Борьба между Россией и Китаем за Внешнюю Монголию, начавшаяся еще в XIX веке, на протяжении десятилетий шла
с переменным успехом. Китай считал всю Монголию — и Внутреннюю, и Внешнюю — своей неотъемлемой частью.
Однако в столице Российской Империи относительно Внешней Монголии существовало совершенно иное мнение.
Монгольские табуны могли служить стратегическим резервом для русской кавалерии. А прочий скот в случае войны
сменились в Монголии не мог серьезно подкрепить продовольственное снабжение императорской армии.
Монголия служила и отличным рынком сбыта для русских ситцев и многих незамысловатых товаров российского производства.
А вскоре после того, как во Внешней Монголии нашли полезные ископаемые, русские промышленники
обзавелись рудниками в двух улусах.
В 1912 году сложилась ситуация, благоприятствующая установлению полного русского контроля над этой обширной
территорией: Китай окончательно ослабила недавняя революция, а монголы подняли антикитайское восстание.
В России полагали, что никакая из великих держав не станет претендовать на столь удаленную от цивилизации
и столь близкую к русским границам Монголию. Но, несмотря на это, российские власти действовали с крайней
осторожностью.
В Монголию вошли лишь сравнительно немногочисленные казачьи отряды.
21 октября 1912 года Россия признала даже не независимость, а всего лишь автономию Внешней Монголии, о чем в
подписанном сторонами договоре говорилось:
«В виду всенародно выраженного желания монголов сохранить исторически сложившийся самобытный строй своей
страны китайские войска и власти были удалены с монгольской территории,
и Повелителем монгольского народа был провозглашен Чжебзун-Дамба-Хутухта. Прежние отношения Монголии к Китаю,
таким образом, прекратились. Ныне, в виду вышеизложенного, а также существующей между русским и монгольским
народами исконной взаимной дружбы и в виду необходимости точно определить порядок взаимной русско-монгольской
торговли…
Статья 1. Императорское Российское Правительство окажет Монголии свою помощь к тому, чтобы она сохранила
установленный ею автономный строй, а также право содержать свое национальное войско, не допуская на свою
территорию китайских войск и колонизации своих земель китайцами…»
Договором русской торговле предоставлялись особые преимущества:
«Повелитель Монголии и Монгольское Правительство предоставят русским подданным и русской торговле по-прежнему
пользоваться в своих владениях правами и преимуществами, перечисленными в прилагаемом Протоколе.
Само собою разумеется, что другим иностранным подданным не будет предоставлено в Монголии более прав, чем те,
которыми пользуются там русские подданные».
В начале 1913 года они получили от России беспроцентную ссуду в 2 млн рублей золотом и вскоре потребовали новую ссуду, в
полтора раза больше. А в случае отказа обещали обратиться к другим державам, что, по мнению МИД России, «в
интересах укрепления русского влияния в Монголии является, конечно, нежелательным».
Так что деньги монголам скрепя сердце выделили.
В целом же проект оказался не только слишком дорогим, но и не достигавшим главной цели — получения полного контроля
над монгольским рынком.
Чтобы наводнить его русскими товарами, нужно было ввести запретительные пошлины на ввоз товаров из других стран,
включая Китай.
Но государства, не признавшие автономии Монголии, настаивали на том, чтобы там соблюдались заключенные ими с Китаем
торговые соглашения.
Причем монголы постоянно норовили выйти из-под контроля русских советников и вступить в переговоры с другими державами,
которые, как считал русский МИД, «при слабости государственного сознания у монгол могут привести к весьма неблагоприятным
для нас результатам».
Чтобы не рисковать и не потерять в случае неудачи все, часть Монголии — Урянхайский край, где было много русских поселенцев,
— в 1914 году приняли под протекторат Российской Империи
Но начавшаяся мировая война день за днем ослабляла Россию, и теперь уже Китай решил воспользоваться слабостью соперника.
В июне 1915 года после долгих переговоров было подписано трехстороннее Кяхтинское соглашение, по которому Монголия
признавалась автономией в составе Китая, обязавшегося не вмешиваться в ее внутренние дела и не вводить на ее территорию войска.
Однако китайские войска вскоре вошли в Монголию, а в 1919 году полностью заняли ее.
К 1920 году в Монголии действовало множество разнообразных сил и группировок, начиная с китайских войск и ушедших в Монголию
русских врагов большевиков до небольших групп, объявивших себя коммунистами и объединившихся в 1920 году в народно-революционную
партию.
Однако главную роль играл пришедший в Монголию со своей Азиатской дивизией барон Ф.Р. Унгерн-Штернберг.
Его части успешно воевали и с китайцами, и с войсками образованного в 1920 году по предложению В.И. Ленина буферного государства
на Востоке России — Дальневосточной республики (ДВР).
В 1921 году генерал Унгерн решил предпринять новый поход на советскую территорию.
О его планах и ходе наступления существует множество различных мнений.
Но 14 июня 1921 года главнокомандующий всеми вооруженными силами республики С.С. Каменев докладывал Политбюро ЦК РКП (б):
«4-го июня сего года в районе в 45 верстах к западу от Троицкосавска дивизия Резухина до 3000 сабель из армии Унгерна
перешла нашу границу и двинулась на север в направлении на Ново-Селенгинск.
Одновременно Азиатская конная дивизия под командой самого Унгерна до 2500 сабель выдвинулась от Урги по тракту на
Троицкосавск. б-го июня дивизии Резухина нашими частями был нанесен встречный удар, заставивший противника спешно отходить вдоль
западного берега реки Селен¬ги в Монголию.
Того же числа передовые части колонны Унгерна подошли к Маймачену, а 9-го июня главные ее силы перешли
нашу границу в 30 верстах восточнее Кяхты и вступили в бой с нашими частями и кавчастями ДВР.
10-го июня дивизии Резухина, настигнутой преследующими нашими частями на переправе через реку Селенгу на
восточный ее берег для соединения с главными силами Унгерна у с. Мунус (40 верст юго-западнее Кяхты), был нанесен
вторичный удар, сбивший противника с переправ.
По полученным сегодня сведениям от Ревсовета Сибири, главной колонне Унерна нанесено также серьезное поражение,
заставившее Унгерна начать отход на юг в Монголию».
Главком предложил план решительных действий:
«Считаю, что успешное отражение нашими частями вторжения белогвардейско-монгольских формирований Унгерна
на территорию Р.С.Ф.С.Р. должно закончиться энергичным преследованием Унгерна по Монголии и занятием
Урги как центра его формирования».
И считал свое предложение в сложившейся ситуации наилучшим:
«Операция на Ургу против войск Унгерна в данное время является наиболее целесообразным
1) после поражения Унгерна на нашей территории энергичное преследование
его по Монголии с занятием Урги подорвет не только его силы, но и престиж
как среди монгол, так и тех казачьих, преимущественно Забайкальских, фор-
мирований, на которые он опирается вданноевремя;
2) остановка преследования Унгерна даст ему передышку, воспользовавшись
которой и приведя себя в порядок, он снова будет постоянно грозить новым
вторжением на нашу территорию;
3) по местным условиям — весеннее время года — операция по Монголии облегчается наличием подножного корма
и воды в степях;
4) предназначенные для сего Реввоенсоветом Сибири одна стрелковая бригада и 5-я кавалерийская дивизия вполне
достаточны для выполнения операции, имеющей целью энергичное преследование Унгерна и занятие Урги.
Ревсовет Сибири считает операции на Ургу необходимой и просит соответствующего на это разрешения.
В виду вышеизложенного я также считаю продолжение операций против Унгерна на территорию Монголии с занятием Урги со-
ответствующим сложившейся обстановке, а потому и спрашиваю разрешения на отдачу об этом директивы Сибири».
Однако ввод войск в Монголию неизбежно обострял и без того сложные отношения с Китаем. Найти приемлемое решение
взялся нарком иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерин, который писал секретарю
Чичерин подготовил инструкцию для дальневосточного бюро ЦК, в которой говорилось:
«Вторжение банд Унгерна на территорию ДВР, за которым последовало его поражение войсками РСФСР и ДВР, ведет
к тому, что настоящий момент чрезвычайно благоприятен для нанесения ему сокрушительного удара, для чего
требуется со стороны войск РСФСР и ДВР совершить поход внутрь Монголии, являющийся при данной обстановке
даже военной необходимостью. В виду того что банды Унгерна могут составить серьезную угрозу для безопасности
ДВР и Сибири, если благоприятная обстановка данного момента не будет использована для нанесения ему
удара, следует напрячь все усилия для возможной полной ликвидации его банд. При этом вторжении
на Монгольскую территорию следует безусловно держаться как принципа китайского суверенитета над этой территорией,
так и программы самоопределения национального освобождения Монголии, для чего следует действовать
в полном согласии и контакте с нарревпартией и совместно с красными монгольскими частями.
Следует с особым вниманием относиться к нравам, быту и взглядам
монгольских масс, ни в чем не оскорблять ни их национального чувства, ни их религии и суеверий, в особенности
бережно относясь к буддийским храмам.
В случае если где-либо произойдет встреча с китайскими властями или отрядами, следует относиться к ним как к
союзникам, интересы которых мы соблюдаем, когда ведем борьбу против насильников Унгерна.
Следует немедленно вступить в дипломатические сношения с китайским правительством от лица как
ДВР, так и РСФСР, чтобы объяснить ему, что наше вступление в пределы Монголии имеет целью соблюдение интересов
и прав Китая, которых мы не только не намереваемся нарушить, но наоборот
стремимся всячески поддержать».
А в пояснении к ней писал:
«Я особенно налегаю на необходимость бережного отношения к суевериям монголов и в особенности к буддийским храмам,
потому что наши части и в особенности части ДВР эти храмы некогда разграбляли и оскверняли, вследствие чего монголы массами пере-
ходили на сторону Унгерна.
Что касается Китая, переговоры с ним для успокония его опасений и самолюбия надо начать немедленно.
Мне кажется необходимым поэтому настоять на немедленной поездке в Пекин тов. Юрина (И. Юрин (Дзевалтовский) —
полномочный представитель ДВР в Китае), который уже немножко знает пекинскую обстановку и во всяком случае
лучше может выполнить эту задачу, чем какой-то его сотрудник, оставленный им в Пекине.
Переговоры с китайским правительством слишком важны в данной обстановке, чтобы можно было отнестись к ним небрежно».
Члены Политбюро во главе с Лениным проголосовали за проведение операции, и Красная армия вместе с частями ДВР
вступила в Монголию.
Ход боевых действий описывается в различных источниках по-разному.
Но главным итогом был арест Унгерна, за которым последовали суд и расстрел. Документы свидетельствуют о том,
что бережного отношения к монголам от красноармейцев добиться не удалось.
И Политбюро, несмотря на катастрофический голод в Поволжье, в конце 1921 года выделило полмиллиона рублей
серебром для удовлетворения претензий коренных жителей Монголии.
Китайские руководители очень долго возмущались вероломством русских. Но поделать ничего не могли — Китай
продолжали ослаблять внутренние конфликты.
Так что, пока в Пекине выслушивали заверения в том, что Красная армия действует исключительно в интересах
Китая, Монголия была взята под полный советский контроль.
Это положение вновь изменилось, только когда ослаб СССР.
Текст: Е. Жирнов.
