В 1931 году Марина Шаляпина победила на конкурсе красоты Мисс Россия, который с 1927 года ежегодно проводился в Париже среди русских девушек-эмигранток. В начале 2000-х она давала интервью журналу “Караван историй”, рассказывала о конкурсе:
«Лучше не вспоминать! Ужасная штука… Потому что я этого ничего не хотела! В те времена, чтобы тебя при всех объявили красавицей — да это позор! Но, собственно говоря, то был никакой не конкурс, какие сейчас устраивают. Просто однажды я танцевала на вечере у Матильды Феликсовны Кшесинской: я закончила балетную школу и мечтала стать балериной… Помню, исполняла “Шопениану”: на меня надели чудный венок, красиво загримировали, и, наверное, я очень хорошо смотрелась со сцены. В зале сидели Бунин, Коровин и, кажется, Куприн.
Это им пришла идея выбрать Мисс Россию среди эмигрантских девушек. Они на меня смотрели-смотрели и вдруг единодушно решили: вот наша Мисс Россия! На следующий день к нам домой привезли главного редактора газеты “Русское время”. Он, бедный, был парализован и двигался в инвалидной коляске.
“Жюри выбрало вашу дочь Марину Федоровну Мисс Россией!” — объявил он маме. Почему-то мама сочла это очень забавным. Папа находился в отъезде с гастролями, возможно, при нем она рассудила бы по-иному. Мама поднялась ко мне и, поскольку я ни за что не хотела спускаться к гостю, стала убеждать: “Ты не можешь обидеть этого человека, это важно для газеты…” Пришлось подчиниться. Зато потом я закрылась в своей комнате и так плакала, что даже температура поднялась. Мисс Россия! – скажите, пожалуйста! Что мои друзья подумают? Что я совсем зазналась?
На следующий день меня попросили прийти в определенное место, где я должна была предстать перед жюри, но уже вместе с остальными девушками. Тем, естественно, не сказали, что меня-то уже выбрали. Я умышленно не стала ни краситься, ни как-то особенно одеваться, пришла бледная, как смерть, с гладкой “балетной” прической, да еще голову повязала оренбургским платком, потому что от огорчения умудрилась даже простудиться. Другие девушки стояли хорошенькие, нарядные. А выбрали меня, такую страшилу…»
