Что ценили в Столыпине? Я думаю, не программу, а человека: вот этого „воина“, вставшего на защиту, в сущности, России». В.В.Розанов.
После кроваво-черного 1 марта Россия никогда еще не была так потрясена, как сейчас. Обстановка убийства перед глазами Монарха, в минуту величайшего одушевления и ликования киевлян, при открытии памятника Александру II, убийства не моментального, а с трехдневною мукою страдальца, все это заставило вздрогнуть русские сердца и заныть старой болью, как после 1 марта. Свергнут глава русского правительства, свергнут в момент, без разговоров, без рассуждений. Это такой вызов русскому народу, такая пощечина тысяче русских городов, такое заушение молодому русскому парламентаризму, такой плевок в глаза 17 октября, от которого Россия, покачнувшись, не может не схватиться за сердце.
Но за слугой мы должны видеть господина. Двадцатишестилетний еврей социал-революционер — только исполнитель приговора еврейства и социализма. Вот они, полувековые смертельные враги России, распинатели государственных людей ее, издевающиеся надо всем русским, старым, новым и будущим. До 1 марта и во время 1 марта, они говорили, что злодействуют потому, что нет конституции; но вот конституция дана, а они злодействуют и при ней, как злодействовали все время между 1 марта 1881 года и между 1 сентября 1911 г. <…> России смеются в глаза…: им не такой или иной Думы нужно, им нужен не парламентаризм, а исполнение собственной мечты, зародившейся в парижских и женевских конспирациях.
В лице П.А. Столыпина сражен доблестнейший воин Русского государства… Он был в непрерывном бою со времени вызова своего из Саратовской губернии…. <…> Среди всех этих врагов его величавая фигура стояла спокойно и не колеблясь, твердо и не дрожа; и его историческое слово — «не запугаете!» — сказанное непосредственно после того, как дом его на Аптекарском острове был разнесен в щепы, прекрасно прозвучало на весь мир.
Своим благородным, воистину дворянским характером, своею громадною трудоспособностью — он привлек сердца и умы всех и сделался «надёжею России». <…> Все начало отшатываться от болотных огоньков революции, — особенно когда премьер-министр раскрыл в речах своих в Г. Думе, около какого нравственного омута и мерзости блуждали эти огоньки, куда они манили общество; он раскрыл все двуличие и государственное предательство «передовых личностей» общества, якшавшихся с парижскими и женевскими убийцами. <…> Революция была побеждена, в сущности, через то, что она была вытащена к свету.
Но великая заслуга Столыпина состояла в том, что он боролся с революциею как государственный человек, а не как глава полиции. Он понял, что космополитизм наш и родил революцию; и, чтобы вырвать из-под ног ее почву, надо призвать к возрождению русское народное чувство, русское государственное чувство. После целого века космополитических мечтаний «наверху», — русская реальная политика наконец-то пошла по руслу русских реальных интересов, гордого сознания русского достоинства, гордого сознания русской чести.
Это одно. Второе — его великие земельные реформы, которые начали подводить новый фундамент, взамен совершенно одряхлевшего, под весь экономический строй. Он поставил народное хозяйство на спину трудящегося, здорового, крепкого человека. Переворот этот далеко не закончился, но он таков, что, раз начатый, должен быть доведен до конца. Это его главное дело, это, наконец, как бы его завещание отечеству…»
Розанов В.В. К кончине премьер-министра
