Выдающийся русский морской офицер Казарский Александр Иванович родился 16-го июня 1797-го года в многодетной и малоимущей семье отставного губернского секретаря Ивана Казарского. Начальное образование он получил в церковно-приходской школе, а затем по предложению дяди поступил в Черноморское штурманское училище в Николаеве и стал кадетом. Отец ничего не мог ему дать кроме воспитания любви к Родине и честного имени, о чем он сказал сыну на прощание: «Честное имя, Саша, — это единственное, что оставлю тебе в наследство». Так Александр Иванович покинул родной дом и начал службу.
Казарский будучи скромным молодым человеком, друзей практически не имел и все время уделял учебе. Его преподавателями были выдающиеся люди, которые прививали кадетам лучшие качества будущих офицеров и рассказывали им о славных предшественниках. 30-го августа 1813-го года Казарский был записан гардемарином на Черноморский флот, а в 1814-м произведён в мичманы и направлен на бригантин «Десна». Затем он некоторые время прослужил на бригантине «Клеопатра». Оба первые судна Казарского перевозили грузы между черноморскими портами, но сам он стремился туда, где рвались снаряды и плавился метал боевых кораблей. По собственному желанию молодой офицер был переведен на Дунайскую флотилию, после чего возглавил отряд мелких гребных судов в Измаиле.
Перед отправкой к новому месту службы Александр посетил Дубровно и нашёл родной дом в запустении: отец умер, сёстры Прасковья и Екатерина вышли замуж, мать Татьяна Гавриловна уехала на свою малую родину, а Матрёна погибла, бросившись в Днепр, когда спасалась от преследовавших её французских солдат, занявших Дубровно во время Отечественной войны 1812-го года. Теперь он остался совершенно один.
В 1819 году Казарский был произведён в лейтенанты и назначен на фрегат «Евстафий», который отправился в Севастополь. На Черноморском флоте Казарский служил под началом выдающегося русского адмирала Ивана Семеновича Скаловского, которого с юности считал своим кумиром. Здесь Казарский прошел превосходную командирскую школу и получил навыки, которые ему пригодились в дальнейшем.
За время службы на Черноморском флоте Александр Иванович сменил несколько различных судов, в 1828-м году он стал командиром транспортного судна «Соперник», на котором участвовал в высадке войск третьей бригады и доставке вооружений. Вскоре помимо транспортных функций судно приняло участие в бомбардировке Анапской крепости. На «Соперник» было установлено орудие «единорог». Пользуясь способностью крохотного корабля проходить по мелководью, Казарский в течении трех недель подбирался близко к укреплениям противника и вел по ним прицельный огонь. Русским морякам приходилось несладко, превосходящие по мощи османские пушки отвечали шквальным огнем, они смогли нанести русскому судну восемь повреждений, но раз за разом бросался на противника и внес большой вклад в победу.
За взятие Анапской крепости Александр Казарский был произведён в капитан-лейтенанты, а после аналогичного подвига при взятии крепости Варна награжден золотой Георгиевской саблей «За храбрость». На следующий год капитан-лейтенант был назначен командиром брига «Меркурий», где покрыл себя вечной славой, одержав чудо-победу над двумя турецкими линейными кораблями.
Легендарное сражение брига «Меркурий» произошло 26-го мая 1829-го года. В тот день в составе отряда и трех судов, которым командовал капитан-лейтенант Сахновский, бриг «Меркурий» патрулировал выход из проливов «Босфора». Внезапно в далее была обнаружена турецкая эскадра. Вступать в бой было равносильно гибели и после проведения разведки Сахновский решил уходить к своим.
Бриг Казарновского был самым медленным и через три часа погони турки его догнали. Оказавшись один против двух линейных кораблей противника, «Меркурий» принял неравный бой. На офицерском собрании было решено сражаться до конца, а последнему из живых членов команды предписывалось взорвать бриг выстрелом в бочку с порохом, на которую для этого был положен пистолет. Позже изображение этого пистолета по велению Императора Николая Первого появилось на родовых гербах офицеров брига во главе с его командиром Казарновским.
В половине третьего пополудни турки приблизились на расстояние выстрела, и их снаряды стали попадать в паруса и такелаж «Меркурия», а один попал в вёсла, выбив гребцов с банок. В это время Казарский сидел на юте и не разрешал стрелять, чтобы не тратить напрасно заряды. Это вызвало замешательство команды. Казарский, видя это, сказал матросам ободряющие слова: «Что вы, ребята? Ничего, пускай пугают — они везут нам Георгия…» Затем капитан приказал открыть ретирадные порты и сам, вместе с другими офицерами, чтобы не убирать вёсла и не отвлекать матросов от работы, открыл огонь из ретирадного орудия.
Первым атаковал крупный турецкий корабль «Селимие», имевший 110 пушек. Он попытался зайти в корму брига, чтобы произвести продольный залп. Лишь тогда Казарский пробил боевую тревогу и «Меркурий», уклонившись от первого залпа, сам дал полный залп правым бортом по противнику. Некоторые выстрелы русских пушек достигли цели, но это было словно дробина против слона.
Через несколько минут к левому борту «Меркурия» подошел другой турецкий корабль «Реал-бей», и русский бриг оказался зажатым между двумя вражескими кораблями. Тогда с «Селимие» закричали по-русски: «Сдавайся, убирай паруса!». В ответ на это на бриге раздалось громкое «ура», в следующие секунды русские моряки открыли огонь из всех пушек и ружей. В результате туркам пришлось убрать с марсов и реев уже готовые абордажные команды. Помимо ядер в бриг летели зажигательные снаряды и снаряды, предназначенные для разрушения металла. Однако «Меркурию» удалось сохранить мачты и способность двигаться дальше. Из-за обстрела на бриге трижды возникали пожары, но все они были быстро потушены матросами.
В начале шестого часа удачными выстрелами канонира Ивана Лисенко удалось повредить ватер-штаг и бейфут грот-марса-рея «Селимие», после чего его паруса оказались выведены из строя. Благодаря этому попаданию корабль неприятеля отстал и был вынужден заняться ремонтом парусов. Тем не менее вслед «Меркурию» был дан полный залп, сбивший со станка одну из пушек.
Около шести часов было нанесено серьёзное повреждение и второму неприятельскому кораблю, «Реал-бею», в результате чего он также лишился возможность преследовать «Меркурий» и был вынужден повернуть на обратный курс.
Бриг «Меркурий» благополучно вернулся в расположение Черноморского флота, где уже приспустили флаги, считая, что бриг погиб в неравной схватке. Никто даже подумать не мог, что суденышко с небольшим пушками и командой в 115 человек (5 офицеров, остальные нижние чины) сможет выйти победителем из схватки с крупными вражескими кораблями.
В результате четырехчасового боя корабль получил 319 повреждений и пробоин, зато команда брига чудесным образом уцелела, было убито всего 4 человека и еще 6 человек ранены.
История подвига «Меркурия» была доложена Николаю Первому, а все участники сражения были награждены. Капитан брига капитан-лейтенант Казарский был произведен в капитаны 2-го ранга, назначен флигель-адьютантом и награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. В 1839-м году в Севастополе ему был открыт памятник, инициатором установки которого стал командующий Черноморской эскадрой адмирал Михаил Петрович Лазарев. Средства на возведение монумента пожертвовали жители Севастополя, а также моряки Черноморского и Балтийского флотов России. Автором проекта памятника стал выдающийся русский художник и архитектор, академик и заслуженный профессор архитектуры Императорской Академии художеств Михаил Петрович Брюллов. Закладка памятника в начале севастопольского Мичманского (Матросского) бульвара состоялась в 1834-м году, а торжественное открытие было произведено в 1839-м году. Памятник сохранился до наших времен и продолжает украшать Матросский бульвар.
После подвига брига «Меркурий» капитан 2-го ранга Казарский был назначен командиром 44-пушечного фрегата «Поспешный» и принял героическое участие во взятии Мосемврии, которое состоялось в первой половине июля 1829-го года. 17-го июля 1829-го года за боевые отличия он был переведен капитаном на 60-пушечный фрегат «Тенедос», который являлся одним из самых крупных фрегатов русского флота и относился к линейным кораблям. Фрегатом Казарский командовал до 1830-го года и за это время несколько раз ходил в патрулирование к Босфору, после чего был фактически переведен в Санкт-Петербург.
В 1830 году Казарский вместе с князем Трубецким посетил Англию и передал королю Вильгельму IV поздравление от Николая Второго. На следующий год он был произведен в капитаны 1-го ранга и официально переведен с Черноморского флота в свиту Императора Николая Первого, который по некоторым данным стал автором надписи на севастопольском памятнике Казарскому «Казарскому. Потомству в пример».
За время дальнейшей службы при дворе Его Императорского Величества капитан 1-го ранга Казарский не раз отправлялся в различные командировки и выполнял поручения государя, среди которых была даже экспедиция по рекам и озёрам из Белого моря до Онеги в поисках нового водного пути.
В 1833-м году Казарский был направлен в Николаев для проверки и установления фактов коррупции в тыловых конторах и складах в черноморских портов. После прибытия в город он был таинственно ограблен, а 28-го меня 1933-го года внезапно скончался. Во время похорон тело 36-летнего Казарновского было ужасающе распухшим, почернела даже его морская форма, а волосы осыпались на подушку.
По факту его смерти было инициировано расследование, которое велось под личным контролем шефа корпуса жандармов Бенкендорфа. Основной версией было отравление с целью скрытия служебных преступлений лиц, проверкой деятельности которых занимался Казарский. Также существовала версия отравления для предотвращения поимки грабителей, укравших наследственные драгоценности из шкатулки Александра Ивановича. Однако следствие так и не смогло выявить имена преступников, а по общепринятой версии орудием убийства стал мышьяк, который злоумышленники добавили в кофе жертве.
На похороны убитого собрались сотни людей, здесь были его подчиненные и друзья, пришли сироты и другие люди, которым щедро при жизни помогал Казарновский. Слава и обеспеченная жизнь не были главной целью молодого офицера, он провел свое детство в нищите и оказавшись на вершине общества, помогал другим выбраться из тяжелого жизненного положения. Это был удивительный человек, помимо воинской доблести он был прекрасным другом и собеседником, не зря в числе его друзей были Пушкин, Вяземский, Карл Даль и многие другие выдающиеся люди. Сохранился «пророческий» рисунок Пушкина, на котором великий поэт изобразил портреты Казарского, Сильво, Фурнье, Даля и Зайцевского, а также топор, касающийся Даля и Казарского, которые после были отравлены в Николаеве.
Помимо севастопольского мемориала память выдающегося русского героя Казарского Алексая Ивановича была увековечена в названии улиц Севастополя и Дубровно, а также переулка в Николаеве. Легендарный гусар Денис Давыдов посвятил ему стихотворение, а несколько современных российских кораблей получили имя капитана 1-го ранка Казарского. Таким образом его имя живо в истории и памяти.
