#тайны
Где спрятано золото барона Унгерна?
Барон Унгерн, он же Черный Всадник – личность поистине сюрреалистическая. Только представьте: русский дворянин германских кровей, буддист по вероисповеданию, антисемит по убеждениям и садист по натуре, после революции 1917 года собирает армию из представителей азиатских народов, чтобы восстановить империю в России…
Далее Унгерн фактически становится правителем Даурии – огромной области от Байкала до Приамурья. В конце 1920-го года его армия заручается поддержкой монгольских князей и берет штурмом занятую китайцами Ургу, будущую столицу Монголии – Улан-Батор. Дивизия Унгерна освобождает из китайского плена и возвращает на трон монарха Монголии – Богдо-гэгэна Восьмого. Барону жалуют титул хана; об Унгерне начинают слагать легенды.
Попытка восстановить монархию в России у Унгерна успехом не увенчалась – он попал в плен к «красным», где и был расстрелян; однако после его гибели количество легенд вокруг имени Романа Федоровича Унгерн-Штернберга стало поистине фантастическим.
Дошло до того, что в течение полувека после его смерти сподвижники, осевшие в Китае, распускали слухи о несметных богатствах, награбленных бароном в годы гражданской войны в Монголии и якобы зарытых им в разных местах. Бывшие унгерновцы даже составляли карты тех мест и продавали доверчивым исследователям. На таких картах крупно прогорело несколько американских экспедиций.
В сентябре 1924 года в поиск унгерновских кладов включилась и резидентура ГПУ (Государственное политическое управление при НКВД СССР) в Урге. Они даже сумели отыскать кое-что: в местности Тологой-Дахту были откопаны несколько деревянных ящиков с царскими кредитками и ценными бумагами, которые от времени превратились в липкую червивую массу… Ни бриллиантов, ни золота там не оказалось. Однако именно эта находка подтвердила слухи о богатствах Унгерна и подтолкнула к организации новых секретных экспедиций.
Новый виток поиска кладов Унгерна начался с того, что скотопромышленник Бер Хонович Закстельский, работавший когда-то в Монголии, рассказал своему приятелю, агенту Красноярского отделения Госбанка СССР Моисею Прокопьевичу Прейсу, о кладе в семь пудов золота, зарытом в Монголии в окрестностях Урги. Прейс, в свою очередь, проинформировал об этом сотрудников ГПУ и предложил организовать экспедицию. Колесо закрутилось…
10 января 1927 года из областного отдела ГПУ Верхнеудинска (ныне Улан-Удэ) в окружной отдел ГПУ Красноярска мигом улетела записка о необходимости проведения операции по изъятию клада. При этом предлагалось действовать в контакте с Яковом Блюмкиным, известным террористом, возглавлявшим в то время резидентуру ГПУ в Монголии.
Красноярский окружной отдел откликнулся мгновенно, быстро решил проблемы с финансированием, и идея начала облекаться в конкретные формы. Необходимо было лишь получить согласие Москвы. Москва тоже дала добро, несмотря на то, что клад планировалось «изымать» с территории другого государства (Монголии).
В конце января 1927 года полномочное представительство ГПУ по Сибкраю дает облотделу ГПУ Бурят-Монгольской АССР разрешение на проведение операции по изъятию ценностей и их вывоз, особо подчеркнув, что операция должна быть проведена без вмешательства монгольских властей.
Итак, Закстельский и Прейс поступают в распоряжение Бурят-Монгольского облотдела ГПУ по поиску ценностей и получают соответствующие удостоверения. Вместе с ними в экспедицию отправляется сотрудник экономического отдела Яков Иванович Косиненко. Косиненко поручается ведение переговоров с Монголбанком и другими заинтересованными организациями.
В конце мая 1927-го Косиненко, Закстельский и Прейс выезжают в Усть-Кяхту. Выдавая себя за мелких коммерсантов, чтобы не привлекать внимания, они путешествуют довольно спокойно. Однако потом начались неприятности. Правительство Монголии поручило Министерству народного хозяйства курировать поиск и изъятие клада. В переговоры с монгольской стороной вступил Закстельский как частное лицо. Министерство запросило 25 процентов стоимости клада в свою пользу. Остальную часть клада монголы соглашались купить, но только за тугрики. Для советской стороны это еще 10 процентов потерь. Переговоры продолжались несколько дней. По итогу Министерство народного хозяйства Монголии согласилось покупать каждый золотник золота по 5 тугриков 75 мунгу.
13 июня договор был подписан, а 14 июня в три часа утра приступили к раскопкам. Их вели во дворе текстильной мастерской Министерства народного хозяйства. Вначале выкопали большую канаву вдоль здания, затем такую же — от ворот вдоль соседнего здания. В землю вгрызались с большим трудом — нетронутая целина не поддавалась лопате. Только неподалеку от ворот, на участке в три-четыре аршина наткнулись на рыхлый грунт. Но клада не было.
Однако монголы, видимо, посчитали, что клад все-таки нашли и сокрыли от властей, так как в некоторого времени после завершения работ не давали членам экспедиции разрешения на выезд из страны. По возвращении из Монголии Косиненко подал руководству докладную записку, в которой высказал предположение, что они занимались поисками клада, который был выкопан еще в 1924 году.
Больше всех был удручен неудачей Закстельский. Несколько раз его видели плачущим.
Следы сокровищ затерялись. Их поиски советскими и монгольскими экспедициями, а также вольными кладоискателями не увенчались успехом. Казалось, что сокровища пропали навсегда, но в 30-х годах о «золоте Унгерна» заговорили в Польше. Двое граждан этой страны располагали информацией о судьбе клада.
Первый источник — путешественник и литератор Антоний-Фердинанд Оссендовский. В мае 1920 года он совершил поездку по Монголии и был гостем Унгерна. Позднее Оссендовский описал это путешествие в своих мемуарах.
Причем Унгерн в присутствии поляка якобы вручил настоятелю свое завещание и план местонахождения тайника, где спрятано золото. Пан Оссендовский указал место позже, рассказав, что клад закопан у истоков Амура, а вовсе не в Монголии.
Итак, первое возможное место клада — истоки Амура, но, как уже говорилось, есть и еще одно предположение о местонахождении золота Унгерна.
Камиль Гижицкий(1893-1968)-инженер-технолог, литератор, путешественник. После ранения попал в российский плен как австро-венгерский офицер и оказался в Сибири. До августа 1921 — военный инженер при конной дивизии барона Унгерна. Автор книг приключенческого содержания, переведенных на ряд языков. Будучи лицом из ближайшего окружения Унгерна, он на самом деле мог знать, куда именно барон велел спрятать казну. В своих записках он только высказывает мысль, что сокровища могут быть спрятаны вблизи озера Буир-Нур, в одной из заполненных илом лощин.
Свидетельства Оссендовского и Гижицкого не единственные. Кое-какие сведения о судьбе сокровищ барона Унгерна можно почерпнуть из заметок еще одного поляка – Казимежа Гроховского.
Гроховский, по профессии горный инженер, после Октябрьского переворота осел в Харбине, где в 1928 году издал любопытную книгу.
В ней Гроховский описал сокровища Унгерна: «Золото было упаковано в 24 ящика. В каждом ящике находилось по 3,5 пуда (57,4 кг) золотых монет». Получается чуть ли не полторы тонны чистого золота! Также поляк указал, что золото закопано «в 160 верстах к югу от Хайлара, на слегка всхолмленной равнине, поросшей редкими кустами, в небольшой лощине».
