Иван ШМЕЛЕВ
…о Пушкине можно говорить свободно. Он — «явление чрезвычайное». Он — стихия, и для него нет мерок. И на высотах, и в низинках жизни Пушкин — всегда Пушкин.
Итак, попробую рассказать простое и маленькое: как мы открывали Пушкина.
Мы… Это все маленькие люди, детской и обыденной жизни, обитавшие на одном дворе. До события, о котором я поведу рассказ, все мы знали одного Пушкина — с нашего рынка мясника. Я и теперь еще вспоминаю странное ощущение, когда в книжечке Ступина увидал я красивый кораблик с парусами и прочитал по складам стишки:
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет:
Он бежит себе в волнах,
На раздутых парусах. а
Под ними я прочитал: «Пу-шкин».
…Потом — я все больше и больше открывал Пушкина.
Я уже учился в гимназии, в 4-м классе, но в нашем доме из книг были по-прежнему больше молитвенники и поминанья. Приходил к нам раз в месяц «наводить булгахгерию», — Василь-Василич ставил только «крыжи» и мазал, — старший участковый паспортист, которого почему-то за глаза назвали «Крыса-Паленая», — от него пахло тряпками и паленым, — и всегда угощали перед работой, — больше стараться будет. Его сажали за чайный стол и смотрели, как он выпивал из графинчика и проглатывал кильки с головами. Он заправлялся и вел деликатные разговоры о бухгалтерии, а больше — о просвещении.
…Как-то пришел он после Рождества и объявил нам:
— Желаете просвещения? Не пожалейте полторакашки для редкого случая! На подписку собираю, по знакомству, лавошникам даже рекомендую… Всего Пушкина за полтора целковых, цельную кучу книжек, дешевле пареной репы! По случаю смерти Пушкина. Кануло пятьдесят лет, и теперь все могут его печатать. Не поскупитесь для потомства, а… в память знаменитого человека! Вот, подпишитесь на листочке, напишите-ка две строчки…
И вот, как-то весной, почтальон приносит тючок в рогожке. А когда его распороли, оттуда посыпались пухлыми кирпичиками чудесно пахнущие свежей краской томики «Полного Собрания Сочинений А. С. Пушкина», в обложках фисташкового цвета. И тогда я открыл его, от детского портрета — крутолобого кудрявого мальчугана — до Памятника ему, открыл до конца, всего. И всего его прочитал и перечитал, встретил и «про кораблик», и «про зиму», и «Птичку Божию», и «Вещего Олега», пережил снова первую с ним детскую свою встречу, с незабываемой свежестью и радостями неосознанных и загадочных ощущений, необъяснимых и до сегодня, — это непередаваемое и поныне чувствование его — без человеческого лица, без смерти. Открывшийся мне в первые годы детства духовный его образ с годами стал только глубже и, пожалуй, еще необъяснимей.
Из рассказа «Как мы открывали Пушкина» (1926).
_____________________________________
В. Масютин. Портрет А. С. Пушкина.
Подготовка публикации: ©Зеленая лампа, 04.02.2023
