Черная смерть
250 лет назад, в 1771 году, в Москве свирепствовала настоящая эпидемия — каких мы, ныне живущие, благодаря самоотверженным усилиям медиков, не знаем. В город пришла чума. По свидетельствам очевидцев, в день умирало до 1000 человек. Мертвые лежали на улицах, также их прятали в домах, «спасая» от сожжения и заражаясь при этом тоже. Попытки введения карантинных мероприятий успеха не имели — население попросту не желало им подчиняться. В конце концов, в Москве вспыхнул самый настоящий бунт.
Поводом послужило изъятие иконы Богородицы, висевшей на стене Кремля, которая якобы спасала от «морового поветрия». Ежедневно к ней для целования стекались сотни горожан. Понимая, что это лишь помогает распространению заразы, архиепископ Амвросий приказал спрятать икону. Однако в ответ в городе был пущен слух, что жителей намеренно лишили «заступницы». В ходе последующих массовых беспорядков были разграблены и сожжены несколько десятков поместий, взят штурмом Донской монастырь, а сам Амвросий забит бунтовщиками до смерти. Ситуация осложнялась тем, что большинство городских сановников покинули Москву, а «за старшего» остался генерал Петр Еропкин, который понимал, что город вот-вот будет сожжен дотла обезумевшими жителями.
Сначала он попытался остановить толпу, сделав залп из пушек холостыми зарядами. Кто-то крикнул, что «заступница» спасает от картечи, после чего бунтовщики атаковали позиции артиллерии и смяли их. Еропкин был вынужден приказать армии открыть огонь на поражение. Уличные бои шли почти трое суток, после чего бунтовщики частично разбежались, а частично были схвачены и подверглись жестокому наказанию. Количество убитых по разным источникам составило от 100 до 400 человек. Уличенные в убийстве архиепископа были отлучены от церкви и повешены. При этом честный и прямой генерал Еропкин направил Екатерине II рапорт об усмирении бунта и прошение об отставке «по поводу кровопролития». Императрица ответила разрешением на отставку в любой момент по своему желанию — и денежным содержанием «за решительность».
После бунта в бывшую столицу прибыл Григорий Орлов, который сразу начал действовать. Прежде всего он заставил врачей подтвердить, что в городе действительно чума (ранее поступали невразумительные доклады о некоей «горячке»), а также сказать точно, как можно прекратить ее распространение. Одним из первых приказов Орлова стал запрет на любые сборища, включая и церковные службы. Подкреплением служили четыре полка лейб-гвардии, готовые разгонять людей силой. Помещать же больных в карантин Орлов решил довольно интересным способом. Каждый, кто выздоравливал в карантинных бараках, получал 5 рублей серебром лично, а если туда попадала семья — то 10 рублей на семью. Правда, выздоравливали не все, но зато желающих оказаться в карантине резко стало много. Здоровые же должны были просто сидеть дома и как можно меньше шляться по улицам. За этим следили солдаты.
Кроме того, в городе появились команды «мортусов» из приговоренных к длительному заключению преступников, одетых в специальные брезентовые балахоны. Они собирали трупы и сжигали их. По окончанию работы им было предоставлено помилование. Полностью была остановлена деятельность мастерских, кузниц, торговых и ремесленных предприятий. В Москве закрылись все рынки, кроме специальных чумных, где покупатель и продавец не контактировали между собой. Покупатель клал в кружку с уксусом деньги, а продавец клал на деревянную лавку товар. Торговать разрешалось только едой. Каждому жителю на пропитание выделялось из казны 10 копеек в день (довольно немало) при условия соблюдения комендантского часа. Летом 1772 года эпидемия пошла на убыль, а осенью прекратилась вообще.
По различным оценкам, за время эпидемии в Москве скончались от 50 до 100 тысяч человек, то есть от 25 до 50 процентов населения. На ликвидацию чумы было затрачено порядка 100 тысяч рублей — огромная сумма. Гораздо дороже обошлось восстановление города и борьба с последствиям, включая постройку новых общественных бань, расширение улиц, ликвидацию свалок и перенос кладбищ.
#история
