#народ
Григорий Распутин удостоился в царской семье почетного наименования Друг (с Большой буквы!), так его называли Николай Второй и царица, даже в своей личной переписке.
Надо сказать, что Григорий Ефимович Распутин был незаурядным человеком, прекрасным знатоком людской психологии, обладавшим множеством разнонаправленных талантов и способностей.
Арон Симанович был и секретарем, и другом, и «кошельком» у Г. Распутина, который доверял ему свои самые сокровенные тайны:
«Мое повествование о событиях при дворе основывается главным образом на моих собственных приключениях и рассказах Распутина, который меня, как своего доверенного и советчика, посвящал во все, что он видел и слышал, а перед ним царская чета не имела никаких тайн.
Царь и царица исповедывались ему, как своему духовнику. Я вполне уверен, что его рассказы соответствовали правде, только по этой причине я осмелился говорить о фактах из интимной жизни царской семьи, которые до сих пор оставались неизвестными», — пишет Симанович в предисловии к своим воспоминаниям.
Давайте посмотрим, что же рассказывал Г.Е. Распутин царю о жизни и судьбе русского крестьянства:
«Он оставался всегда крестьянином, подчеркивал свою мужицкую неотесанность перед людьми, считавшими себя могущественными и превосходящими всех, никогда не забывая миллионы населяющих русские деревни крестьян. Им помочь и разрушить возведенную между ним и царем стену было его страстным желанием и пламенной мечтой.
Долгие часы, проведенные им в царской семье, давали ему возможность беседовать с царем на всевозможные политические и религиозные темы. Он рассказывал о русском народе и его страданиях, подробно описывал крестьянскую жизнь, причем царская семья его внимательно слушала.
Царь узнал от него многое, что осталось бы без Распутина для него скрытым.
Распутин горячо отстаивал необходимость широкой аграрной реформы, надеясь, что она должна привести русского крестьянина к новому материальному благосостоянию.
— Освобождение крестьян проведено неправильно, — говорил он часто.
— Крестьяне освобождены, но они не имеют достаточно земли. Обычно крестьянская семья численно велика и состоит из десяти членов, но участок земли мал.
Из-за земли сыновья ссорятся с родителями, и им приходится отправляться в город в поисках работы, где они ее не находят.
Окончится война, сыновья вернутся и поженятся. Чем же они тогда будут кормиться? Возникнут ссоры и беспорядки.
Крепостные крестьяне жили лучше. Они получали свое пропитание и необходимую одежду. Теперь крестьянин не получает ничего и должен платить еще подати. Его последняя скотинка описывается и продается с торгов.
До десятого года крестьянские дети бегают голыми. Вместо сапогов они получают деревянные колодки. Не хватает у крестьянина земли. Замирает вся жизнь в деревне.
Распутин жаловался на то, что правительство не строит в Сибири железных дорог. — Боятся железных дорог и путей сообщения, — пояснял он. — Боятся, что железные дороги испортят крестьян. Это пустой разговор.
При железной дороге крестьянин имеет возможность искать себе лучшее существование. Без железной дороги сибирский крестьянин должен сидеть дома, не может же он пройти всю Сибирь пешком. Сибирский крестьянин ничего не знает и ничего не слышит. Разве это жизнь? Сибирь пространна и сибирский крестьянин зажиточен.
В России же (Распутин понимал европейскую Россию) крестьянские дети так редко видят белый хлеб, что считают его лакомством.
Крестьянин в деревне не имеет ничего. Пшеничную муку он иногда получает к Пасхе, мясо он даже по праздникам получает очень мало.
Ему не хватает одежды обуви и гвоздей, но он ничего не может заказать. В деревне нет мастеровых…
Боятся, что крестьянин мог бы разбаловаться, пожелать денег или земельного надела! Поясняют, что все это может привести к революции. Все это глупости.
Дворянство имеет слишком много.
Дворянство ничего не делает, но мешает и другим. Если появляется образованный человек, то кричат, что он революционер и бунтовщик, и в конце концов сажают его в тюрьму.
Крестьянину не дают образования. Эта господская политика к добру не приведет.
Распутин мечтал о крестьянской монархии, в котором дворянские привилегии не имели бы места.
По его мнению, монастырские и казенные земли следовало разделить между безземельными крестьянами и в первую очередь между участниками войны».
