8 сентября 1833 года Александр Пушкин писал своей жене из Москвы: «Важная новость. Французские вывески, уничтоженные Ростопчиным в год, когда ты родилась, опять появились на Кузнецком мосту». Из этого короткого послания можно почерпнуть много интересного об истории Москвы начала XIX века.
Будущая супруга поэта — Наталья Николаевна Гончарова — родилась ровно за 21 год до этого письма, 8 сентября 1812 года. В тот год московский генерал-губернатор Федор Ростопчин, известный приверженец националистических взглядов, действительно на антифранцузской патриотической волне запретил развешивать в Москве вывески на французском языке, в противном случае выселял торговцев из города. В своем сочинении «Мысли вслух на Красном крыльце российского дворянина Силы Андреевича Богатырева» Ростопчин наделяет одного из героев показательной тирадой: «Господи, помилуй! Только и видишь, что молодежь одетую, обутую по-французски; и словом, делом и помышлением французскую. Отечество их на Кузнецком мосту, а царство небесное – Париж. Родителей не уважают, стариков презирают и, быв ничто, хотят быть все. Завелись филантропы и мизантропы. Филантропы любят людей, а разоряют мужиков; мизантропы от общества людей убегают в трактиры. Старухи и молодые сошли с ума. Все стало каша кашей. Бегут замуж за французов и гнушаются русскими».
Приток французских эмигрантов в Москву резко усилился после революционных событий 1790-х годов, всколыхнувших Западную Европу. Французы жили компактной колонией в районе Фуркасовского переулка, там же появился их первый католический храм с посвящением Людовику IX Святому. Ну а в плане торговли они сразу же освоили одну из главных торговых улиц столицы — Кузнецкий мост. И если в XVIII веке москвичи еще озвучивали свое намерение «ехать во французские лавки», то в начале XIX века уже устоялось выражение «ехать на Кузнецкий мост». Как верно заметил Иван Крылов, описывая эту улицу:
Где за французский милый взор
бывает денег русских сбор.
Борьба Ростопчина с иностранными вывесками очень скоро была сведена на нет, и главная торговая улица Москвы снова обрела французский шарм. Сюда заглядывал «преимущественно один очень чисто одетый народ, потому что московский простолюдин, не имея надобности ни в чем, что продается на Кузнецком мосту, проходит его разве по крайней необходимости». У бытописателей середины XIX века «…щеголь и щеголиха едут с целью и без цели на Кузнецкий мост, праздный московский юноша, который почти живет в фаэтоне, рыскает по улицам без всякой надобности».
Московские модники не привыкли скупиться, поэтому путеводители с некоторым укором замечали: «Всё втридорога; но для наших модников это ничего: слово куплено на Кузнецком Мосту придаёт каждой вещи особенную прелесть». Из 18 лавок, расположенных на этой улице, русскому владельцу принадлежала только одна. Модная улица стала важным явлением в жизни Москвы. Недаром грибоедовский Фамусов восклицал:
А всё Кузнецкий мост, и вечные французы,
Оттуда моды к нам, и авторы, и музы:
Губители карманов и сердец!
#МосковскиеЗаписки
