Дворец Волковых-Юсуповых: тайны древнерусского терема
История этого нарядного «древнерусского терема», что на карте Москвы значится как «палаты бояр Волковых – дворец Юсуповых», полна захватывающих, почти шекспировских сюжетов, а правда, как водится, тесно сплетена с вымыслом.
Комплекс богато украшенных в духе московского барокко асимметричных каменных объемов с шатровыми крышами в красно-белую клетку неизменно притягивает взгляды всех, кто оказывается в Большом Харитоньевском переулке. Однако мало кто может похвастаться тем, что бывал внутри этого архитектурного чуда в 2000-е, когда из него сначала пытались сделать то ли частный музей, то ли сдаваемую в аренду площадку для приемов и бракосочетаний, а затем и вовсе закрыли на замок. Недавно палаты вернулись в собственность государства и перешли в управление музея-усадьбы «Архангельское». Наконец забрезжила надежда, что находящийся в бедственном положении памятник будет спасен и станет доступен для посещения.
От Ивана IV до Петра II
Молва связывает появление каменных палат на этом месте с именем Ивана Грозного – большого любителя соколиной охоты. Однажды зимой, преследуя верхом зверя в окрестных лесах, царь обронил свою шапку, увидел в этом знак и повелел построить здесь охотничий дворец. Его последний дореволюционный владелец, убийца Распутина князь Феликс Юсупов, в своих мемуарах указывал 1551 как год окончания строительства, но дата эта сомнительна. К тому же Юсупов приводит самые фантастические подробности. Дескать, строили палаты зодчие Барма и Постник, создатели собора Василия Блаженного. И были они связаны с Кремлем подземным ходом, и где-то в их окрестностях замурована знаменитая библиотека Ивана Грозного, и стены их – свидетели зверств опричников…
«Все тут напоминало о царе-изверге. На третьем этаже, на месте часовни, были раньше зарешеченные ниши со скелетами, – вспоминал князь. – В детстве я думал, что души замученных живут где-то здесь, и вечно боялся встретиться с привидением». Историки датируют палаты концом XVII – началом XVIII столетия, а первым русским монархом, чье присутствие здесь подтверждено документально, был Петр I. Заезжал он сюда в январе 1723-го в гости к тогдашнему владельцу дома, видному дипломату и вице-канцлеру Петру Шафирову. В том же году Шафирова обвинили в казнокрадстве, а дом передали управляющему Тайной канцелярией Петру Андреевичу Толстому – основателю самой известной, графской ветви знаменитого рода, к которой относился и наш великий писатель. Правда Толстой владел палатами недолго – по навету Александра Меньшикова его в 1727-м сослали на Соловки, и владение перешло к ближайшему помощнику светлейшего князя, обер-секретарю Военной коллегии Алексею Волкову. Это его фамилия сохранилась в названии «палат бояр Волковых», хотя никаким боярином он отродясь не был, да и владел палатами менее полугода. В том же 1727-м Меньшиков сам отправился в ссылку, а вступивший на престол Петр II рассудил, что «понеже Алексей Волков был при князе Меньшикове, явился во всех его, князя Меньшикова, непорядочных и худых поступках согласник <…> деревни и московский двор от него взять». Палаты перешли к князю Григорию Дмитриевичу Юсупову-Княжево, и почти на два века оказались в руках этого рода.
Проклятие рода Юсуповых
Сами Юсуповы прослеживали свою родовую историю от одного из правителей Багдадского халифата X века Мухаммеда Абу Бакр ибн Раика. Двенадцать поколений его потомков правили в Дамаске, Сарсаре, Антиохии, Медине, Константинополе, Мекке и Египте. В их следующем колене выделился Едигей – полководец Тамерлана, недолгий властитель Золотой Орды и основатель династии, возглавившей Ногайскую Орду, которая достигла своего расцвета в XV веке при хане Юсуфе.
От имени хана, состоявшего в дружеской переписке с Иваном Грозным и убитого в 1555 году по приказу своего младшего брата, и происходит фамилия Юсуповых. Братоубийца отослал двух сыновей свергнутого хана царю Ивану. Тот принял их благосклонно и наделил земельными угодьями в ярославской земле – городе Романове (теперь Тутаев). А еще сто лет спустя правнук Юсуфа, Абдул-мурза, принимал в своем имении патриарха Иоакима во время поста и, не зная православных обычаев, накормил его гусятиной, которую гость принял за рыбу.
Последний дореволюционный владелец, убийца Распутина князь Феликс Юсупов, в своих мемуарах указывал 1551-й как год окончания строительства дворца, но эта дата вызывает сомнения
Промашка вскрылась, патриарх пожаловался царю Федору Алексеевичу, и тот в гневе на мусульманина, который унизил духовное лицо, лишил обрусевшего иноверца всех пожалований. Абдул-мурза загладил свою вину, приняв православие, и тем вернул любовь монарха и все привилегии. Однако ночью ему было послано пророчество – за то, что предал он истинную веру, отныне в каждом поколении его рода лишь один из наследников мужского пола проживет дольше 26 лет. И пророчество это неизменно сбывалось.
Пушкинский след
История дома-терема связана и с именем Александра Сергеевича Пушкина. В столице сохранилось всего два здания, в которых он не просто бывал, но и жил какое-то время, и одно из них – палаты в Большом Харитоньевском (другое – мемориальная квартира на Арбате). Здесь прошли младенческие годы будущего поэта – в 1801-м его отец Сергей Львович снял у князя Николая Петровича Юсупова один из флигелей, а также «фряжский погреб, кладовую и кухню с приспешною избою (пекарней. – Прим. ред.), погреб, амбар, хлебный и каретный сараи и конюшню о стойлах».
Пушкины прожили во флигеле всего около двух лет, но Александру Сергеевичу это место явно запомнилось – недаром «у Харитонья в переулке» поселил он свою героиню Татьяну Ларину, гостившую в Москве. Говорят, и кота ученого Пушкин тоже увидел здесь – якобы в юсуповском саду расхаживал по цепи механический кот, привезенный из Голландии. А вот с вельможным Юсуповым поэт был дружен до конца дней старого князя – это доподлинно известно. Николай Петрович даже принял приглашение Пушкина быть посаженным отцом на свадьбе поэта, но из-за болезни не смог им воспользоваться.
С середины XIX века главной резиденцией Юсуповых стал дворец на Мойке в столичном Петербурге. Семья много времени проводила и в других своих владениях – в Архангельском, в Ракитном, в Крыму. В 1860-е московские палаты немного перестроили, а в конце столетия затеяли масштабную реставрацию под руководством архитектора Николая Султанова. Во внутреннем дворе появилось парадное крыльцо с лестницей и был поновлен богатейший декор внутренних покоев, который заиграл во всей красе после того, как провели электричество.
Столовую палату увешали портретами русских царей, выполненными по эскизам Федора Солнцева, а потолок кабинета князя Феликса Юсупова украсили астрономической картой неба. Легендарному основателю дворца Ивану Грозному посвятили расписную Соколиную комнату, которой не было прежде. Изготовили изразцовые печи и мебель «под старину». Работа архитектора была признана шедевром и хозяевами, и коллегами по ремеслу, и даже членами императорской фамилии, которые посетили церемонию освящения новых интерьеров. Благодаря блестящей работе Султанова, основанной на изучении архивных источников, комплекс старинных построек заиграл как единый ансамбль и внутри, и снаружи, став одним из лучших образцов русского стиля.
После революции палаты были национализированы, и в начале 1920-х началась их недолгая музейная жизнь: сначала там разместился Музей дворянского быта, затем Военно-исторический музей, потом – почему-то Музей Чехова. В 1924 году под одной из лестниц дворца был обнаружен тайник с фамильными драгоценностями. Поговаривали, что большевики до смерти замучили дворецкого Юсуповых, чтобы добраться до них. Вместе с золотом и серебром в тайнике нашлась скрипка, один из последних инструментов работы Антонио Страдивари – великий мастер создал ее в 92 года. Скрипку так и назвали – юсуповской. Дворец же, к сожалению, вскоре потерял музейный статус, и большую часть советского периода внутри одной из самых старых дошедших до нас гражданских построек Москвы располагались различные сельскохозяйственные организации.
