Хованщина: стрельцы против Софьи
9 февраля 1886 года в Петербурге состоялась премьера оперы Модеста Петровича Мусоргского «Хованщина». В основу музыкального произведения легло описание событий 1682 года, когда в Москве на непродолжительное время установилась власть стрельцов под предводительством князя Ивана Андреевича Хованского. Как водится, без художественного вымысла в опере не обошлось. А как же разворачивались события на самом деле?
Хованщиной называют один из наиболее значимых эпизодов стрелецкого бунта 1682 года. Продолжался этот период с мая по сентябрь и был связан с именем князя Хованского, изначально поставленного царевной Софьей во главу стрелецкого войска, а затем превратившегося в ее злейшего врага. Софья Алексеевна полагала, что Хованский, служащий для стрельцов непререкаемым авторитетом — они даже называли князя «батей» — сможет усмирить бунтовщиков, однако этого не произошло.
У Хованского были свои цели, в которые явно не входила помощь царевне. Более того, князь пытался запугать Софью и убедить ее, что без его сильной руки Москва захлебнется в крови. Охрана Кремля, бывшая основной задачей стрельцов, вскоре стала лишь предлогом: на деле войско контролировало передвижения всех кремлевских обитателей и все настойчивее и настойчивее диктовало свои требования.
Непростой ситуацией воспользовались старообрядцы. «Бунташный» период они сочли наиболее подходящим для возвращения своей веры на передовые позиции. Старообрядцы, покинувшие отдаленные скиты и проповедовавшие среди стрельцов, нашли поддержку в лице Хованского. Рассчитывая на помощь народа и безусловную победу, приверженцы старых обрядов призвали патриарха принять участие в диспуте о вере. Состояться он должен был на Красной площади, однако царевна Софья прекрасно понимала, что народ в сложившейся ситуации окажется на стороне стрельцов и староверов. Тогда она хитростью решила ограничить число зевак, которые могли присутствовать во время обсуждения. Софья сказала, что она и другие царевны тоже хотят видеть, как проходит диспут, но на площади появиться по этическим соображениям не могут. Тогда встречу религиозных противников решено было организовать в Грановитой палате.
От старообрядцев выступал Никита Пустосвят, последователей Никона представлял патриарх Иоаким. Было бы странно, если бы словесный поединок в этих обстоятельствах выдался честным и аргументированным. Как часто и бывает, последними тезисами противников стали чуть ли не фразы в стиле «сам дурак», после чего с трудом удалось избежать драки. Правда, это не помешало староверам после выхода из Кремля во всеуслышание объявить, что победили в диспуте именно они. Разъяренная Софья начала осыпать стрельцов проклятиями и угрожать им созывом дворянского ополчения. Тогда стрельцы несколько отступили и даже приняли решение в тот же день разделаться с Пустосвятом. Многих других старообрядцев Хованский спас с великим трудом.
В августе того же года царевна Софья вновь проявила хитрость и смекалку. В день, когда царская семья должна была принять участие в крестном ходе, вместо Донского монастыря все монаршее семейство направилось в Коломенское, откуда затем перебралось в село Воздвиженское, находившееся неподалеку от Троице-Сергиева монастыря. Хованский и его сын Андрей, почуяв неладное, двинулись в сторону Воздвиженского, чтобы добиться переговоров с царевной, однако по пути их задержали царские стольники. В Воздвиженском же, куда доставили пленников, никто не собирался вступать с ними в переговоры. Обоих Хованских незамедлительно казнили. Стрелецкий бунт близился к завершению.
Текст: Дарья Пащенко, «Дилетант»
