Перед вами два снимка Николая Лескова, разглядывая которые нельзя не заметить кардинальную смену гардероба писателя. Причина перехода от элегантных заграничных пиджаков к просторному азяму (длинный кафтан, который в XIX веке носили уже только крестьяне) в болезни — «грудной жабе», вылившейся в итоге в инфаркт. Недуг превратил ношение крахмального белья и вообще всего, что «тянет и давит», в настоящую пытку для Лескова. Сначала он переходит на легкие сатиновые рубашки с пышными фуляровыми шарфиками вместо галстуков, легкотканые жилеты. А в середине 1892 года писатель совсем отказывается от пиджаков в пользу домотканного мягкого азяма ручной работы — просторного запашного кафтана из черной тонкой, но плотной материи, до щиколоток. Николай Семенович решил, что более всего из головных уборов к его новому одеянию подойдет шелковый черный картуз, какие носили гостинодворские хозяева магазинов.
Выглядел в этом костюме известный писатель весьма простецки, однако знакомые старались не обнаружить неодобрения и даже удивления его новому образу. Впрочем, сам он при этом испытывал большую неловкость. Из письма Лескова приятельнице Лидии Веселитской :»Когда мне будет лучше, я надеюсь прийти к вам, но забыл просить у вас разрешения придти в русском платье, так как я не могу надевать ни сюртука, ни фрака, и последний давно подарил знакомому лакею. Боль сердца у меня не переносит никакого плотного прикосновения к груди» .
В том же году, задумав посетить «умную и изящную, хорошо настроенную писательницу» Софью Смирнову, Лесков письмом предупреждает ее: «Я уже 4 года не ношу платья европейского» покроя, а хожу в «азяме», которого терпеть не могу, но он оставляет мне свободу вздоха… Могу ли быть у вас в упомянутом «азяме» — единственном платье, которое могу носить?»
#МосковскиеЗаписки
