Дикая дивизия
Кавказская туземная конная дивизия, известная также как «Дикая дивизия», была, пожалуй, одним из самых колоритных военных соединений периода Первой мировой войны.
По поводу названия существует несколько версий. В одном историческом очерке, например, сказано, что дивизия «одичала» с легкой руки командовавшего ею великого князя Михаила Романова. Завершив укомплектование, осенью 1914 года дивизию отправили в Санкт-Петербург, где был организован смотр, который принимал родной брат императора Николая II Михаил Романов. Во время смотра ингушский полк пустил лошадей в галоп, желая продемонстрировать князю свое мастерство и то, как они могут действовать во время атаки. Михаил Александрович спросил: «Что это за дикий полк?» Один из сопровождавших его генералов ответил, что горцы не знают русского языка и, видимо, решили на деле показать, как будут воевать. Есть мнение, что именно после этого туземную дивизию прозвали «дикой».
Горцы Северного Кавказа действительно были хорошими воинами, ведь боевые качества воспитывались в них с раннего детства. Об этом прекрасно знали в царской администрации, тем более что представители народов Кавказа и прежде участвовали в разных военных кампаниях — как против, так и на стороне России. Они воевали в Крымской, Русско-турецкой и Русско-японской войнах, всякий раз демонстрируя примеры доблести и мужества.
Но у создания Кавказской туземной конной дивизии была и политическая подоплека. В тот момент царской администрации было важно показать всему миру, что непокорные в прошлом горцы стали защитниками России.
В Кавказскую дивизию вошли шесть полков по четыре сотни человек в каждом. Они получили свои названия по этнической принадлежности личного состава: Ингушский, Черкесский, Кабардинский, 2-й Дагестанский, Татарский (Азербайджанский) и Чеченский.
Служить в полку считалось очень престижным, и недостатка в добровольцах не было, скорее наоборот — желающих вступить в его ряды оказалось так много, что перед комиссией стояла непростая задача по отбору лучших из лучших.
К концу 1914 года — то есть не сразу, а после 4-месячного обучения личного состава — дивизию переводят на Юго-Западный фронт, где продолжаются тяжёлые бои с австрийцами.
О войсковой тактике «туземцев» даёт представление, например, такой случай. Весной 1915 года, когда реки Галиции едва освободились ото льда, сотня горцев, в буквальном смысле держа кинжалы в зубах, ночью переправляется через Днестр, на другом берегу которого — позиции австрийцев. Бесшумно снимаются часовые в секретах.
Впереди — окопы неприятеля, защищённые колючей проволокой. У горцев нет специальных ножниц, чтобы её перерезать (а таскать предмет, не нужный для ближнего боя, горец не видит смысла); «колючку» просто забрасывают дагестанскими бурками. Бесшумно подползают к окопам и, с одними кинжалами, под гортанные крики набрасываются на врага. Противник в панике отступает. Бегущих атакуют — уже в конном строю — другие «туземцы», успевшие переправиться ниже по течению.
Чисто боевую результативность «Дикой дивизии» нельзя назвать из ряда вон выходящей. Прекрасное подходившие для диверсионно-разведывательных действий и лихих кавалерийских наскоков удалые всадники, несмотря на весь свой героизм, оказывались малоэффективными в позиционной войне XX века, когда в течение года солдаты могли оставаться в одном и том же окопе.
Тем не менее, туземная дивизия стала важным орудием другого, пропагандистского рода, одним своим именем наводя ужас на врагов по всему Восточному фронту. Наверное, в сознании европейцев — немцев и австрийцев — был прочно укоренён архетипический образ дикого азиатского всадника, не знающего пощады, который не так уж и сильно отличался от реальности.
