В июне 1901 года, на следующий день после свадьбы брата, Мария Павловна Чехова писала ему: «Так мне жутко, что ты вдруг женат! Конечно, я знала, что Оля, рано или поздно, сделается для тебя близким человеком, но факт, что ты повенчан, как-то сразу взбудоражил мое существо, заставил думать и о тебе, и о себе, и о наших будущих отношениях с Олей. И вдруг они изменятся к худшему, как я этого боюсь… Я чувствую себя одинокой более, чем когда-либо».
Напрасно Мария Павловна так переживала. Только на ранних порах ее отношения с Ольгой Леонардовной складывались прохладно, но постепенно, шаг за шагом, они оттаивали, становились душевно близки и человечески необходимы друг другу. А в поздние годы каждая из двух пожилых женщин стали ощущать в другой единственного близкого человека. «Милая моя невестушка, пишу тебе, и душа моя скорбит, что увижу ль я тебя? Тяжело я перенесла прошедшую зиму, и единственной отрадой у меня было свиданье с тобой», — писала Мария Павловна в 1948 году Книппер-Чеховой.
Из изданной в 2016 году переписки двух любимых женщин Антона Павловича — от 1899-го до 1956 года (года смерти М.П.) страница за страницей вырастает образ изумительного поколения русской интеллигенции. Есть в этом двухтомнике и письма благодарности, адресованные обеим Чеховым. Вот, например, такое:
«Не удивляйтесь, дорогие Ольга Леонардовна и Мария Павловна, этому письму от меня: оно вызвано тем светлым волнением, которое сметает с человеческой души пыль и копоть ежедневных забот.
Я получила письмо из Москвы, что Ольга Леонардовна хворает и что она в Ялте, у Вас, Мария Павловна, и что вы обе «на даче Чехова». Я сама клонюсь к вечеру жизни, не к раннему вечеру, и потому так остро вспоминаю утро жизни и ее полдень — как свой, так и дорогих мне людей.
Вот я вспомнила, как очень молодой шла я по Моховой. Была весна, на тротуарах лежали сережки берез или тополей. Они расплющивались подошвами прохожих. Я шла после «Трех сестер». И плакала от нежности к Вершинину и Маше. Больше я не плачу слезами восторга — слезы стали на подобающее им место: скорби, печали, обиды, пустоты… Но слезы восторга никогда не забываются, они живут неостывающей благодарностью к тем, кто вызвал их.
Мои радостные слезы вызвал Антон Павлович Чехов, кумиры моей театральной юности — Станиславский и Книппер-Чехова. Я не знала тогда того, что знаю теперь о Марии Павловне Чеховой, о ее человеческом великом таланте — быть хранительницей таланта, опорой его.
И мне захотелось нарушить будни и разрешить себе отослать Вам на этом листке бумаги чувства «нежные и прекрасные, как цветы», — я знаю, уверена, что Вы не откажетесь их принять.
Я слыхала, что Мария Павловна будто пересылала мне привет? Я как-то не поверила этому. Может ли это быть?
Дорогие, желаю Вам здоровья и много-много солнечных весен!
Любящая и благодарная Вам
Серафима Бирман».
На первом фото — Ольга Леонардовна и Мария Павловна в 1952 году в Крыму.
#МосковскиеЗаписки
