Царский обменный пункт
Так бывает, что откладываешь себе случайные фотографии с интересными деталями на них, а затем наконец натыкаешься на текст, в которой рассказывают, что это такое, и картинка складывается. В целом кажется ничего необычного, просто на дореволюционных фото я пару раз видела вывески «размен денег». И честно, даже не думала, что это что-то системообразующее. Ну мало ли кому и зачем нужно менять деньги, хотя сервис любопытный. А меж тем, перед нами «меняльные конторы» — востребованный и очень выгодный частный банкирский промысел, который работал в стране с 1769 года. Финансовая система была не из простых, поэтому и возникла необходимость в таких конторах. В своей книге «Купчихи, дворянки, магнатки…» Галина Ульянова пишет:
«По Манифесту 1839 года главной платежной монетой стал серебряный рубль, и все сделки велено было рассчитывать на серебряную монету. Курс был неизменный: один рубль равнялся трем с половиной рублям ассигнациями. Ассигнации были с 1843 года заменены бумажными «кредитными билетами», которые в просторечии по привычке продолжали называть ассигнациями. Менялы брали комиссию три копейки с рубля. При огромных оборотах в Китай-городе купцы шли к надежным менялам, как рыба на крючок во время клева, и хозяева меняльных контор быстро богатели».
В 1889 году годовой оборот меняльных лавок достиг 135 миллионов рублей (в пищевой финансовой цепи они шли после банкирских домов и банкирских контор). На удивление количество лавок было не таким и большим – в 1910 году по всей стране их было 287 (32 конторы — в Петербурге (в большом скоплении на Невском), 31 — в Варшаве, 14 — в Москве (в районе Китай-города) и т.д.
По функционалу они не просто меняли деньги, но и выполняли функции банковских контор, осуществляли операции краткосрочного кредита и могли оплачивать купоны ценных бумаг, вышедших в тираж. А еще совершали незаконные сделки (например, продавали в рассрочку внутренние билеты с выигрышем займов и правом, позволяющим получить этот выигрыш). По очень скудной информации менялы как и банки могли также обменивать валюту, так на Нижегородской ярмарке действовал подобный пункт обмена, в котором курс «курс обмена серебряного рубля на французский франк в 1897 году был зафиксирован из расчета 1 : 2,6.
Репутация у меняльных контор была специфическая, их работу сравнивали с ростовщичеством. Николай Телешов в своих «Записках писателя» дает нам такую картину:
«В самой гуще московского торгового мира, на улицах Ильинке и Никольской, где сосредоточены были, помимо официальной Биржи, главнейшие банки, правления крупных мануфактурных товариществ, оптовые и розничные склады и магазины, где за день ворочали многими миллионами рублей, приютилось кое-где в проходах много маленьких «контор» — в одну крохотную комнатку, почти норку, под вывесками «Меняльная лавка» или «Размен денег», где обычно сидели по два-три человека, с серо-желтыми, дряблыми и безжизненными лицами, без всяких признаков растительности, и в то же время ничуть не похожими на бритые, с пискливыми, почти детскими голосами.
Они принимали досрочные купоны от процентных бумаг, преждевременно отрезанные от облигаций, за год, за два вперед, которые никуда — ни в банк, ни в учреждения — не берут, и выдавали за них деньги, удерживая себе хороший процент, а также продавали сами эти досрочные купоны и облигации, остриженные раньше времени, купцам, которые с выгодой для себя оплачивали ими счета подрядчиков и продавцов, а те в свою очередь несли эти купоны в меняльные лавки. И так вертелось это бесконечное колесо, принося одним ущерб, другим прибыль. Кроме того, в этих лавках менялось золото на кредитные билеты, а кредитки — на золото и серебро. Менялы работали бойко, и операции продолжались с утра до вечера, обогащая и без того тугие карманы «менял».
Меняльные конторы прекратили свое существование сами знаете когда, и вернулись уже видоизмененными в 1991 году.
