Духовное творчество русских композиторов
Во второй половине XVII столетия обозначилась смена направления в развитии русского церковного пения. С легкой руки царя Алексея Михайловича и патриарха Никона приглашенные из Малороссии и из Польши «творцы партесов» насаждали непривычное для Московской Руси многоголосное гармоническое пение. Западноевропейский барочный партесный стиль открыл простор для авторской индивидуальности. Музыканты использовали разнообразные исполнительские составы: от скромного трехголосного ансамбля кантового типа до многоголосного концертного хора, включавшего до двенадцати — шестнадцати и даже сорока восьми голосов. Сегодня известны имена около тридцати композиторов этого времени, среди которых Николай Павлович Дилецкий (1630-1690), дьяк Василий Поликарпович Титов (1650-1710), Симеон Пекалицкий, Николай Бавыкин, Николай Калашников, Федор Редриков, Стефан Беляев. На первых порах партесное пение и традиционные распевы Московской Руси соседствовали между собой, но уже к середине XVIII века лишь немногие, поддающиеся гармонизации старинные распевы, остались звучать в Церкви в новом, многоголосном обличье.
В 1716 году царь Петр I перенес столицу нарождающейся Российской Империи в основанный им в 1703 году Санкт-Петербург. Туда же был переведен и хор Государевых певчих дьяков, который с 1716 года по приказу царя стал именоваться Придворным хором. Этот хор пел как на богослужениях, проходивших в царском присутствии, так и на торжествах по случаю государственных праздников.
Западноевропейский уклад придворной жизни, прочно установившийся в начале XVIII века, с его многочисленными увеселениями, требовал соответственного музыкального оформления, и в 1735 году, по приглашению императрицы Анны Иоанновны, в Петербург прибыл итальянский композитор Франческо Арайа (1700-1767). Он возглавил работу по обучению придворных певчих итальянской постановке голоса и игре на музыкальных инструментах. Спустя некоторое время усилиями Придворного хора была поставлена первая опера на итальянском языке. Сильно расширившиеся обязанности Придворного хора требовали постоянного притока свежих сил. В Петербург прибыли два будущих композитора: Максим Созонтович Березовский (1745-1777) и Дмитрий Степанович Бортнянский (1751-1825).
На ночной пасхальной службе 1759 года в храме Зимнего дворца присутствовала императрица Елизавета, а также большинство видных сановников российской империи. Придворный хор в ту ночь пел особенно вдохновенно. Пасхальная заутреня длилась долго, почти до пяти часов утра, и петь, почти не шелохнувшись, было сложно даже для взрослых певчих. Молодой солист Дмитрий Бортнянский, которому в ту пору было лишь семь лет, стоял на правом клиросе. Служба уже подходила к концу. Дмитрий прислонился к притвору алтарной преграды, и … незаметно для себя задремал. Настало время вступать — и тут все увидели спящего ангельским сном Дмитрия. Помощники регента пытались разбудить спящего солиста. И тут раздался голос императрицы:
— Оставьте его. Что же поделаешь, ведь младенец еще … Поднимите-ка лучше нашего нарушителя.
Кто-то из старших певчих взял спящего Димитрия на руки и поднес к императрице. Елизавета сняла платок и осторожно прикрыла им Димитрия.
— Пусть выспится, — сказала она, улыбаясь. — Ему еще достанет хлопот …
«Пророчество» Елизаветы сбылось.
При императрице Екатерине II Придворный хор был переименован в Императорскую Придворную певческую капеллу, во главе которой встал итальянский композитор, капельмейстер собора святого апостола Марка в Венеции, Бальтазаре Галуппи (1706-1785). Галуппи радовался, найдя большой талант у своего ученика. Когда срок трехлетнего контракта Галуппи подошел к концу, он упросил императрицу Екатерину отправить за государственный счет Березовского и Бортнянского в Италию для продолжения обучения. В Италии произошло становление молодых композиторов. По прошествии десяти лет Бортнянский вернулся в Петербург зрелым композитором, автором опер, инструментальных и вокальных сочинений. С восшествием на престол императора Александра I, Бортнянский был назначен директором Императорской капеллы, насчитывавшей в ту пору более ста певчих. Основным жанром в его творчестве становится духовный концерт.
Во второй четверти XIX века новый директор Императорской капеллы – композитор и скрипач, полковник Алексей Федорович Львов (1798-1870) составляет «Обиход простого церковного пения, при Высочайшем Дворе употребляемого». В этом обиходе не только запечатлена более чем вековая традиция придворного богослужебного пения, проявившаяся в творениях Дмитрия Бортнянского, протоиерея Петра Турчанинова (1779-1856) и многих других, но часть церковных распевов.
Восшествие на престол императора Александра III ознаменовало собой начало возрождения традиций русской культуры. В консерваториях были открыты кафедры истории русского церковного пения.
Большой вклад в развитие церковной стилистики внесло Московское Синодальное училище. Созвездие педагогов, среди которых Степан Васильевич Смоленский (1848-1909), Александр Дмитриевич Кастальский (1856-1926), Виктор Сергеевич Калинников (1870-1927), прот. Дмитрий Васильевич Аллеманов (1867-1918). Среди выпускников синодального училища Павел Григорьевич Чесноков (1877-1944), иеромонах Нафанаил (Бачкало) (1866-), Николай Михайлович Данилин (1878-1945), Николай Семенович Голованов (1891-1953), Михаил Георгиевич Климов (1881-1937). Синодальный хор, в ту пору сравнявшийся по профессиональному уровню с императорской Капеллой, стал мощным инструментом для исполнения сочинений московской синодальной школы. Так в исполнении Синодального хора впервые прозвучали «Литургия» и «Всенощное бдение» С. В. Рахманинова (1873-1943), «Страстная Седмица» А.Т.Гречанинова (1864-1956) и множество других, ставших впоследствии классическими, произведений.
11 ноября 1903 года С.В.Рахманинов получил от А.Д.Кастальского ноты кондака «Со святыми упокой» и икоса «Сам Един еси Безсмертный» с надписью: «Глубокоуважаемому Сергею Васильевичу Рахманинову от А. Кастальского в знак напоминания ему о том, что есть на белом свете область, где терпеливо, но настойчиво ждут откровений Рахманинова». В дальнейшем Кастальский неоднократно помогал Рахманинову с освоением церковного устава и различных исполнительских тонкостей церковного пения, и впоследствии сам разучивал с Синодальным хором Литургию Рахманинова в присутствии автора.
Две революции 1917 года отодвинули развитие церковно-певческого искусства на многие десятилетия назад. Повсюду взрывали храмы, уничтожали иконы, рукописи, памятники церковного искусства. Сохранились свидетельства, что в 1919-1920м годах в листы партитур из архивов Капеллы и Синодального хора заворачивались продукты!
Многие композиторы и дирижеры были вынуждены уехать за рубеж. Среди них: Сергей Васильевич Рахманинов, Александр Тихонович Гречанинов, Николай Николаевич Кедров (1871-1940), выпускник синодального училища Сергей Алексеевич Жаров (1896-1985), чей хор Донских казаков приобрел заслуженное мировое признание.
О жизни церковных композиторов, оставшихся в России, сохранилось немало свидетельств. Из письма Кастальского Рахманинову (1920): «…Слышал от Данилина, что Вы хорошо живёте и довольны своим положением. Ну и дай Вам Бог! … Мы же, хотя считаем деньги миллионами, но живём здесь довольно-таки нищенски, буквально заняты добыванием пропитания. Квартире тоже грозят. Данилин халтуряет и «спекулирует» на Боге и, по-видимому, хорошо зарабатывает на церковных службах; вообще эта статья кормит многих. Впрочем, жена иногда продает мои «духовные» творения за продукты. В общем, как-то пресмыкаемся, донашиваем старье, внешне живем прямо-таки по-сукин-сынски, по-собачьи, сиречь!» Это и множество других подобных сообщений подвигли Рахманинова перечислить значительные личные средства в помощь, оказавшимся в столь бедственном положении, коллегам.
В 30-е годы партитуры церковных песнопений бесследно исчезали вместе с их хранителями: так в 1929 году был арестован Е.М.Витошинский, вместе с которым пропал рукописный архив произведений выдающегося петербургского композитора и регента Александра Андреевича Архангельского (1846-1924), подготовленный к передаче на хранение в отдел рукописей Публичной библиотеки. В застенках НКВД теряются следы иеромонаха Нафанаила (Бачкало) и многих, многих других.
Среди церковных песнотворцев продолжавших жить и работать в России особое место принадлежит Сергею Зосимовичу Трубачеву (1919-1995), скончавшемуся в сане диакона Троице-Сергиевой Лавры. Трубачев — автор множества переложений церковных распевов, а также оригинальных, авторских сочинений, очень личных и проникновенных, что снискало к ним любовь многих хоровых коллективов.
В 1959 году Георгий Васильевич Свиридов (1915-1998) создает хоровой триптих — музыку к драме А.К.Толстого «Царь Феодор Иоаннович». В атмосфере всеобщей эйфории, когда дикторы по радио юбилейными голосами прославляли очередной виток эпохи больших перемен, Свиридов создает музыку, из которой на изумленного советского слушателя глянул лик совершенно другой Руси, уже многими забытой и похороненной. Эта музыка, подобно лучу солнца, осветила всю глубину страшной бездны, в которой находилось русское общество той эпохи. В последние годы жизни Свиридов работает над духовной хоровой тетрадью «Песнопения и молитвы».
Православные тексты этой тетради подобраны очень лично, для себя, Свиридов как бы пристально всматривается в чудо рождения Христа, таинство покаяния, Тайную Вечерю, Воскресение.
Далеко не все сочинения на церковные тексты предназначены для исполнения в Церкви. Часть их из-за сложности композиторского замысла доступна лишь профессиональным коллективам. Другие произведения явились лишь отголоском ангельского богослужебного пения, но, не будучи освящены духом молитвы, не могут исполняться в Церкви. Тем не менее, внутренняя красота музыки духовных песнопений многим помогла расслышать присутствие Бога в окружающем мире, что особенно остро ощущалось в советское время.
В притворе Благовещенского собора Московского Кремля нас встречает череда дохристианских мыслителей, в языческие времена проповедовавших добродетель, умеренность, верность долгу. Если наши предки так ценили бисер разума и благочестия, думается, прекрасно было бы и в наше время украсить притвор какого-нибудь нового храма изображениями хотя бы некоторых духовных композиторов, тем самым почтив их вклад в сокровищницу русской православной культуры.
