ГАУБИЦЫ СИСТЕМЫ КШЕСИНСКОЙ
Русско-Японская война, помимо всего прочего, выявила тот факт, что одних только трёхдюймовок для полевой артиллерии явно недостаточно, и потому в 1907 году ГАУ решило объявить конкурс на лёгкую полевую гаубицу дивизионного звена. В отличие от большинства европейских стран, где для лёгкой полевой гаубицы был принят 105-миллиметровый калибр, наше ГАУ, решив пожертвовать подвижностью в пользу разрушительной силы снаряда, остановилась на 48-линейном калибре. На такое решение ГАУ подтолкнул опыт недавно прошедшей войны, в позиционных боях которой разрывной силы пудовых снарядов 42-линейной осадной пушки образца 1877 года оказывалось недостаточно для разрушения полевых укреплений противника.
В то же самое время чудом сохранившиеся в войсках отдельные экземпляры 12-фунтовой стальной осадной пушки образца 1867 года неожиданно оказались эффективным средством борьбы с японскими блиндажами. Калибр этой пушки в линиях как раз и составлял 48, что в переводе в миллиметры равняется 121,92 мм.
Однако в начале ХХ столетия принять на вооружение новый образец артиллерийского орудия было уже не так просто, как в предшествующие годы. Дело в том, что в 1905 году генерал-инспектором артиллерии стал Великий князь Сергей Михайлович. Период его генерал-инспекторства ознаменовался переходом русской артиллерии на французские образцы. И не просто на французские, а исключительно на образцы фирмы Шнейдер.
Эта компания, основанная в 1838 году бывшими портными братьями Адольфом и Иосифом Шнейдерами (от евр. שנײַדער – портной) занимала прочные позиции на машиностроительном рынке Франции, но за ее пределами авторитетом не пользовалась.
Формально в России продолжали проводиться конкурсные испытания опытных образцов артиллерийских систем, на которые по-прежнему приглашались фирмы Круппа, Эрхардта, Виккерса, Шкода и другие, а также русские казенный заводы Обуховский и Санкт-Петербургский орудийный. Но в подавляющем большинстве случаев победителем конкурса оказывалась фирма Шнейдер.
При этом эта французская компания, заключая контракт с Военным ведомством России, непременно оговаривала, что определенное количество лет такая-то пушка системы Шнейдера будет изготавливаться исключительно на Путиловском заводе, или вообще будет изготавливаться только на нём. Дело в том, что в числе акционеров завода, помимо промышленника Путилова и банкира Вышнеградского, была ещё и третья особа – балерина Мария-Матильда Адамовна-Феликсовна-Валериевна Кшесинская, которая, будучи прообразом переходящего красного знамени, переходила из рук в руки от одного грандюка к другому.
Первоначально Матильда Кшесинская была любовницей цесаревича Николая Александровича – будущего императора Николая II. Однако их отношения прекратились в апреле 1894 года после помолвки цесаревича с Алисой Гессенской. Затем она стала любовницей сразу двух грандюков – молодого Андрея Владимировича, четвёртого сына великого князя Владимира Александровича, и уже упомянутого Сергея Михайловича, который был пятым сыном Михаила Николаевича – самого младшего из сыновей Николая I. От кого-то из этих двоих 18 июля 1902 года Матильда родила сына Владимира, пополнившего плеяду незаконноржденных князей Романовских и ставшего впоследствии британским шпионом во Франции.
Однако в 1907 году на конкурс, объявленный ГАУ, фирма Шнейдер опоздала. Конкурс пришлось проводить по-честному – отдать предпочтение тем, кто даст больший откат. В результате на вооружение под индексом «48-линейная полевая гаубица обр. 1909 г.» была принята полевая фирмы Крупп.
Однако Кшесинская только что закончила строить новый дворец в Петербурге и сильно поиздержалась – поиздержалась настолько, что денег от крупповского отката ей едва хватило на покупку виллы в Ницце.
Поэтому уже на следующий год грандюк настоял на том, чтобы была принята на вооружение ещё и гаубица Шнейдера. И как ни странно, на вооружение её приняли, присвоив ей индекс «48-линейная полевая гаубица обр. 1910 г.». Эта гаубица которая не имела никаких преимуществ по сравнению с гаубицей Круппа. В итоге артиллерия получила две конструктивно различные системы одного калибра, выполнявшие одну и ту же задачу, и юнкера Михайловского артиллерийского училища тут же обозвали шнейдеровское орудие гаубицей системы Кшесинской.
Крупповская гаубица имела клиновой затвор, а шнейдеровская – поршневой. Гаубица конструкции Круппа имела ствол длиною в 14 калибров, а длина ствола гаубицы системы Шнейдера составляла 12,8 калибра, но несмотря на меньшую длину ствола, шнейдоровская гаубица была на 110 кг тяжелее крупповской. Обе гаубицы были оснащены тормозами отката и накатниками. Дальность стрельбы шрапнелью, начиненной 550 15-миллиметровыми 19-граммовыми пулями, или гранатами, начинёнными 12 фунтами тринитротолуола, зависела от комбинации из пяти переменных зарядов ленточного пороха. Взрыватель гранат по конструкции был аналогичен взрывателю снарядов, которыми оснащалась Русская трёхдюймовка.
По иронии судьбы производством крупповской модели занялся Путиловский завод, а произвдством модели фирмы Шнейдер – Мотовилихиский и Обуховский заводы.
После принятия на вооружение шнейдеровской модели крупповскую гаубицу решили из полевой артиллерии передать в гарнизоны крепостей. Однако начавшаяся мировая война вытащила эти орудия из крепостных гарнизонов на поля сражений.
Обе артсистемы достались по наследству и Красной Армии, причём из-за нехватки трёхдюймовок эти орудия часто использовали и вместо пушек. В этом качестве их применяла и батарея, которой в годы Гражданской войны командовал будущий Главный маршал Артиллерии Николай Николаевич Воронов.
