«Деятельный, блестящий, гибкий ум», «поразительно быстро схватывал суть дела, давал всегда вполне определенные и ясные указания», «всегда вызывал своих помощников на проявление ими личной инициативы», «поражал меня быстротой ума и твердостью своего характера», «Строгий, требовательный и справедливый начальник, кавалерист душой и телом, исключительной храбрости, вне службы — обаятельный человек», — мемуаристы и историки Великой войны не скупятся на подобные оценки одного из лучших её полководцев – Василия Иосифовича Гурко.
Он родился 20 (8) мая 1864 г. в Царском Селе в семье легендарного героя Русско-турецкой войны 1877-78 гг., сподвижника Скобелева, генерал-фельдмаршала Иосифа Владимировича Гурко. Окончил Пажеский корпус и был выпущен в Лейб-гвардии Гродненский гусарский полк. По первому разряду окончил Николаевскую академию Генштаба.
Первой войной для Гурко стала англо-бурская война в 1899-1900 гг., во время которой он состоял военным агентом при войсках буров. За успешное выполнение миссии был произведён в полковники.
В годы Русско-японской войны Гурко был активным участником Вафангоуской операции, в должности и.о. начальника Уссурийской отдельной конной бригады и начальника конницы Южного отряда прикрывал отступление отряда к Ляояну, во время Ляоянского сражения обеспечивал от прорыва 6-вёрстный промежуток между I и III Сибирскими корпусами и охранял левый фланг армии.
С ноября 1904 г. Василий Иосифович возглавил штаб генерала П.К. Ренненкампфа и находился в этой должности всё время Мукденских боёв.
В 1906-1911 гг. Гурко был председателем Военно-исторической комиссии по описанию Русско-японской войны. Он активно сотрудничал с председателем думской комиссии государственной обороны А.И. Гучковым в видах проведения необходимых для армии реформ. «В конце 1908 г., с разрешения военного министра Редигера, подтверждённого в 1909 г. новым военным министром генералом Сухомлиновым, генерал В.И. Гурко на своей частной квартире собирал представителей различных отделов Военного министерства — с целью знакомить лидеров различных партий Государственной думы и желающих членов комиссии обороны Государственной думы с различными вопросами, их интересовавшими, и более детально и подробно разъяснять причины необходимости проведения тех или иных законопроектов, — вспоминал генерал Лукомский. — Члены Государственной думы на эти собеседования приглашались персонально председателем комиссии обороны Государственной думы. На этих собеседованиях сообщались такие секретные данные, которые считалось невозможным оглашать не только в общем собрании Государственной думы, но даже и на заседаниях комиссии обороны. Это общение и даваемые разъяснения в значительной степени облегчали проведение различных законопроектов.
«Я должен констатировать, что за всё время работы 3-й и 4-й Государственных дум ни одно из представлений Военного министерства, касавшихся улучшения боеспособности армии или обороны страны, не было отклонено».
Великую войну генерал Гурко встретил в должности начальника 1-й кавалерийской дивизии с зачислением по армейской
кавалерии. Уже 1 августа 1914 г., в первый день войны, его части овладели Маркграбовым. При этом было захвачено значительное количество корреспонденции противника, оказавшейся исключительно полезной с разведывательной точки зрения для командования 1-й русской армии.
В конце августа во время сражения у Мазурских озер дивизия Гурко сутки удерживала две немецкие кавалерийские дивизии, шедшие в тыл 1-й русской армии. Дивизия занимала важную позицию на стыке двух армий. «…Я нимало не колебался, решая, как мне следует поступить, — вспоминал Василий Иосифович. — Чтобы перехватить узкие перешейки между озерами… мной были отправлены сильные конные отряды. Одновременно я выехал… чтобы лично выбрать неподалеку от перешейков позицию, которую было бы относительно просто защитить небольшими отрядами». Удачно выбранная позиция у местечка Арис позволила Гурко удержать натиск противника и вывести из-под удара армию.
За проявленную доблесть Василий Иосифович был награждён орденом Св. Георгия 4-й ст. и получил под начало 6-й армейский корпус, который в октябре-ноябре 1914 г. отличился в Лодзинской операции. Корпус занял 15-километровый участок фронта у слияния рек Бзура и Равка, где впервые испытал на себе химическую атаку немцев.
27 мая — 2 июня 1915 г. во время наступательной операции у Журавино войска 11-й русской армии нанесли серьёзное поражение Южной германской армии. Главную роль в этом сыграла оперативная группировка Гурко: его войска нанесли поражение двум корпусам неприятеля, взяв 13 тыс. пленных, захватив 6 артиллерийских орудий и свыше 40 пулеметов. В итоге неприятель был отброшен на правый берег Днестра, а русские войска подошли к г. Стрый, крупному железнодорожному узлу западной Украины. Журавненская победа вынудила противника свернуть наступление на галичском направлении и заняться перегруппировкой сил. За бои на Днестре Василий Иосифович был награжден орденом Св. Георгия 3-й ст.
Во время осеннего наступления южных армий Юго-Западного фронта на р. Серет дивизия Гурко взяла свыше 10 тысяч пленных, орудия и пулеметы.
В конце 1905 г. генерал был назначен командующим 5-й армии, а в августе 1916 г. командующим Особой армии Западного фронта. Перед армией стояла задача взять Ковель, но энергия Луцкого (Брусиловского) прорыва к тому времени уже иссякла, и сражение за Ковель не принесло желаемого результата. Тонкий стратег, Гурко, понимал, что в сложившихся условиях, против 23 дивизий противника, его части не способны к активным действиям, но и пассивность могла быть опасна. Нужно было перемалывать прибывающие немецкие резервы, не позволяя противнику самому перейти к активным действиям. Это Василию Иосифовичу удалось. С фронта Особой армии немцы не только не смогли снять ни одной дивизии, но и вынуждены были усиливать его.
Военный историк А.А. Керсновский, считавший Гурко лучшим из командующих армиями в кампании 1916 г., отмечал, что «он явился на Волынь слишком поздно. Волевой, энергичный и умный начальник, он много требовал от войск и командиров, но много и давал им взамен. Его приказы и наставления — краткие, ясные, проникнутые наступательным духом, ставили войска в наилучшее положение при сложившейся исключительно тяжелой и невыгодной для наступления обстановке. Возглавь Гурко Луцкий прорыв, трудно сказать, где остановились бы победоносные полки 8-й армии, и остановились бы они вообще». Керсновский указывал, что из всех командующих армиями Василий Иосифович вместе с генералом А.С. Лукомским, заместителем начальника Штаба, разработал собственный план кампании 1917 г., который предусматривал перенос стратегического решения на Румынский фронт и Балканы. Этот план, который впоследствии иные исследователи склонны были называть лучшим из существовавших, в то время был поддержан одним лишь А.А. Брусиловым, не боявшимся ломать устоявшиеся принципы ведения войны.
В качестве начальника Штаба Верховного Главнокомандующего Гурко председательствовал на Петроградской конференции союзников (19 января — 7 февраля 1917 г.), заслужив уважительные отклики зарубежных дипломатов и политиков.
Отличилась в годы войны и супруга Василия Иосифовича Эмилия Николаевна. «Когда зимой 1911/12 года столь неожиданным образом закончилась Балканская война, моя жена – а жили мы в то время в Москве – пришла к заключению, что это была лишь прелюдия к будущей европейской войне, — вспоминал генерал — На основании этого вывода она следующей зимой прошла восьмимесячный курс обучения, чтобы с самого начала боевых действий иметь право начать работать сестрой милосердия. Весной 1914 года она впервые в жизни, несмотря на свой зрелый возраст, должна была держать экзамены и переживать волнения, которые обыкновенно ассоциируются с днями молодости. Получив диплом сестры милосердия в начале августа, она имела возможность сопровождать 1-ю армию генерала Ренненкампфа и смогла получить назначение в дивизионный лазарет. При этом она выставила только одно условие – что она будет в этом учреждении единственной сестрой. Однако работа в дивизионном лазарете ее не удовлетворила. Она попросила о переводе и в период боев работала на передовом дивизионном перевязочном пункте».
В свою очередь газета «Биржевые ведомости» сообщала своим читателям: «Со дня объявления войны в течение двух лет г-жа Гурко все время на позициях, ни разу не отлучаясь в отпуск. На позициях – в прямом значении слова. Ей предлагали работать в хорошо оборудованных госпиталях ближнего тыла, в городских условиях и обстановке, — она отказалась. И во время галицийского наступления и в жарких лодзинских боях, и в других Э.Н. Гурко всегда впереди, всегда под огнем перевязывала раненных, и тот бант медалей, которым украшена ее грудь, присуждены вполне по заслугам. Вот и теперь Э.Н. живет в крохотной – повернуться негде – землянке. А в двухстах шагах – отличная, вполне благоустроенная мыза. Генерал Шрейдер предлагал (скорее всего, начальник 5-й стрелковой бригады, в августе 1914 г. воевавшей в Восточной Пруссии): — Эмилия Николаевна, переезжайте туда, мы вам устроим такое уютное помещение. — Ни за что! Я не должна, не могу не хочу отличаться в моем обиходе от других сестер. Как живут они, так и я буду жить! Этот суровый риторизм проходит красной нитью сквозь все существование г-жи Гурко на позициях, только в одном она уступила – обедать иногда в близ находящемся штабе дивизии. Одета во все черное, скромное, монашенкой. И это не рисовка, не своеобразное кокетство умной светской женщины, это вполне искренно. В слякоть и дождь Э.Н, в высоких сапогах по щиколотки, засасываемых липкой грязью, ходит на работу. На моих глазах в один день собственноручно сделано ею солдатам 318 холерных прививок. Э.Н. не только сестра милосердия, но и хирург – полезный помощник врачам-специалистам. Задолго до войны, заинтересовавшись серьезно медициной, г-жа Гурко в течение двух лет изучала хирургию в Москве под руководством лучших профессоров».
После революции Василий Иосифович, монархист по убеждениям, изо всех сил старался сохранить дисциплину в своей Особой армии. Но боевые части продолжали разлагаться на глазах, заражённые пришлыми агитаторами. После обнародования Декларации прав военнослужащих 15 мая 1917 г. Гурко подал Верховному Главнокомандующему и министру-председателю Временного правительства рапорт о том, что он «снимает с себя всякую ответственность за благополучное ведение дела». Василий Иосифович прямо указал, что проводимая политика ведёт к полному разложению и гибели армии, к поражению России. Ответ «временщиков» последовал незамедлительно. Генерал был смещен с должности и отправлен в распоряжение Верховного Главнокомандующего с запрещением занимать должности выше начальника дивизии.
Три месяца спустя Гурко был арестован и заключён в Петропавловскую крепость. Эмилия Николаевна «самоарестовалась» вместе с ним и разделила его заключение. Буквально накануне большевистского переворота супругам было позволено покинуть Россию через Архангельск при содействии британских властей.
В эмиграции один из лучших командующих Великой войны жил в Италии, активно участвовал в деятельности Русского Обще-Воинского союза (РОВС), был председателем Союза инвалидов, писал книги и статьи для журнала «Часовой». Василий Иосифович Гурко скончался 11 февраля 1937 г. и был похоронен на римском кладбище Тестаччо.
