ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ II – ИНИЦИАТОР ВСЕОБЩЕГО РАЗОРУЖЕНИЯ
В мае 1899 года по инициативе Николая II в Гааге открылась первая мирная конференция по разоружению. Эта великая инициатива не была оценена в конце ХIX века, а в течение всего ХХ века замалчивалась. Большевистский режим, присвоивший себе монополию на мирные инициативы, не мог допустить, чтобы в общественном сознании утвердился образ убитого им Царя, как инициатора всеобщего разоружения. Мирные инициативы Императора Николая II высмеивались, объяснялись какими-то корыстными интересами, слабостью «царского режима», отсталостью русской экономики, влияниями на Царя различных политических сил. В общем, почин Государя, как и вся его деятельность, подвергались сознательной клевете.
Известный специалист по международному праву Ф. Ф. Мартенс считал, что мирная инициатива России преследовала две цели. Первая предполагала путем миролюбивого обсуждения международных споров и условий ограничения вооружений предупредить войну. Другой целью было выяснение тех условий, при которых возникшая война могла бы быть поставлена в самые узкие рамки с точки зрения гуманности и общей пользы народов.
12 августа 1898 г. министр иностранных дел граф М. Н. Муравьев обратился к представителям России за границей с циркулярной нотой, в которой говорилось: «Охранение всеобщего мира и возможное сокращение тяготеющих над всеми народами чрезмерных вооружений являются, при настоящем положении вещей, целью, к которой должны бы стремиться усилия всех правительств. Все возрастающее бремя финансовых тягостей в корне расшатывает общественное благосостояние. Духовные и физические силы народов, труд и капитал отвлечены в большей своей части от естественного назначения и расточаются непроизводительно. Сотни миллионов расходуются на приобретение страшных средств истребления, которые, сегодня представляясь последним словом науки, завтра должны потерять всякую цену ввиду новых изобретений. Просвещение народа и развитие его благосостояния и богатства пресекаются или направляются на ложные пути… Если бы такое положение продолжалось, оно роковым образом привело бы к тому именно бедствию, которого стремятся избегнуть и перед ужасами которого заранее содрогается мысль человека. Положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастья – таков ныне высший долг для всех государств. Преисполненный этим чувством, Государь Император повелеть мне соизволил обратиться к правительствам государств, представители коих аккредитованы при Высочайшем Дворе, с предложением о созыве конференции в видах обсуждения этой важной задачи. С Божьей помощью, конференция эта могла бы стать добрым предзнаменованием для грядущего века».
Циркуляр графа Муравьева произвел сильное впечатление, но далеко не однородное. Лишь весьма немногие встретили его безусловным сочувствием; большинство европейских газет консервативного и либерального направления восхваляли заключающийся в нем «великодушный почин миролюбивого Государя», но считали его непрактичным и неосуществимым.
В 1898 году по инициативе Николая II в Гааге собралась первая конференция по ограничению вооружений, что вызвала во Франции обеспокоенность в прочности конвенции. Во Франции, особенно среди военных было сильно недовольство мирной инициативой своей союзницы. Это известие, по словам крупного чиновника русского МИДа Ф. Ф. Мартенс, стало для «французов ушатом холодной воды на них вылитым милым союзником. Они рвут и мечут и не могут успокоиться, считая что конференция направлена против них».
Военные круги Франции восприняли возможный успех конференции, как отказ от возвращения Эльзас-Лотарингии. Так же французские военные были обеспокоены не приведет ли запрет на перевооружение армий новым оружием к запрету на скорострельную 75-мм пушку, перевооружение которой с успехом шло во французской армии. Разъяснять позицию России в Париж отправились министры иностранных дел Муравьев и военный Куропаткин. Несмотря на то, что последним удалось успокоить союзников по поводу Эльзас-Лотарингии и 75-мм пушки, французской поддержки русская идея о прекращении новых вооружений не получила.
Французская пресса («Temps», «Figaro», «Gaulois») не без раздражения указывала, что границы Франции обеспечены хуже, чем границы России, и потому частичное и пропорциональное для всех государств разоружение может оказаться для Франции особенно невыгодным.
Однако, благодаря настойчивости Императора Николая II, конференция все же состоялась. «Мир был уже поражен, – писал в своей книге о конференции Ж. де Лапрадель, – когда могущественный монарх, глава великой военной державы, объявил себя поборником разоружения и мира в своих посланиях от 12/24 августа и 30 декабря. Удивление еще более возросло, когда, благодаря русской настойчивости, конференция была подготовлена, возникла, открылась».
В конце 1898 г. происходила дипломатическая переписка между державами по вопросу о конференции. В результате её Россия несколько изменила свой взгляд на задачи конференции. В ноте графа Муравьева от 30 декабря 1898 г. (по Юлианскому календарю), обращенной к иностранным дипломатическим представителям в Петербурге, было отмечено, что правительства и общественное мнение встретили сочувственно проект, долженствовавший «обеспечить всем народам благо действительного и прочного мира и прежде всего положить предел все увеличивающемуся развитию современных вооружений; в то же время, обстоятельства, казалось, вполне благоприятствовали осуществлению в более или менее близком будущем означенной человеколюбивой задачи… Однако, политическое положение значительно изменилось в последнее время. Многие государства приступили к новым вооружениям, стараясь в еще большей мере развить свои военные силы».
На конференцию Россией были вынесены следующие вопросы:
1) соглашение, определяющее на известный срок сохранение настоящего состава сухопутных и морских вооруженных сил и бюджетов на военные надобности; предварительное изучение средств, при помощи коих могло бы в будущем осуществиться сокращение означенных вооруженных сил и бюджетов.
2) Запрещение вводить в употребление в армиях и во флоте какое бы то ни было новое огнестрельное оружие и новые взрывчатые вещества, а также порох, более сильно действующий принятого в настоящее время, как для ружейных, так и для орудийных снарядов.
3) Ограничение употребления в полевой войне разрушительных взрывчатых составов, уже существующих, а также запрещение пользоваться метательными снарядами с воздушных шаров или иным подобным способом.
4) Запрещение употреблять в морских войнах подводные миноносные лодки или иные орудия разрушения того же свойства; обязательство не строить в будущем военных судов с таранами.
5) Применение к морским войнам Женевской конвенции 1864 г. и дополнительных к ней постановлений 1868 г.
6) Признание на таких же основаниях нейтральности судов и шлюпок, коим будет поручаемо спасание утопающих во время или после морских сражений.
7) Принятие начала применения добрых услуг, посредничества и добровольного третейского разбирательства в подходящих случаях, с целью предотвращения вооруженных между государствами столкновений; соглашение о способе применения этих средств и установление однообразной практики в их употреблении.
Через с лишком тридцать лет на конференции по разоружению, созванной в Женеве Лигой Наций, созданной после мировой войны, повторялись и обсуждались те же вопросы, о которых говорилось в русских предложениях 1898-1899 г.г.
По соглашению между державами местом конференции избрана Гаага. Приглашение участвовать в ней было послано и принято всеми европейскими державами, а также США, Мексикой, Китаем, Японией, Персией, Сиамом. В циркулярной депеше российским представителям за границей от 11 марта 1899 г. граф Муравьев писал: «Государь Император с удовольствием усматривает в единодушном сочувствии, сказавшемся одновременно с выраженным всеми правительствами согласием на конференцию в Гааге, – новый залог успеха стараний, направленных на развитие в общественном сознании и жизни всех государств плодотворного начала всеобщего мира».
Каждая из приглашенных держав прислала своих уполномоченных. По предложению королевы Нидерландов Вильгельмины начало работы конференции в знак уважения к её августейшему инициатору приурочили ко дню рождения Императора Николая II – 6/19 мая. Председателем конференции был избран представитель России, барон Е. Е. Стааль.
Гаагская мирная конференция заседала в королевском Лесном дворце с 18/6 мая по 29/17 июня 1899 г. Был принят целый ряд конвенций, в том числе конвенция о мирном разрешении международных споров путем посредничества и третейского разбирательства. Плодом этой конвенции, разработанной русским депутатом проф. Ф. Ф. Мартенсом, явилось учреждение действующего и поныне Гаагского международного суда.
Министр иностранных дел граф М. Н. Муравьев писал в своем всеподданнейшем докладе по этому вопросу, что призыв Государя «укажет на высокое бескорыстие, величие и человеколюбие Вашего Императорского Величества, и на рубеже истекающего железного века запечатлеет Августейшим Именем Вашим начало грядущего столетия, которое с помощью Божией да окружит Россию блеском новой мирной славы».
Представители прессы на конференцию не были допущены; о её заседаниях имеются только краткие сведения, сообщенные печати по постановлению самой конференции. Первая и главная цель конференции – сокращение вооружений и военных бюджетов достигнута не была. Это было обусловлено исключительно позициями Германии и Франции. Позиция французской делегации на самой конференции вызвало у русских далеко не однозначную реакцию. Один из главных участников конференции со стороны России Ф. Ф. Мартенс называл позицию французской делегации «подлой». «Они, – говорил Мартенс, – наши друзья и союзники, но не только не помогают нам, но, напротив, на каждом шагу пакостят, выступая против предложений России в военной и морской комиссиях».
Император Вильгельм II говорил в те дни в узком кругу: «Я согласен с этой идеей, только чтобы Царь не выглядел дураком перед Европой. Но на практике в будущем я буду полагаться только на Бога и на свой острый меч!».
Британское военное министерство выражало те же мысли более деликатно: «Нежелательно соглашаться на какие-либо ограничения по дальнейшему развитию сил разрушения… Нежелательно соглашаться на изменения международного свода законов и обычаев войны».
Тем не мене, Конференция достигла соглашения по установлению общих правил относительно мирного разбирательства столкновений между державами, и выработала определенные правила относительно ведения войны. Все это выразилось в шести конвенциях и декларациях:
1) конвенция о мирном улаживании международных столкновений,
2) конвенция, определяющая обычаи сухопутной войны,
3) конвенция, распространяющая применение Женевской конвенции 1864 г. на войну морскую,
4-6) декларации, запрещающие бросание взрывчатых снарядов с аэростатов, употребление снарядов, единственной целью коих является распространение удушающих газов, пуль, взрывающихся в человеческом теле.
Конвенция о мирном разбирательстве споров и о морской войне ратифицирована всеми 26 державами; конвенция о сухопутной войне – не ратифицирована Швейцарией, Турцией, Китаем; декларация о бросании взрывчатых снарядов с аэростатов не подписана Англией, декларация о снарядах, распространяющих удушающие газы – Англией и Соединенными Штатами.
Наибольшее значение имела конвенция о мирном разрешении международных столкновений. Она устанавливала право вмешательства третьей державы в столкновение между двумя другими державами как до войны, так даже и после открытия военных действий, посредством предложения «добрых услуг», которое ни в каком случае не должно было почитаться неприязненным действием по отношению к той или другой. Спорящие державы могут отвергнуть или принять добрые услуги. В последнем случае конвенция рекомендовала спорящим державам (если война еще не началась) избрание каждой одной нейтральной державы, и эти державы могли выработать все условия соглашения; пока шли переговоры между ними.
Затем спорящие державы могли принять предложенное им соглашение или отвергнуть его; в последнем случае разрыв неизбежен. Конвенция предусматривала случаи, когда спор мог происходить вследствие различного толкования фактической обстановки какого-либо события. Для подобных случаев конвенция предложила совсем новый способ международного следствия. Спорящие стороны избирают каждая по одной нейтральной державе; каждая из 4-х держав (двух спорящих и двух нейтральных) назначает по одному члену следственной комиссии (при которых могут состоять помощники, секретари, юрисконсульты и т. д.); затем 4 комиссара выбирают пятую нейтральную державу, которая от себя назначает комиссара. Составившаяся таким образом комиссия из 5 членов является следственной комиссией; она исследует все обстоятельства спора и представляет свой доклад спорящим державам. Доклад этот не есть третейское решение, он есть именно только доклад следственной комиссии о фактических обстоятельствах предмета спора; спорящие могут либо сами дипломатическим путем решить спор на основании доклада, либо передать его третейскому суду. Для третейского суда между державами Гаагская конвенция установила три типа и подробно разработала порядок судопроизводства. Согласно с ней 1) каждое физическое или юридическое лицо может быть избрано спорящими державами в третейские судьи (это существовало и раньше); 2) спорящие державы могут передать разбор дела коллегиальному суду; каждая выбирает по два арбитра, арбитры выбирают суперарбитра; 3) в Гааге учреждается постоянный международный третейский трибунал.
Учреждение международного третейского суда в Гааге, осуществленное по инициативе русского Императора, опередило свое время более чем полевка.
Оценивая итоги Гаагской конференции, Государь писал в 1900 году: «Результаты трудов мирной конференции, созванной в Гааге , дают полную надежду, что осуществлению такой близкой Моему сердцу задачи положены твердые основы в виду признания всеми державами возможности и необходимости ее всестороннего разрешения».
Когда 9 ноября 1921 года собралась Вашингтонская конференция по вопросу о морских вооружениях, президент США Уоррен Гардинг, в своей вступительной речи, заявил: «Предложение ограничить вооружения путем соглашения между державами – не ново. При этом случае, быть может, уместно вспомнить благородные стремления, выраженные 23 года назад в Императорском рескрипте Его Величества Императора Всероссийского. С таким сознанием своего долга Его Величество Император Всероссийский предложил созыв конференции, которая должна была заняться этой важной проблемой».
Глядя из сегодняшнего дня, мы понимаем, что мысль Царя опередила своё время на сто лет вперёд. И если бы Европа в далёком 1899 году прислушалась к русскому Императору, мир, наверное, никогда бы не узнал удушливых газов, разрывных пуль, кассетных бомб, ядерного оружия… Мир никогда бы не узнал Вердена, Сталинграда, Дрездена, Хиросимы, Белграда, Багдада.
В июле 1914 года, во время сараевского кризиса, когда стало ясно, что Германия стремится во что бы то ни стало начать войну, Государь предлагал передать австро-сербский конфликт в Гаагский Международный суд. Но эти предложения были сходу отвергнуты Германией и Австрией. Началась Первая мировая война, унесшая жизни миллионов людей и сокрушившая великие вековые монархии Европы.
Запад, в который раз, следуя своему губительному эгоизму, алчности и цинизму, извратил и отвергнул миролюбивые предложения России. Сегодня Международный суд в Гааге ассоциируется не с великими идеями мира, предложенными Николаем II, а с преступным судилищем, расправляющемся с сербскими патриотами.
Но в той же Гааге имеется единственное в своем роде учреждение – Международный дворец мира. Центральное место в его парадных залах занимает портрет нашего Императора Николая II – единственного из государственных деятелей новейшего времени провозгласившего христианские заповеди основой своей политики.
