Истории Олеся Бузины: «Императорский Киев»
Киев после разгрома ханом Батыем в 1240 году и до самого присоединения к России в середине XVII века даже сложно назвать городом в современном значении. В нем насчитывалось всего 10-12 тысяч жителей. Старый княжеский Киев от нынешней Львовской площади и до Михайловского златоверхого монастыря совсем запустел. Тут красовались только руины, единственными «киевлянами» в которых были бродячие собаки. Люди жили только на Подоле. А Киево-Печерская лавра вообще не считалась частью города. С Подола по разбитым лесным тропам туда ехали целый день! Новую жизнь в стольный град Ярослава Мудрого вдохнула только династия Романовых.
Роман нашего города с царской властью начался 26 июля 1654 года, когда «царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя России самодержец» утвердил первого, киевского голову — по-тогдашнему войта — Богдана Сомковича в своей должности. Управлял этот предшественник нынешних меров совсем уж крошечной территорией — частью нынешнего Подола от улицы Нижний Бал до Почтовой площади, где никакой почты не было, а имелись только крытые очеретом мазанки самых бедных городских пролетариев. Тем не менее этот народ обладал большим чувством собственного достоинства. Уже в XIX веке, когда оборонительный Нижний вал снесут, а его ров станет называться Канавой, амбициозные подольские барышни не захотят встречаться с «джентльменами» с другой ее стороны. Помните, как в фильме «За двумя зайцами » Голохвастов скрывал то, что он «цирюльник из-за Канавы»! Вот именно по этой причине!
Но в XVII веке вонючая Канава не только процветала, но и считалась частью городских укреплений, прикрывавших Подол с севера. За оборону этого зловонного городского рубежа, украшенного поверх вала щербатым частоколом, отвечали сами горожане. А гарнизон русских ратных людей, появившихся в Киеве сразу же после Переяславского договора, занял часть пустующего Верхнего города. Они разбили свои слободы на той территории, где теперь находятся улицы Стрелецкая и Рейтерская. Так их назвали в честь пешего стрелецкого и конного рейтарского полков, расквартированных тут. Но чтобы погулять и выпить, солдатам приходилось спускаться на Подол. Только там были корчмы и шинки. А на Андреевском спуске из-за близости к служивым появились публичные дома. Прямо в одноэтажных мазанках под соломенными крышами, составлявшими все архитектурное украшение этой типично сельской на тот исторический момент, еще не воспетой Булгаковым улочки. Заведения разврата располагались тут до самой середины XIX столетия, когда Киев снова стал разрастаться, а проститутки были вынуждены переехать на далекую новую окраину — Ямскую улицу возле Байкового кладбища, как бы желая символически намекнуть на скоротечность земных услад.
Стрельцы и рейтары сразу оживили экономическую жизнь города. Они получали царское жалование из московской казны. За право их спаивать шла целая юридическая война между горожанами и казаками Киевской сотни. Гнать водку в городе имели привилегию только киевские мещане. Но предприимчивые казачки сами производили неплохую сивуху, демпингуя своим продуктом. Мещане постоянно жаловались на казаков-самогонщиков гетманской власти. Эта проблема беспокоила их даже перед Полтавской битвой. В 1709 году гетман Иван Скоропадский после жалобы Киевского магистрата (то есть мэрии) строго запретил киевским казакам «шинковать горелкой». Но те продолжали упорно предаваться своему отнюдь не воинскому ремеслу, и наследникам Скоропадского приходилось снова и снова преследовать самогонщиков.
Следующий толчок развитию Киева дал Петр Первый. Он первым из русских царей посетил Киев лично и прожил тут довольно долго — с 18 июля по 30 августа 1706 года. Наверное, понравилось. Жил царь на Подоле в домике, сохранившемся до сих пор неподалеку от Контрактовой площади. В перерывах между пьянством и сексуальными подвигами он успел спроектировать Старую Печерскую крепость и женить своего фаворита Меньшикова. Это была самая знаменитая свадьба со времен киевских князей, В избранницы Меньшикову досталась Дарья Арсеньева — подруга будущей жены Петра — трофейной прачки Екатерины, которую победоносные русские войска угнали у шведов. Кстати, царь тоже прихватил ее с собой в Киев. Поэтому можно считать, что она стала первой императрицей, побывавшей в матери городов русских. Присматривать за строительством киевской крепости на Печерске Петр I назначил гетмана Мазепу, Тот строил плохо, постоянно отлынивал от своих обязанностей и просился домой в Батурин, В конце концов, его отпустили. Никаких мыслей о переходе к шведам у Мазепы на тот момент еще не было. Он даже пытался сосватать сестру Меньшикова за своего племянника, но получил отказ. В Киеве с Петром Великим во время посещения Лавры произошел инцидент, который был истолкован присутствующими как предзнаменование победы над шведами. На встрече с архимандритом царь смахнул локтем с подноса бокал с вином. Но один из монахов тут же нашелся: «Так, государь, сокрушатся силы супостатов твоих!» «Дай Бог, чтобы пророчество твое сбылось», — ответил Петр.
Императрица Екатерина II посетила Киев в 1787 году во время путешествия по югу Российской империи. Город ей не понравился. Собственно говоря, его тогда еще и не было. В письме из Киева Екатерина с сарказмом заметила: «Странен здешний город. Он весь состоит из укреплений да из предместий. А самого города до сих пор не могу доискаться. Между тем, по всей вероятности, в старину он был, по крайней мере, с Москву». В отличие от Петра Екатерина II любила роскошь — ее уничижительная характеристика киевских прелестей вполне объяснима. А ее придворные испытывали в Киеве проблемы с квартирами и продуктами. «Они с трудом могут продовольствоваться в мерзейших клетушках, — продолжала царица и подытожила, — город отвратителен». Но все это не помешало 58-летней государыне поразвлечься с молодым любовником Мамоновым, а заодно и разговеться на Пасху, замаливая житейские грехи.
Возможно, кому-то приговор императрицы покажется жестоким. Но ее сложно обвинить в предвзятости, у высшей государственной власти, обеспокоенной войнами с турками и шведами, до благоустройства Киева не доходили руки. А сами местные жители о красоте своего города не очень заботились.
До середины XIX века Крещатик считался не столько улицей, сколько охотничьим угодьем. «Он был не что иное, как изрытый ров, по которому ночью опасно было проезжать», — вспоминал мемуарист Иосиф Санчевский. Другой его современник Стогов в письме историку Семевскому рассказьшал: «Был у нас председателем уголовной палаты Иван Наумович Подолинский (отец поэта Подолинского). Если вы были в Киеве, то знаете Крещатик, представьте себе, Иван Наумович каждую субботу охотится на уток в непроходимых камышах Крещатика». Улицы Прорезной, спускающейся с холма на главную магистраль города, еще не существовало. А внизу нынешнего Шевченковского бульвара, тоже еще не разбитого, находилось… лютеранское кладбище. Сегодняшний Майдан Незалежности был самым обычным пустырем рядом с Козьим болотом, покрытым тиной и осокой. Тут еще сохранялись остатки плотины и водяной мельницы. Одним словом, окраина! Если бы тогда тут кто-то захотел протестовать, разбив палатки, то все было бы похоже на загородный пикничок.
Но именно эта первобытная дикая красота приглянулась знаменитому украинскому поэту Тарасу Шевченко. В Козьеболотском переулке рядом с утками и лягушками находился его самый известный киевский адрес. Теперь он носит гордое имя своего обитателя — переулок Шевченко. Там же расположен и филиал музея Тараса — крытый, железом домик с мемориальной доской. Но, как считают исследователи, домик — фальшивка. Его отстроила к юбилею Шевченко советская власть в 20-х годах прошлого столетия. А тот «коттедж», в котором Великий Кобзарь любил валяться в одной рубашке, спасаясь от жары и прислушиваясь к своей пьяной музе, не сохранился.
Покончить с безотрадной картиной Киева, где поэты валялись на Козьих болотах, решил император Николай I. У этого царя почему-то плохая репутация. Наши историки его ненавидят лютой ненавистью. Хотя ничего плохого он не совершил. Украинский язык не запрещал, сепаратистов не поощрял, очень дружил с Западом и даже был членом Священного союза — прообраза нынешнего НАТО.
Кроме того именно он, если быть честным, и построил современный Киев, превратив из хутора в настоящий город. Как профессиональный инженер Николай I взялся за дело рьяно. У него уже были две столицы — Петербург и Москва. Захотелось третью — на юге. Поэтому царь составил обширнейший план развития Киева, который числился официально «стольным градом», хоть и напоминал разросшееся село. За время правления императора в городе появился университет, Институт благородных девиц и огромная Новая Печерская крепость, заменившая мазепин недоделок. Частью этой крепости являются нынешний военный госпиталь и знаменитый Косой капонир, уцелевшие до сих пор.
Первый стационарный мост через Днепр и первый бульвар (Бибиковский, теперь переименованный в шевченковский) — тоже детища Николая I. А ещё Александровская гимназия, где учились Паустовский, Булгаков и Луначарский.
Кроме того император спас от уничтожения Аскольдову могилу. Ее планировали срыть в связи со строительством спуска из Верхнего города на Подол. Но Николай I распорядился сохранить приглянувшуюся ему церквушку, проведя шоссе немножко выше, к тому же царю не хотелось разорять расположенное на Аскольдовой могиле кладбище — он считал, что тревожить прах покойников — нехорошо.
Всего государь император Николай Павлович умудрился посетить Киев 15 раз, лично наблюдая за производимыми работами. Ни до, ни после него ни один правитель Российской империи и Советского Союза не бывал так часто в нашем городе. Тем не менее киевские власти предпочитают не вспоминать об этом, а после революции 1917 года статую Николая I даже убрали из сквера напротив университета, хотя она была намного более художественно ценной, чем находящийся там сейчас угрюмый памятник Шевченко.
Плевать в имперское прошлое у нас умеют. Долгое время в Национальном музее истории на втором этаже висел офицерский сюртук и кавалерийская шинель. Ничего более подробного узнать о них было нельзя. Пока однажды я не разнюхал, что шинель не простая, а принадлежавшая Александру I. Точно так же и мундир оказался одного из великих князей. А в запасниках музея имелись ботфорты Павла I, гольштинские шапки гренадеров Петра IIІ, детская гусарская форма одного из маленьких членов императорской фамилии и еще уйма замечательных царских вещей XVIII-XIX веков!
Все они попали в Киев после Великой Отечественной войны из ленинградских музеев для укрепления изрядно поредевшей за годы оккупации экспозиции. Но показывать их народу не стали! И не показывают до сих пор! А вдруг кому-то придет в голову, что императоры не только угнетали народ, но и сделали немало хорошего — например, изгнали Турцию аж за море, предоставив возможность Украине и Киеву развиваться в мире. Ведь за весь XIX век на нашу землю не ступала нога ни одного неприятельского солдата. Так почему бы не вернуть Киеву память о блистательных временах, когда из запущенного при польском владычестве городишки он превратился в один из стольных градов Российской империи? Давно пора!
