Ярославль. // Церковь Никиты Мученика. А. Павлович, фотограф.
Период создания:1904-1914 гг.
Никитский храм был устроен не позднее рубежа XV-XVI веков. В грамоте великого князя Василия Ивановича от 9 августа 1511 года о пожаловании архимандрита Спасского монастыря Ионы с братией пустым местом на можжевельнике подле Киселёвой слободы впервые упоминается и Никитская слобода. Это служит основанием для утверждения, что церковь, давшая название поселению, к этому времени существовала достаточно давно, и топоним мог использоваться в документах уже без каких-либо оговорок.
Каменная церковь Никитского прихода была построена в 1640-х годах иждивением подьячего Афанасия Холмова, в 1647 году ее главный престол освятили во имя Михаила Архангела, предел – во имя великомученика Никиты.
В книге «Церкви Ярославля в 1781 году» указывается, что Никитский храм не был расписан. В 1920-х годах ярославские реставраторы, обследовавшие церковь после ее закрытия, отметили особенность живописного иконостаса холодной церкви: он был написан на гладкой алтарной стене «во всем его целом, без всяких архитектурных дополнений». В 1836 году иконостас поновляли клеевыми красками «итальянской живописью», позднее к нему приставили новый, вырезанный из дерева.
В Никитской церкви местночтимыми являлись иконы Богоматери Черниговской (Ильинской) и Тихвинской. В ее ризнице хранился напрестольный крест со святыми мощами ростовских чудотворцев Леонтия, Исайи, Игнатия, Авраамия, а так же ярославских святых князей Феодора, Давида и Константина.
Татьяна Львовна Васильева проследила судьбу образа Богоматери Черниговской до 1935 года. Икона после закрытия Никитского храма в 1929 году оказалась в Ярославском отделении Центральных государственных реставрационных мастерских, где ее признали имеющей музейное значение и передали, скорее всего, в художественный музей. В любом случае, единственная имеющаяся в фондах икона под таким названием, схожими размерами, в 1935 году была определена на списание сотрудником Государственной Третьяковской галереи Н.Е. Силиной и дальнейшая ее судьба не известна. По замечанию Т.Л. Васильевой икона Богоматери Черниговской датирована 1711 годом (возможно, попала в Ярославль после опустошительного пожара) и ей особо поклонялись горожане при закладке нового дома.
Отдельно стоявшая теплая церковь Сретения Господня с алтарным пределом Успения Богоматери была освящена в 1670 году, в 1806 – расписана ярославским мастером Дмитрием Ивановым Сарафанниковым.
К концу XIX столетия теплый храм сильно обветшал и стал мал для растущего прихода. «Ярославские епархиальные ведомости» писали о состоянии церкви: «известно, что богомольцев в приходских храмах летом бывает менее, чем зимой, а потому летний Никитский храм при незначительной вместимости был достаточен для прихода, но нельзя сказать того же о зимнем храме». Зимой богомольцев, «преимущественно бедняков», в храме собиралось множество, и при таком «многолюдстве, особенно в праздники свечи не могли гореть при недостатке воздуха, со стен и потолка текло и капало всюду». Автор с горечью отмечал, что в таких условиях трудно было ожидать от прихожан молитвенного настроения.
Сначала прихожане решили расширить летнюю церковь, превратив ее в теплую, но члены Ярославской археологической комиссии не разрешили эту перестройку «по причине архитектурной ценности» памятника. К обновлению же зимнего храма местные специалисты препятствий не увидели, поскольку от его прежнего вида мало что осталось: «Живопись новая, стены выкрашены масляной краской, иконостас позднейший». Протоиерей Николай Крылов и церковный староста К.А. Белозеров задались целью соорудить новый храм, не причиняя неудобств прихожанам. По совету архитекторов было задумано поставить просторную церковь поверх старой теплой, временно не ломая ее. Строительство требовало не малых средств, а в церковной кассе имелось всего тысяча рублей, но уже на закладке храма 9 июня 1900 года прихожане выразили желание участвовать в богоугодном деле посильными жертвами. Этот пример свидетельствует о том, что ярославская традиция сооружения приходской церкви «всем миром» к началу XX века не пресеклась. Так, сохранились сведения об одной бедной вдове, которая из своего небольшого содержания подала «на доброе дело» 25 рублей. Сам К.А. Белозеров, увлекшись работой, не жалел на строительство ни своего времени, ни личных средств.
Возведение храма пошло быстро, старая церковь уже помещалась в новой, как в футляре, но отправление служб в ней не прекращалось. Наконец в мае 1902 года стали разбирать старые стены и своды; алтарь и иконостас остались прежними. Строительство церкви обошлось более чем в 50 тысяч рублей, и «храм вышел величественный». Церковь освятили 20 октября 1902 года, но работы по ее устройству продолжались: к 1905 году теплую церковь украсили живописью, а 16 октября ее освятили вновь. Посвящение престолов в зимнем храме, как свидетельствуют церковные ведомости за 1904-1906 годы, стало другим: главный освятили во имя великомученика Никиты, придельный – в честь праздника Сретения Господня. Это единственный случай в Ярославле, когда в приходе два престола (в летнем и зимнем храмах) имели одинаковые наименование.
Память о прежнем посвящении придела в теплой церкви – во имя Успения Богоматери сохранилась в совершении престольного праздника 15 августа.
В Никитской церкви происходило отпевание митрополита Агафангела: 3/16 октября 1928 года двенадцать ударов тридцати ярославских храмов возвестили о кончине святителя. Трагическое известие всколыхнуло весь православный Ярославль. Очевидец событий протоиерей Сергий Лилеев рассказал, как горожане прощались с владыкой:
«В воскресенье по всему городу литургии были совершены раньше обычного, ввиду предстоявшего в восемь часов утра богослужения у гроба митрополита. После литургии были произнесены во всех храмах поучения о почившем владыке и совершены панихиды. Благовест к литургии в Никитской церкви начался в восемь часов. В половине девятого прибыли архиепископы Варлаам (Ряшенцев) и Павел (Борисовский) и началась литургия».
Храм святого великомученика Никиты вмещает до четырех тысяч народа [протоиерей ошибся, церковное здание было меньшей вместимости. – Т.Р.], но он и пятой части пришедших на отпевание не мог вместить. В сослужении двух архиепископов было восемнадцать священников, а на отпевание вышло пятьдесят священников, больше двадцати диаконов. По прочтении Евангелия архиепископ Павел произнес слово о величии личности почившего. По запричастном стихе слово произнес пресвитер московского Успенского собора, исправляющий обязанности священника ярославской Иоанно-Златоустовской церкви о. Владимир Градусов [будущий архиепископ Ярославский и Ростовский Димитрий. – Т.Р.]. По окончании литургии слово о личности почившего произнес архиепископ Варлаам (Ряшенцев). Началось отпевание. Чувствовалось какое-то особенное настроение, похожее на светлое, пасхальное…
