть, как эта крепость могла готовиться к встрече неприятеля.
Вологодская башня была построена самой первой из башен Нового города за 4 месяца. Обилием декора она больше всех напоминает укрепления Троице-Сергиева монастыря. Остальные башни отличаются от неё суровой простотой и количеством граней. Она восьмигранна и сильно выступает за линию стен. Она имеет 5 ярусов и высоту около 30 м (высота башен указывается до кровли дозорной вышки). В Вологодской башне есть нижний сводчатый этаж, сквозь середину которого проходит полый каменный столб, одновременно служащий как опорой для перекрытий ярусов, так и местом, где была расположена лестница, ведущая на смотрильню, откуда велось наблюдение за округой.
Поваренная башня выходит на берег Сиверского озера, являясь частью стены Старого города, обрамляющего Большой Успенский монастырь. Она находится напротив поваренных келий. По-видимому, между 1621 и 1668 г.г. на длинном береговом прясле между Преображенской церковью и Чёрной башней была построена сравнительно небольшая (максимальная высота 9,5 м) прямоугольная боевая башня. Поваренная башня была целиком переложена в 1761 г. Назначение башни было двояким: усилить фланговую стрелковую защиту прибрежной стены и подпереть её как котрфорс.
Малая Мереженная башня, построенная в XVI в., сохранилась фрагментарно (две стены и то только на половину высоты). Башня имела важное функциональное значение, так как стояла на берегу озера и предназначалась для хранения рыболовных сетей, которые назывались «мережи». Башня имела входившую в линию стен пристройку – рыболовецкую «палатку». С наружной стороны башню и палатку тоже украшает декоративный пояс из поребрика, нишек и балясин, оставшийся от их прежнего нарядного убранства. После возведения Нового города функции Малой Мереженной башни стала выполнять Белозерская (Большая Мереженная) башня, построенная рядом.
Караульная Косая башня с западной стороны крепости была высотой 23 м, но её верхняя часть рухнула в 1784 г. Ворот в ней было двое: наружные, окованные листами железа, и внутренние, неокованные. Между ними опускалась семисотпудовая герса. Через ворота этой башни был въезд с белозерской дороги. Проход внутри башни был устроен под углом, наискось, отсюда и ее название. Въезд шел через боковую стену башни, а выход в монастырь был в передней стене. По обе стороны Косой башни, как и у Казанской, в монастырь выступают караульни, тоже значительно переделанные; правая после переделки служила жильем для команды, караулившей монастырские склады. В 1897 г. обе караульни очень пострадали от пожара, при котором были уничтожены и все деревянные части Косой башни.
Глухая башня, построенная в конце XVI в., расположена в месте слияния Сиверского озера и речки Свияги в ограде Малого Ивановского монастыря. В её нижнем этаже изготовляли свечи, а в палатке, примыкающей к башне, делали котлы. Поэтому башня имеет ещё название – Котельная или Вощёная. К глухой башне примыкала не сохранившаяся доныне воскобойная палатка – производственное здание, включённое в линию стен Ивановского монастыря. Первый этаж Глухой башни отделён от двух верхних каменным сводом, опирающимся на центральный столб. Деревянное перекрытие между вторым и третьим ярусами не сохранилось. Конструктивно башня сходна со Свиточной, но ниже (высота 12 м), приземистее и снаружи щедро покрыта кирпичным узором, образованным треугольными и прямоугольными впадинами. Кирпичный декор оживляет стену, делает её почти сплошь кружевной, особенно когда косой свет рождает игру теней и подчёркивает второй план. Тридцать открытых окошек-бойниц только углубляют это впечатление. Видишь всё это орнаментальное плетение, придающее постройке какой-то невесомый, почти воздушный вид, и забываешь, что перед тобой грозное по своему назначению военное сооружение.
Белозерская башня – наугольная, стоит на мысу у Сиверского озера, ее также называют Большой Мереженной. Ее строительство началось в 1667 г. Башня построена по типу Московской. От других башен ее отличает криволинейное, как бы купольное очертание кровли над основным объемом, появившееся в начале XIX века. Сейчас башня заметно наклонена, хотя благодаря сужению ее объема внешние стены не выходят за пределы вертикали. При этом наклон башни и наклон столба со смотрильней не совпадают. Все это придает ей особый живописный, асимметричный силуэт, контрастирующий со строгой геометричностью очертаний остальных башен Нового города.
Крепость Нового города – это величайшее достижение местных мастеров – каменщиков. Строительство началось 18 мая 1653 г. на деньги царя Алексея Михайловича Романова, который дал в монастырь 45 000 рублей. «Новый город» окружает монастырь с трёх сторон. По всей длине крепостные стены состоят из трёх ярусов – нижнего закрытого и двух верхних, обращённых внутрь монастыря открытыми арочными галереями. Длина стен новой крепости составляет 732 м, высота – почти 11 м, толщина – 7 м. Крепость включает в себя 6 башен – 4 угловые и 2 воротные. Строительство крепости продолжалось около 30 лет (до 1680 г.). На её сооружение было израсходовано огромное количество строительных материалов и сил монастырских крестьян. Однако благодаря постройке Нового города Кирилло-Белозерский монастырь стал одним из самых крупных монастырей в Европе (его площадь составила 12 га, а длина стен 2 км) и самой мощной крепостью на Русском Севере.
Стены Успенского монастыря охватывали его территорию четырехугольником, имевшим форму трапеции с изогнутой дугой основанием. По углам четырехугольника стояли башни: Свиточная, на углу, вдающемся в Сиверское озеро, сохранившаяся до нашего времени, Мереженная, сохранившая лишь две стены наполовину, Грановитая с часами наверху, от которой остался небольшой фрагмент, Круглая или Мельничная, окончательно разобранная в середине XIX в. Стены имели в высоту около пяти с половиной метров, состояли из двух ярусов. В верхнем ярусе вдоль всей линии стен находилось множество небольших бойниц. С внешней стороны стену, как и башни, украшал пояс узорчатой кладки. Кроме башен и надвратных церквей в линию ограды входили выстроенная раньше Казенная палата и каменная палатка, названная в описях рыболовецкой. Она располагалась там, где к ней несколько позднее пристроили ограду Ивановского монастыря. В Крепость Нового города в XVII в. в линию стен Успенского монастыря включили еще два сооружения – небольшие Хлебенную и Поваренную башни. Хлебенная сохранилась до наших дней, а Поваренную заново переложили всю от основания в 1761 г.
Стены Ивановского монастыря были обнесены каменной оградой с башнями, на первых этажах которых располагались хозяйственные келии. Из четырех башен две имели угловое, две – средистенное положение. «А ограда круг большово монастыря каменна з башнями; а сколько ограды сажен и сколько башен и в башнях верхних и середних и нижних вокон и тому роспись». Этими словами начинается опись уже полностью отстроенных к 1601 г. первых кирилловских укреплений. Имена мастеров, строивших крупнейшую на севере Руси и вторую каменную после Вологды крепость на Белозерье, остались неизвестны. Известно лишь, что организатором этого строительства был старец Леонид Ширшов, кирилловский инок. Деньги и материалы, оставшиеся в 1601 г., показывают, что стройка, видимо, закончилась незадолго до этого срока. Первоначально каменные стены закрыли Успенский монастырь, вскоре и частью почти одновременно был обстроен и смежный Ивановский. Что касается оборонительных сооружений Ивановского монастыря, то они были несколько слабее и беднее успенских. Стены, более низкие и тонкие (высота до 4 м, толщина около 1 м), имели только один ряд амбразур. Чтобы стрелять из этих бойниц, нужны были деревянные подставки-козлы. В целом стена, через каждые 5,3 м усиленная внутренними и внешними лопатками и снабженная щелеобразными ружейными бойницами без раструбов, носила характер кирпичной ограды и была лишена декора. Почти в первозданном виде участок этой ограды сохранился в северо-восточной Остатки Святых ворот Ивановского монастырячасти Ивановского монастыря; видны здесь остатки заложенных двухпроёмных Ивановских Святых ворот. Они были расположены под двухъярусной башней. Проездная часть башни, по аналогии с воротами Успенского монастыря, разделялась на два разновеликих проёма – для пешеходов и для упряжек. Филенки, украшающие ворота, напоминают такие же детали в нижнем ярусе церкви Преображения, что лишний раз указывает на хронологическую и стилистическую близость обоих сооружений. В прибрежной части Ивановского монастыря были проделаны двое небольших воротец «ходить по воду», а на исходящих углах располагались две трёх- или четырёхъярусные несохранившиеся башни: Вологодская и Кузнечная, снабжённые 24-41 бойницами. Так же, как в ограду Успенского монастыря, в линию Ивановских стен были включены производственные здания: котельная, кузнечная и воскобойная палатки. Последняя находилась в прибрежной части недалеко от протекающей через весь монастырь речки Свияги и примыкала к уцелевшей доныне Глухой (Вощёной, или Котельной) башне. Построенные при Ширшове крепостные сооружения оказались недостаточными, и в 1611 или 1612 г.г. начинается строительство третьего по счёту укреплённого района – Острога, закрывшего самую слабую напольную сторону Ивановского монастыря.
http://kirillov-monastyr.ru/architecture/4/
