#рабочие
Из писем московских рабочих в большевистскую газету «Звезда»
В настоящее время про тяжелую жизнь рабочих Московского района заговорили: фабричные инспектора, врачи и т. п. прислужники капитала. Большинство из них украшают на словах беспросветную жизнь рабочих розами и цветами благополучия и, как водится, совершенно умалчивают о целом ряде злоупотреблений, преступных даже с точки зрения нашего тощего закона о рабочих. Молчат даже против таких явлений, как обсчитывание, незаконное удлинение рабочего времени и т. п. нарушений, совершаемых гг. московскими капиталистами.
Для примера беру первую попавшуюся фабрику товарищества московской кружевной фабрики (Гивартовского) около самого Девичьего поля на левом берегу Москва-реки…
Московские капиталисты, особенно текстильной промышленности, перед каждой пасхой рассчитывают всех рабочих, а после пасхи вновь производят наем и стараются нанимать угодных, а не угодных оставляют за воротами.
Эти расчеты исторически возникли на почве необходимости отпускать рабочих на весеннюю пахоту и в настоящее время сохранились как пережиток отдаленного прошлого. И хотя современные рабочие, даже рабочие полу-крестьяне, уже больше не нуждаются в этом, но за этот пережиток сильно держатся московские фабриканты.
Для них эти расчеты являются сильным орудием борьбы против рабочих: они без особого труда сразу убивают двух зайцев.
Во-первых, этими расчетами они невольно заставляют держаться за землю и все стремление направляют в деревню, где большинство рабочих, из-за отсутствия сносных квартир при фабриках, оставляет свои семьи. Тем самым рабочие дробят свое внимание и отвлекаются невольно от непосредственной борьбы в городе.
Во-вторых, пасхальные расчеты большую половину года держат рабочих в страхе быть уволенными за ослушание или грубость.
Эти же расчеты дают возможность московским капиталистам экономить десятки тысяч рублей, которые они обязаны были бы уплатить рабочим, нанятым помесячно.
И, в-третьих, наконец, пасхальные расчеты являются сильным орудием против нежелательных рабочих.
Эти расчеты есть род усовершенствованного фильтра, через который пропускают ежегодно московских рабочих, как всегда в подобных случаях в первую очередь пропускают сознательных и протестующих рабочих..
За ними идут провинившиеся н неспособные к труду вследствие старости и увечья.
И, наконец, беременные женщины.
Эти женщины — будущие матери — поднимают такой вой и рыдания, столько проливают слез, что невольный страх охватывает все ваше существо, и вы всю жизнь будете помнить эти отчаянные вопли матерей, которым неизвестно, за что так дико и так варварски мстят и мстят уже много лет московские капиталисты-фабриканты.
Но, чтобы понять весь ужас пасхальных расчетов, нужно посмотреть еще на послепасхальное время.
Рабочие в это время имеют такой придавленный и покорный вид и такими приезжают из деревни беззащитным, что всегда соглашаются, почти беспрекословно, на все, что предлагают капиталисты, и зачастую даже не справляются об условиях найма. По фабрике ходят точно ошпаренные, ни с кем не говорят, и о борьбе и союзной работе совершенно не хотят и слушать.
Капиталисты на это время готовят всякого рода урезки и нововведения, готовят к послепасхальному времени: так, в описываемой нами фабрике, где занято около 1 500 человек, из которых две трети женщин, в 1910 г. были отменены для сменных рабочих получасовые ужины, и тем самым удлинен рабочий день. Сбавлены расценки за простой машин: вместо 1 рубля стали платить 75 копеек в день, а также убавили расценки еще в целом ряде мастерских.
Так, в отделении «Пита» челночной мастерской года три тому назад на выдаче бобин и вставке челноков работали мужчины, труд которых заменили женским.
Первое время бобины носились и перекладывались по частям на железных прутках, но так продолжалось не долго. На сцену выступил «Пит» и его подручный Кондратьич.
Было отменено ношение на прутках, заставили работниц носить бобины к стенкам по лестницам целыми ящиками.
Работницы первое время отказывались, а некоторые указывали «Питу» и Кондратьичу, что они 5-пудовые ящики носить по лестницам на второй этаж и поднимать их на высоту 2-х аршин не в силах.
На это они получили ответ: «не в силах — берите расчет». Расчета никто не взял, конечно, но 5-пудовые ящики носить стали.
Результаты подобного ношения сказались очень быстро. Работницы стали жаловаться на боли в животе, пояснице и т. д.
Но одними болями дело не ограничилось: появилось нечто ужасное. Одна работница, будучи беременной, подняла ящик и почувствовала себя дурно, упала, и тут же на глазах рабочих, как мужчин, так и женщин, у нее начались родовые муки, и она родила мертвого. Это был первый у работниц преждевременный выкидыш, но за этим выкидышем последовали еще и еще, и скоро преждевременные роды стали явлением обычным…
Заработная плата на описываемой нами фабрике мужчин — от 15 руб. до 50 руб. и женщин — от 9 руб. до 20 рублей в месяц. Половина рабочих на фабрике работает посменно (рабочий день, как у денных, так и у сменных — 10-часовой).
Мужчины работают в две смены от 4 часов утра до 12 часов ночи. Женщины работают от 4 часов утра и до 10 часов вечера. Но смены распределены так, что все время рабочие только и делают — работают да спят, а встают только затем, чтобы опять итти на работу,- и это продолжается круглые сутки изо дня в день. Чтобы выйти к 4 часам на работу, приходится большинству вставать в 3 часа и работают до 9 часов утра; с 9 часов их освобождают до 1 часа дня.
В этот промежуток они должны позавтракать и пообедать и незначительным количеством дневного сна подкрепить свои силы, чтобы быть в состоянии отработать от 1 часа дня до 6 часов вечера.
С 6 часов вечера они свободны, но тратить вечер для личной жизни им не приходится: трехчасовое вставание скоро приковывает их к постели.
Немногим лучше работает и вторая смена: она вступает на работу с 9 часов утра и работает до 1 часа дня; рабочие этой смены свободны до 6 часов вечера, а с 6 часов вечера работают до 12 часов ночи.
Женщины работают в том же порядке, но в общей сложности двумя часами меньше.
Но так работают не все. Есть еще одна значительная категория ремонтных рабочих, которые должны приходить на работу не с 4 часов, а с 2% или с 3 часов, так что у них официально рабочий день уже не 10 часов, а 11% и 11 часов. О неофициальном рабочем дне мы говорить не будем — он почти не поддается учету.
К этому надо прибавить еще сверхурочные работы, которые сильно развиты среди ремонтных рабочих.
Из них в первую очередь возьмем кочегаров, затем не платят за сверхурочную работу слесарям, вместо 10 часов им платят только за 8 часов.
Старожилы рассказывают, что у них было еще хуже.
Так, они до 1910 г. по праздникам; дежурили с 6 часов утра и до 7 часов вечера, «в особенности кочегары», и за все это время им платили вместо 13-ти часов только за 8 часов.
Рабочий.
Опубликовано в газете «Звезда» от 22 декабря 1911 г.
Источник: Блок Г. и Тертерян А. В старой Москве. Как хозяйничали купцы и фабриканты. Материалы и документы. — М., 1939. — С. 187 — 189.
