Илья СУРГУЧЁВ
Когда господин вышел из лавки, я, обессиленный, глупо-униженный, сказал ему смиренно:
– У вас в доме должен быть рояль.
Господин удивленно ответил:
– Есть. Настоящий «Бехштейн».
– Не разрешите ли вы мне на самое короткое
время прикоснуться к нему?
– Вы настройщик?
– Я – музыкант.
Господин первым делом взглянул мне на ноги, сапоги были чисты. В «Восточном экспрессе» их натерли до ослепительного блеска.
– Вы, верно, путешественник и соскучились по
инструменту?
– Да, – ответил я, радуясь, что он быстро схватывает мысль.
– Я вас понимаю, – одобрительно сказал господин и со странной евангельской мягкостью взял меня под руку и подвел к наемному автомобилю. Я ощутил запах свежевыдубленной кожи и рукой нащупал пуговицы, глубоко вдавленные в нее.
Господин смотрел на меня так, как ученый смотрит на кролика, предназначенного для эксперимента.
Рояль не просто стоял, а присутствовал в большой зале, артист среди глупой и низменной мебели. Поставив около меня пепельницу и распечатав коробку сигар, господин удалился, и я молитвенно положил руку на очаровательно-скользкие клавиши.
Когда проснулись тихие, бархатные басы, мирно спавшие в левом углу «Бехштейна», я понял, что мне хочется услышать свою сладостную симфонию, которую я так хорошо начал и никогда не мог окончить. Басы разбудили весь хор, и черный зверь, созданный Бехштейном, – подчинился мне, признал хозяина, лизал мне руки и служил с ласковой послушностью.
Из романа «Ротонда» (1928).
______________________________________
А. Серебряков. Интерьер (фрагмент).
Подготовка публикации: ©Зеленая лампа, 04.10.2022
