«Дьявол», расплатившийся детьми
Самое, пожалуй, знаменитое внутреннее перерождение в российской истории продемонстрировал знаменитый граф Федор Иванович Толстой по кличке «Американец» или «Татуированный дьявол».
Будучи совершенно безбашенным в молодости, к старости Американец стал очень набожным и богобоязненным человеком. Причем слово безбашенный следует понимать буквально, товарищ реально был без башки, в 90-е его бы окрестили «отморозком».
Чтобы было понятно — «Американцем» и «Татуированным дьяволом» он стал после одной истории, в которой как нельзя ярче проявился весь его характер. Окончив Морской Кадетский Корпус, тогда еще просто Федор служил в элитнейшем Лейб-гвардии Преображенском полку. Однажды, устраивая полеты на супермодной новинке — воздушном шаре, он «пролетал» смотр полка и по возвращении полковник отчитал его при всех. Фёдор обиделся и плюнул старику в лицо. Они стрелялись, полковник получил тяжелое ранение, а Федора ожидали серьезные неприятности.
Тогда родственники решили спрятать прошрафившегося, и отправили его в кругосветное плавание с экспедицией Крузенштерна вместо другого Федора Толстого — кузена дуэлянта и будущего художника–медальера. Родственники — знаменитый клан Толстых — у Федора были хоть и обедневшие, но все еще очень влиятельные и, кстати, весьма известные. Писатель Лев Толстой, например, доводился ему двоюродным племянником, а Мария Лопухина со знаменитого портрета — родной сестрой.
Толстой ушел в плавание, и вскоре на судне «Надежда» от нового члена экипажа выли все — так он всех достал. Николай Резанов (тот, который «Юнона» и «Авось»), вот что писал о нем в своем дневнике:
Крузенштерн взял себе в товарищи гвардии подпоручика Толстого, человека без всяких правил и не чтущего ни Бога, ни власти, от него поставленной. Сей развращенный молодой человек производит всякий день ссоры, оскорбляет всех, беспрестанно сквернословит и ругает меня без пощады.
В итоге Крузенштерн воспользовался своей капитанской властью и высадил склочника на берег во время стоянки на Камчатке, велев добираться в Петербург своим ходом. А незадолго до этого, при заходе на Маркизовы острова, Федор татуировался у тамошних аборигенов от пальцев ног до шеи и кистей рук.
Татуировками этими, кстати, он очень гордился и хвастался долгие годы, его племянница Мария Каменская (дочь уступившего место на корабле «второго Федора Толстого»), вспоминала, что сначала дядюшка раздевался до пояса и его разглядывали охающие дамы, «потом мужчины все вместе отправлялись в курительную комнату и уж там-то стягивали с дядюшки последние подштанники, за трубками изучая графа что спереди, что сзади…».
Вдохновленный этой историей Грибоедов не удержался и упомянул героя великосветских салонов и карточных столов в своей пьесе «Горе от ума». Помните?
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,
И крепко на руку не чист.
Толстой, мухлевавший за карточным столом практически в открытую, обиделся. Тщательно зачеркнул вторую строчку и рядом написал: «В Камчатке черт носил», а в скобках добавил: «Ибо сослан никогда не был». Потом при случае спросил у Грибоедова:
– Ты что это написал, будто я на руку нечист?
– Так ведь все знают, что ты передергиваешь, играя в карты.
– И только–то? – искренне удивился Американец, – так бы и писал, а то подумают, что я табакерки со стола ворую.
Но я отвлекся, вернемся к его, как любил говорить племянник Лёвушка, «нравственному перерождению». Произошло оно при следующих обстоятельствах.
Толстой, как вы, наверное, уже поняли, был завзятым дуэлянтом, одним из самых знаменитых бретеров Империи. Он одинаково хорошо и стрелял, и фехтовал, при этом с пугающим равнодушием относился к человеческой жизни. Известен, например, такой случай.
Как-то раз, проводя вечер за картами у Толстого, кто-то из его друзей, по одним сведениям Гагарин, по другим, Нащокин, с кем-то повздорил и вызвал обидчика. Секундантом пригласил хозяина дома, «Американца». Зайдя за ним утром, он обнаружил Федора спящим, и начал будить его — опаздываем, дескать. На что Толстой перевернулся на другой бок и ответил: «Уже не опаздываем. Ты был оскорблен под моим кровом и воображал, что я допущу тебя до дуэли? Я твоего приятеля уже убил».
Оказалось, что он тем же вечером специально поссорился с обидчиком друга, вызвал его, назначил дуэль на 6 часов утра, застрелил своего противника, вернулся домой и лег спать.
Все изменилось после того, как Толстой женился — как всегда, со скандалом, на цыганской плясунье Авдотье Максимовне Тугаевой, после многолетнего сожительства. Вот что рассказывает о проклятии дяди та же Мария Каменская:
«Убитых им на дуэлях он насчитывал одиннадцать человек. Он аккуратно записывал имена убитых в свой синодик. У него было 12 человек детей, которые все умерли в младенчестве, кроме двух дочерей. По мере того, как умирали дети, он вычеркивал из своего синодика по одному имени из убитых им людей и ставил сбоку слово «квит»».
Он действительно считал смерть одиннадцати своих детей Божьей карой за смерть одиннадцати человек, убитых им на дуэлях. Вот тогда-то он и стал тем набожным прихожанином. Эти страшные «квитания» прекратились только после того, как одиннадцатой — уже в 17-летнем возрасте — умерла его любимая дочь, многообещающая поэтесса Сарра.
Как заключает Каменская, «когда же у него умер одиннадцатый ребёнок, прелестная умная девочка, он вычеркнул последнее имя убитого им и сказал: «Ну, слава Богу, хоть мой курчавый цыганеночек будет жив»».
И действительно, последний «цыганенок» — дочь Параша — жила долго. Она стала Прасковьей Федоровной, супругой московского губернатора В. С. Перфильева и дожила почти до конца XIX века, умерев в 1887 году.
Сам же Американец умер в 1846-м, в 64 года. Говорят, перед смертью исповедовался несколько часов — оно и понятно, нагрешил он в этой жизни немало.
Его могила на Ваганьковском кладбище до сих пор цела, при случае можете навестить.
Посмотреть на место упокоения грешника, обредшего покой.
_________
Иллюстрации:
1. Ф. Толстой в молодости
2. «Портрет Марии Лопухиной» Владимира Боровиковского.
3. Федор Толстой. Рисунок Пушкина, на свадьбе которого с Гончаровой Американец был сватом.
4. Федор Толстой в преклонных годах. Художник Филипп Рейхель, 1846 г.
5. Дочь Толстого Сарра. Акварель П. Ф. Соколова
6. Могила Ф. Толстого на Ваганьковском кладбище (участок 13)
