Из дневника Т.Л.Толстой (в замужестве Сухотиной)
Ясная Поляна
«23 мая 1891 г.
Сегодня принесли белых грибов. Лето уже во всём разгаре, и мы не успели оглянуться, как отцвели яблони (которые особенно сильно цвели), сирень, ландыши, незабудки и стали зацветать розаны, гвоздики и т. д. Акация уже в стручьях. Сегодня всю ночь лил дождь и захолодало. Днём были у нас цыганки, и такие все типичные лица, что я хотела написать их, но они ушли на деревню за хлебом и обещали только вечером прийти, а мне вечером писать нельзя.
Князя я не писала… было холодно и мокро на дворе, и весь день ничего путного не сделала. Читала «Bleak House» («Холодный дом» — ред.) шила, ходила с Сашей после обеда гулять, а перед обедом с Верой ходила в Поповку снести денег старухе.
24 мая 1891.
Ужас как много бедных эти дни приходит, и отовсюду слышно, что и предстоящий урожай будет очень плох. Рожь и овёс желтеют и пропадают, а у нас, где всходы и зеленя были хороши, на рожь напало какое-то чёрненькое насекомое, и от него колос желтеет и теряет зёрна…
Сегодня утром я шила, после завтрака писала себя так долго, что солнце, которое при начале сеанса светило в одни окна, обошло дом и стало светить в противоположные окна и этим прервало мою работу.
Папа пошёл пешком в Тулу с тем, чтобы с А. А. Толстой проехать до Ясонков, где он велел нам встретить себя с верховой лошадью.
Мы поехали с Сашей, но опоздали. Поезд обогнал нас, и когда мы выбежали на платформу, то проезжал последний вагон и мы никого не видали. Папа тоже не приехал, так что мы опять с Сашей и лошадью вернулись одни… Нам было очень холодно, хотя Саша была в ваточном, а я в драповом.
Перед нашим отъездом собралась целая толпа цыганок, человек 30, я думаю, и плясали, и пели. Я это очень люблю и с наслаждением смотрела на них. Писать мне никого из них не пришлось, да я и не жалею. Часто то, что в натуре кажется типичным и характерным, на полотне выходит очень пошло…»
———
Иллюстрация: Бялыницкий-Бируля В. Ясная Поляна.
