ПОДАРОК ОТ БОГА, КОТОРЫЙ ПОЛУЧИЛ ОТЕЦ ТИХОН НА БЛАГОВЕЩЕНИЕ
Невыдуманная история.
1. Был праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Первый по-настоящему теплый весенний и солнечный день в этом году. Воздух казался таким прозрачным! Отцу Тихону мир представлялся сейчас огромным хрустальным кубком, в который был налит этот воздух, как некое драгоценное вино с легкой ноткой пряных и сладковатых, по-весеннему свежих ароматов. Черную влажность земли уже начал покрывать веселый изумрудный ковер первой травки. А на деревьях появились первые признаки жизни – набухшие почки, налитые трепетным соком жизни, готовые выпустить эту жизнь в мир в виде нежных мягких листочков.
Батюшка шел ранним утром по аллейке между старыми липами прямо к храму, чтобы совершить святую Литургию. Солнышко ласково пригревало тело, истосковавшееся за зиму по теплу. А над головой, едва не задевая макушку, весело радостно «стреляли»-мчались ласточки.
Это удивительное утро праздника было наполнено птичьей многоголосицей. И отцу Тихону она казалась неким стройным хором, славящим великий праздник Пресвятой Богородицы. И если быть предельно честным, то отца Тихона посетила в это утро одна мысль, с которою он все не мог никак расстаться: «Природа явственно выказывала собой, своей жизнью подчинение Божественным законам бытия. И это выражалось прежде всего в том, что она словно бы существовала по законам богослужебного церковного года. И с этим отчасти были связаны и народные наблюдения, касающиеся взаимосвязи явлений природы и церковных праздников».
– М-д-а-а, удивительное дело, – размышлял отец Тихон.
И его мысли казались такими же пронзительными и прозрачными, как и это прекрасное утро. У молодого двадцатитрехлетнего батюшки в этот день было совершенно особое настроение. Дело в том, что 7 апреля у него случился тройной праздник. Во-первых – Благовещение Пресвятой Богородицы. Во-вторых – день рожденья. И в-третьих – святые именины. Его отец – тоже священник – еще со времен семинарии очень почитал святителя Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, день памяти которого праздновался на Благовещение. И с радостью назвал сына в честь него. Поэтому отец Тихон и шел на Божественную литургию с таким особенным, можно даже сказать, ангельским чувством.
2. Отслужив Литургию, он принимал поздравления от прихожан. В притворе бедного сельского храма за неимением трапезной накрыли скромный стол. Прихожане поздравляли своего настоятеля. Между ними выстроились действительно семейные и добрые отношения, поэтому атмосфера за столом была не скованной, но наоборот – веселой и праздничной.
Отец Тихон сидел на возглавии, в открытую дверь храма ему были хорошо видны тускло глубоко поблескивающее в полумраке храма матовое «золото» иконостаса и очертания старинных больших икон. Настроение у него стало еще более радостным, чем с утра. Он накануне съездил к батюшке-соседу, поисповедовался, сейчас причастился и чувствовал, как Святое Причастие разливается у него внутри неким живительным соком, удивительным сияющим и радостным огнем.
Внезапно в кармане его подрясника зазвонил телефон. Электронная мелодия неприятно ворвалась в эту сладкую негу отца Тихона. Он взял трубку.
– Алло, – тихо сказал священник.
– Батюшка, батюшка, мама умирает, – раздался в трубке надрывный крайне испуганный детский голос, – приезжайте скорее, мама умирает!
– Что-что? – переспросил отец Тихон.
Золотая нега исчезла, и это прозрачное утро и многое другое как-то отодвинулись на задний план. Вместо них родились тревога и напряженная готовность действовать – действовать быстро, четко и безотлагательно в критическую минуту. Это качество, наверное, присуще медикам и священникам в одинаковой мере, людям тех родов служений и профессий, которые сталкиваются с горем, смертью и болезнями.
– Что-что? – переспросил батюшка. – Таня, это ты?
Он узнал одну из своих маленьких прихожанок.
–Да-да, я, приезжайте побыстрее, маме очень плохо. Она умирает, – выкрикнул испуганный ребенок в трубку.
Дальнейшее происходило очень быстро. Отец Тихон вскочил со стула, живо облачился в епитрахиль и поручи, взял с собой запасные Дары, вино, платы, свечи. Коротко и на ходу бросил матушке и пономарю:
– Поехали.
И впрыгнул в машину. Десять километров к соседнему селу он пролетел как на крыльях, выжимая из своего старенького «Москвича» предельную скорость. Автомобиль только жалобно полязгивал, да матушка испуганно приговаривала:
– Тиша, Тиша, не гони.
Через полчаса отец Тихон влетел в дом умирающей. Распахнул настежь калитку и даже не смотря на заливающегося лаем пса забежал в дом, на ходу крича:
– Таня! Таня! Ты где?
Девочка сидела, забившись в угол, и плакала. Она только показала на соседнюю комнату:
– Мама там.
Отец Тихон сказал матушке:
– Останься с Таней.
А сам с пономарем вошел в комнату к больной.
На кровати лежала его прихожанка Мария. Женщина лет пятидесяти. Она находилась в беспамятстве. Глаза у нее были закрыты. Тело подрагивало, а изо рта раздавался какой-то пугающий хлюпающий звук.
Отец Тихон бросил телефон пономарю и сказал:
– Звони в скорую.
Сам аккуратно потряс за плечо Марью. Та открыла глаза и как-то мутно, почти неосознанно посмотрела на него.
– Мария, это я, батюшка, – сказал отец Тихон.
– Ой-ой-ой, – застонала от боли женщина.
– Ты причащаться будешь?
Она кивнула. Говорить Мария почти не могла. Поэтому отец Тихон спросил ее:
– Ты каешься в своих грехах? Если да, то кивни.
Мария кивнула. И он быстро прочитал над ней разрешительную молитву, потом так же молниеносно причастил Тела и Крови Христовых. И начал ее соборовать.
После первого помазывания святым елеем произошла удивительная вещь. Потушив первую свечку и положив ватный стручец на пшеницу, отец Тихон повернулся, чтобы перелистнуть страницу требника для прочтения очередного «Апостола». Начал читать. Внезапно он увидел, что постель, где несколько секунд назад лежала больная, смята и пуста. Одеяло было отброшено, как некие ничтожные путы. Позже он вспомнил, что в то мгновение это отброшенное и как бы униженное одеяло напомнило ему погребальные пелены Христа – узы смерти, которые не смогли удержать Воскресшего Бога.
Параллельно он услышал справа какое-то бормотание и уловил, что женский голос читал «Отче наш». Пономарь стоял слева от него, и отец Тихон вначале подумал, что это пришла матушка. Он даже рассердился было на нее на секунду. Ведь в данном месте чинопоследования Таинства Елеосвящения не было молитвы Господней. Он повернул голову, чтобы это сказать, но изумленно увидел рядом с собой больную, на лбу которой отчетливо сияла масляная печать креста с капельками вина. Ее глаза были полны слез и благодарности. Мария сложила на груди руки в молитвенный кулачок и с каким-то особенным чувством радости читала «Отче наш».
«Воскресла. Воскресение. Это воскресение», – почему-то подумалось отцу Тихону. Он понял, что стал сопричастником чего-то преогромного и неземного, что небеса стали очень близки к земле.
Батюшка перестал обращать внимание на растрепанную в одной ночной рубашке женщину, которая сейчас более всего напоминала некоего Ангела, спустившегося на землю. Было в ней что-то одухотворенное, небесное. И продолжил совершать Таинство Елеосвящения…
3. Через несколько дней он ехал на машине с требы, а навстречу ему на велосипеде ехала Мария. Сзади нее, обхватив талию мамы руками, сидела Таня. Обе весело помахали ему руками.
«Да-а-а… – подумал отец Тихон, – чудеса постоянно с нами происходят. Важно только уметь их замечать».
И он вдруг понял, вернее сказать, понял-ощутил-почувствовал всем своим существом, что Бог неотлучно, неотрывно и постоянно находится рядом с ним и смотрит на него. Смотрит с такой любовью! С такой отеческой любовью…
И этот день праздника Благовещения Пресвятой Богородицы и все, что в нем произошло, представился ему как некий драгоценный Божий подарок.
Иерей Андрей Чиженко
Источник: Православная жизнь
