Собор Державной Богоматери построен в 1991 г. на основе обмеров древнего собора Димитрия Солунского, разрушенного в годы Великой Отечественной войны. Действует.
Собор расположен в юго-восточной части Гдовского Кремля. Он восстановлен в прежних формах, характерных для Псковского зодчества на месте разрушенной фашистами в 1944 году церкви Дмитрия Солунского. Храм одноглавый, четырехстолпный с скругленными снизу столбами, кубической формы, трехапсидный. Купол расположен на барабане с шестью окнами, украшенном традиционным орнаментом. Над окнами — бровки. В западной части храма хоры, с угловыми камерами, поддерживаются сводами. В алтаре низкая скамья, упирающаяся в пилястры. Над входом несимметричная двухпролетная звонница. После восстановления храм освящен во имя иконы Божией Матери «Державная».
Гдов – районный городок с живописными руинами старинной крепости, внутри которой стоит Собор иконы Державной Божией Матери. Это первый храм с 1917 года в области, построенный заново в 1990 году на месте разрушенного. Строили его всем миром, но большую сумму денег пожертвовал на храм архимандрит Лев. История появления храма такова: настоятель будущего Собора отец Михаил поехал к отцу Николаю (Гурьянову) на остров Залит посоветоваться и испросить благословения: строить ли храм, потому что трудности ожидались немалые. И не успев задать старцу вопрос, получил ответ: «А храм в Гдове строить надо». И далее старец сказал, что назвать его нужно в честь иконы Державной Божией Матери. Отец Михаил посетовал: «У нас и иконы такой нет, батюшка». Тогда старец вынес для будущего храма свою икону Державной Божией Матери, она сейчас в Соборе. Собор в крепости назывался в древности св. Дмитрия Солунского. И ныне в храме три престола: в честь св. Дмитрия Солунского, главный храм – иконы Божией Матери Державная, а южный престол освящен в память святого новомученика Православной Церкви Митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина, расстрелянного большевиками.
Сайт: http://www.pskov-eparhia.ellink.ru/browse/ Добавил Владимир Будько. 06.2010.
По благословению Высокопреосвященнейшего Евсевия Архиепископа Псковского и Великолукского протоиерей Михаил Женочин Свято-Державный Димитриевский собор в крепости города Гдова. Историческое описание и современное духовное возрождение.
«Не из праха выходит горе, и не из земли вырастает беда, но человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх» (Иов 5, 7). Пророческие страдания и слава Иова в полной мере исполнились на Спасителе Иисусе Христе. Мученический венец и прославление у Господа Славы несут в себе и наши небесные покровители великомученик Димитрий Солунский и священномученик Вениамин, митрополит Петроградский и Гдовский, вслед за которым взошла на Голгофу в 1920-1940-е годы и вся его Гдовская кафедра.
Один из древнейших малых городов Руси — Гдов расположен на берегах легендарного Чудского озера в 130 км от Пскова и в 230 км от Санкт-Петербурга и входит ныне в состав Псковской епархии. Трудно встретить в истории город, соизмеримый с ним по масштабу трагедии, происшедшей на этой земле. Крестовые походы, немецкую оккупацию, шествие «красного колеса» испытали на себе подобные уездному Гдову Порхов, Изборск, Остров, Опочка и многие другие небольшие соседние города. На них также обрушились безбожные сатанинские силы: бомбила авиация, стреляли орудия, проводился геноцид, но все-таки там сохранилось хоть несколько храмов. Гдов же был уничтожен полностью. От всех его шести великолепных церквей не осталось даже руин. Три церкви были уничтожены до Второй Мировой войны, три — при загадочных обстоятельствах взорваны во время войны. Сохранившиеся стены древней крепости на живописном холме у ручья Старицы и реки Гдовы, к сожалению, не пробуждали духовных чувств у местного населения. Святыни русской славы были осквернены устройством на их месте эстрадных и танцевальных площадок, установкой монументов вождям революции. Поругание святых и священных мест несло за собой безнравственность и духовное опустошение. На полвека здесь было попущено дьявольское пророчество А. Розенберга: «Достаточно уничтожить памятники народа, чтобы во втором поколении нация уже перестала существовать». К счастью, врата ада не победили Церковь, и сегодня каждому, посетившему город, мы твердо можем сказать: «Смотрите, как отступает тьма!»
Величайшим событием для Гдовского края в XX веке является постройка великолепнейшего собора в крепости на месте полностью уничтоженного храма XVI века. В тот период, когда наша страна и весь православный народ торжественно отмечали юбилей 1000-летия Крещения Руси, когда за внешней помпезностью по всей России, как раны на теле Христа стояли еще полуразрушенные поруганные храмы и монастыри, мы из небытия возрождали приход на нашей древней земле. Еще даже не возникали инициативы организованных движений по восстановлению храма Христа Спасителя, Казанского собора на Красной площади, еще антирелигиозными музеями в Санкт-Петербурге были Казанский и Исаакиевский соборы, еще деревенские батюшки мучались от притеснений уполномоченных КГБ по делам религий, а у нас в Гдове поистине великое совершилось в малом. Восстанавливать нам было нечего, от всех церквей не осталось даже руин.
Совершая пастырское служение в маленькой церкви села Кярово, я наткнулся на письмо, написанное карандашом председателю Совета Министров Косыгину. В нем около 500 человек слезно умоляли разрешить строительство церкви в Гдове. Никого из этих людей давно уже нет в живых, но я, пробираясь на приход по пояс в снегу, совершая богослужение при температуре минус семнадцать градусов, мечтал о построении храма в Гдове. Эту мою мысль поддержал и местный весьма богатый священник, обещая материальную поддержку. Не за деньгами, а духовным советом я поехал к старцу Николаю Гурьянову на остров Залита (Талабск). Вместе со мной было два священника с прихода Кобыльего Городища — о. Владимир С. и о. Сергий К. Батюшка приветливо встретил нас, усадил за самоварчик, и когда я еще не Произнес ни одного слова, он неожиданно для всех нас спросил: «А храм-то во Гдове строится?» От такого вопроса мы чуть не потеряли сознание. Настроение было необычайно возвышенное, ибо явно присутствовали при чуде дара прозорливости старца. Он ушел в свою маленькую комнату и, вернувшись, дал мне пожелтевший пакет, в котором лежала одна тысяча рублей (по курсу того времени — более одной тысячи долларов). Я принял его с верою, как залог того, что храм будет, и деньги не оскудеют, как масло в кадке Наинской вдовы времен Илии Пророка. Возвращаясь к самовару, старец неожиданно насыпал мне в кружку до самого верха сахара. «Что, батюшка, горького много будет мне в жизни, — спрашиваю я, — что так усладить хотите?» Внешняя уверенность старца укрепляла мои силы.
Формируя общественное мнение, я часто говорил, что на строительство храма уйдет не менее одного миллиона рублей. Промыслом Божиим добрая местная учительница Вера Владимировна Белякова написала письмо профессору А.Н. Кирпичникову, который многократно производил археологические раскопки в нашей крепости. В письме учительница написала, что отец Михаил хочет построить в крепости церковь, и у него есть один миллион рублей. А.Н. Кирпичников пригласил меня к себе в институт, очень благожелательно встретил и обещал оказать авторитетную поддержку, ибо местный райисполком не хотел слышать просьб наших прихожан. Анатолий Николаевич вспоминал, как, работая на раскопках Гдовской крепости, сожалел, что все безвозвратно утеряно. Со своим «миллионом» в кармане я вселял в него уверенность, что церковь обязательно будет, хотя к тому периоду у меня была лишь тысяча рублей талабского старца о. Николая, в пророчество которого я твердо уверовал. Анатолий Николаевич пишет обоснованное письмо в Гдовский райисполком, в Москве получает разрешение на раскопки (ибо крепость — памятник федерального значения), дает мне в помощь археолога Льва Николаевича Большакова (ныне он — священнослужитель Русской Православной Церкви) и просто говорит: «Лев Николаевич, есть дело Божие. Этому священнику надо помочь». С помощью местных прихожан и наемных рабочих мы начали искать фундамент нашего погибшего собора. Срывая пласты земли, чувствовали, что пришло время «собирать камни». Так мы обнаружили древний фундамент XVI века, и почти в центре — другой, еще более древний, который подтверждал нашу гипотезу, что здесь уже во времена Александра Невского была церковь. Множество человеческих костей мы собрали с археологического раскопа. Древние захоронения лежали правильно: лицом к востоку. Возможно, это были воины или священнослужители, но прямо под дерном мы собирали останки 1930-х годов, которые были наспех прикопаны землей, ибо в эти годы в крепости производились пытки и расстрелы людей, так как здесь располагалась тюрьма НКВД. Всего около 500 фрагментов человеческих тел захоронили мы в семи переполненных гробах. Так в Гдове возник уникальный мемориал, где в одной могиле оказались люди нескольких эпох…
Что касается внешних работ, то трудности возникали во всем. Это и отсутствие средств, квалифицированных мастеров, материалов и механизмов. Начиная с проектирования, мы задавались вопросом, каким должен быть наш храм. Всякое искусство, так или иначе, в советский период имело свое развитие и становление. Лишь искусство церковного зодчества было утрачено, казалось, навсегда. Никакие новшества для подобного уникального строительства не годились. Здесь, как в иконе, должен был быть соблюден канон. Поэтому мы и делали все, оглядываясь на традиционное прошлое Святой Руси. Советские государственные служащие никогда не оказывали нашему приходу материальной помощи, намеренно игнорируя все наши добрые духовные побуждения. Значительных личных пожертвований ни в Гдове, ни в окрестностях не было, в основном, по причине бедности местного населения. В 1989 году, по завершении археологических раскопок, экспертизы, проектных работ и устроения по всему периметру ленточного фундамента уже областные чиновники запретили нам продолжать работы. Я с прихожанами был вызван в Псковское Управление культуры. Главным поводом запрета было неверие большинства работников учреждения в то, что мы сумеем малыми силами воссоздать в крепости памятник архитектуры в стиле XVI века, ибо таких попыток в России еще не было. После долгих нервных дискуссий с недоброжелателями выступила наша защита со стороны писателя Валентина Яковлевича Курбатова, протоиерея Владимира Попова, старожила города Александра Ивановича Тяхта и других. Мне, возглавившему строительство по благословению правящего архиерея, дано было последнее слово. В облачении священнослужителя я встал у светской кафедры и уверенно сказал: «Мне все равно, какое решение вы сейчас примете — поддержать верующих или запретить. Только знайте, что храм в гдовской крепости непременно будет. Даже если Вы примените к строителям слезоточивый газ и брандс-бойты. Вы будете разгонять, а мы будем строить».
Теперь на многих псковских интернет-сайтах мы неоднократно можем видеть наш воссозданный из праха храм, по непонятным до сих пор причинам, письменно не обозначенный, что это и есть тот самый возрожденный Свято-Державный Димитриевский собор. Главным строительным материалом был кирпич, которого требовалось около одного миллиона штук. Возвращаясь мысленно в советский период, мы вспомним, как простому рядовому труженику невозможно было без подписи начальника райисполкома на личные гроши купить кирпич даже на ремонт печки. А тут требуется один миллион, т.е. сорок железнодорожных вагонов. Нигде в Советском Союзе частному лицу такого количества не продавали. Границы с Прибалтикой были еще открыты, и в Кохтла-Ярве на Азерском заводе мы арендовали цех, который во вторую рабочую смену выпускал для нас кирпич отличного качества. КАМАЗ за КАМАЗом въезжали в крепость, где верующие в любую погоду выгружали и складировали кирпичи вручную. Собирали деньги и по приходу, отдавали всю выручку от служб. Пять тысяч пожертвовал Псково-Печерский монастырь, шесть тысяч — город Остров. Три тысячи поступило из церкви Архангела Михаила, что в селе Кобылье Городище. Две с половиной тысячи пожертвовал архиепискод Владимир, нынешний митрополит Санкт-Петербургский. Самую большую материальную помощь оказал архимандрит Лев (Дмитроченко). Четыре тысячи долларов — граф Андрей Иванович Стенбок-Фермор из Парижа. Около 10 тысяч рублей было получено от настоятеля Никольского храма в Любятово прот. Владимира Попова. Были и другие пожертвования. Государственные же деньги в то время почти не попадали на строительство храма, как это порой делается теперь, собор практически полностью был восстановлен только на пожертвования верующих. Лишь в конце строительства областная Администрация выделила деньги на внешнюю штукатурку храма, а местная администрация на приобретение колокола, который помогли купить московские благодетели.
Хочется рассказать о таком случае. Восстановление собора шло полным ходом, необходимо было изыскивать средства для строительства. Однажды одна моя прихожанка (Зинаида Веревкина, и ныне здравствующая, хотя и тяжело сейчас болеющая) пригласила меня к себе. «Мама моя хранила, и мне отдала. Большой кусок золота — слиток. Я берегла его на черный день… Хочу его пожертвовать Вам, батюшка, на храм», — сообщила она мне, когда я пришел к ней в дом. При этом она достала из укромного места тяжелый сверток, который был бережно завернут в тряпицу. Когда она развернула сверток, то я увидел, что в нем был спрятан слиток… латуни, который эта простая женщина хранила многие годы, и вот теперь отдала на строительство храма, как самое дорогое, что было в ее доме. Я сердечно поблагодарил ее, и мне подумалось: «Быть может Господь, действительно, вменит ей это в золото». И этот кусок латуни, как лепта евангельской вдовы, возможно, является самым большим пожертвованием на строительство собора и может оказаться в очах Божиих больше всех других даров, принесенных нашему храму. Пока в Гдове работали археологи и строители, в Петербурге трудились над составлением проектной документации архитекторы Ирэна Александровна Хаустова и Артемий Петрович Конов, крестившийся первым в еще недостроенном храме. Параллельно со строительством мы два года проводили богослужения в тесной, душной избе. По благословению архиепископа Владимира, мы 22 октября 1988 года совершили в Гдове первую за 50 лет Божественную литургию. 15 ноября наше молитвенное здание уже горело. Неизвестные злоумышленники, тайно проникнув в дом, облили его керосином и подожгли. Три пожарные машины мгновенно потушили пламя. Удивительно, что огонь прекратился возле диванчика, накрытого ковриком о. Николая. Как-то в очередной мой приезд на остров, батюшка подарил мне коврик, сказав: «Может быть, где-нибудь пригодится». Теперь его, обгоревший, я храню как драгоценную реликвию.
За отсутствием необходимого количества средств, мы «осваивали» храм в несколько этапов. 28 августа 1991 г. был освящен и установлен на куполе собора крест. В день престольного праздника собора, 8 ноября 1991 г., начались постоянные богослужения в северном приделе вмч. Димитрия Солунского. Два года служили в тесном сыром приделе великомученика Димитрия. Когда был подготовлен второй придел, перед нами встал вопрос, в честь кого его освящать. Приехав на остров, я спросил мнение отца Николая, и он ответил: «Освящайте в честь священномученика Вениамина, митрополита Петроградского и Гдовского. Ведь я был у него посошником, и когда Владыка приезжал на Гдовщину, я старался везде его сопровождать, держа посох». — «Батюшка, а как вам запомнился священномученик Вениамин?», — спрашиваю я. Вспоминая, отец Николай ответил: «Владыка нежно погладил меня по голове и сказал: «Счастливый ты, Коля, что в Бога веруешь!» Освящение придела сщмч. Вениамина было совершено архиепископом Псковским Евсевием 8 ноября 1993 г. Освящение центрального придела и полное освящение собора архиерейским чином было совершено им же 8 ноября 1994 года. Так, по благословению Владыки Евсевия, по совету старца, через теплоту рук священномученика Вениамина и мы, гдовичи, стали счастливыми, имея такого небесного покровителя.
Строительство храма происходило при нескольких архиереях. Рукоположивший меня митрополит Иоанн (Разумов) словесно благословил. Официальное же благословение и Указ были получены от архиепископа Псковского Владимира, а ныне управляющий Псковской епархией Владыка Евсевий освятил собор в честь Державной иконы Божией Матери. Старец Николай подарил нам Ее икону, пребывающую ныне в храме. Строительством храма, началом богослужений не завершились труды по возрождению духовной жизни прихода. Рядом собором прежде находился дом Причта, уничтоженный также в послереволюционный период. Среди бывших настоятелей собора с 1832 по 1845 годы был протоирей Константин Петрович Несвицкий — будущий тесть святого праведного отца Иоанна Кронштадтского. Дочь протоиерея Константина — Елизавета — все эти годы прожила с отцом в Гдовской крепости до его перевода в Кронштадт. Там она впоследствии станет супругой отца Иоанна Сергиева — великого российского пастыря. Сейчас на бывшем месте их проживания, после археологических раскопок восстанавливается дом Причта, где будет действовать Воскресная школа. Проектировали восстановление дома московские благодетели — архитекторы Леонид Васильевич Абрамычев и Олег Александрович Штепа. Главное финансирование оказали дочери бывшего псковского миссионера отца Иоанна Легкого — Галина Лофберг и Ираида Пушкарева. Посильную помощь оказал священник собора Всех Скорбящих Радости в Сан-Франциско протоиерей Петр Перекрестов и многие другие благодетели в нашей стране и за рубежом. Так промыслительно собирается в Гдове прежде рассеянная по миру Святая Русь под покровом наших небесных покровителей. Особенную благодать и милость Божию переживает всякий человек, прикоснувшийся к святыне Гдовского собора. Уже при вступлении в легендарную крепость, на нас веет красотой таинственной древности. Окруженный вековыми деревьями, величественный храм, стоящий на намоленном предками месте, погружает нас во времена святой равноапостольной Ольги, побуждает к воспоминаниям походов благоверного князя Александра Невского и царя Иоанна Грозного. Здесь, на рубеже государства Российского, это прикосновение к родным истокам придает нам необходимую духовную силу. Наш гдовский кремль, как малый аналог Московского Кремля. Там тоже первая церковь была в честь великомученика Димитрия Солунского, позднее перестроенная псковичами и посвященная Успению Божией Матери, и в ней множество знаменитых захоронений. У нас также прежняя Димитриевская церковь, окруженная множеством мощей, посвящается Божией Матери, иконе Ее Державной с приделами великомученика Димитрия Солунского и священномученика Вениамина, митрополита Петроградского и Гдовского (память 31 июля/13 августа). Гдовскому собору милостию Божией первому суждено было возродиться на Святой Руси.
В феврале 1944 года при отступлении немецких войск Гдов был почти полностью разрушен. При этом были взорваны все каменные храмы и другие строения, находившиеся в кремле. Чудом уцелели крепостные стены. Преследовалась цель лишить русский народ не только жилищ, но и памяти, уничтожить его прошлое. Но разрушители просчитались. В послевоенные годы в Гдове произошли два “чуда”. Был заново возрожден город, а в 1990—1991 гг. по инициативе священника Михаила Женочина в Гдовской крепости восстановили на прежней основе, в достоверно первоначальных формах собор Св. Дмитрия. В архиве Института истории материальной культуры Российской Академии Наук отыскались обмерные чертежи собора, выполненные в 1906 году архитектором П.П. Покрышкиным. По этим чертежам архитектор И.А. Хаустова смогла выполнить проект восстановления уничтоженного сооружения. В 1989 году археологическая экспедиция во главе с автором этих строк и научным сотрудником Л. Большаковым раскопала древний фундамент здания. После этого точно на старых камнях стали восстанавливать храм.
8 ноября 1994 года возрожденный собор, центральный придел которого освящен во имя Державной Божьей Матери, был освящен и полностью открыт для богослужения. Он имеет звонницу и два придела Святого Дмитрия Солунского и священномучсника Вениамина, митрополита Петроградского. Так в Гдове зажглась духовная свеча, а городу возвращен исторический символ и “архитектурное лицо”.
А.Н. Кирпичников, http://borovaya52.narod.ru/gdov.htm
