«Герцен не эмигрировал, он родился эмигрантом. Ему подобные так и рождались эмигрантами, хотя большинство не выезжало из России.
Отделяясь от народа, они потеряли и Бога. К русскому народу они питали презрение, воображая вместо него какой-то идеальный народ – каким он должен быть по их понятиям.
Отрицал собственность, но с удовольствием ощущал свою обеспеченность. Подстрекал к революции других и любил комфорт.
Без сомнения, это человек необыкновенный, но, чем бы он ни был – писал ли свои записки, посылал ли в Россию в шестьдесят третьем году, в угоду полякам, воззвание к русским революционерам, в то же время не веря полякам и зная, что своим воззванием губит сотни молодых людей, с наивностью ли неслыханною признавался в этом сам позднее – всегда он прежде всего был попросту продукт крепостничества, из которого произошёл, не по отцу только, а через разрыв с родной землей и с её идеалами».
Федор Достоевский про первого русского «иноагента» Александра Герцена, писавшего, что стыдно быть русским:
Федор Михайлович все понял до нас.
Портрет Герцена.
Николай Ге, 1867 год
