Одноэтажный пятиглавый с шатровой колокольней храм, построенный в 1853 году. Церковь состоит из следующих основных объемов: алтаря, трапезной с приделом внутри нее, притвором с колокольней над ним и двумя поздними (конец XIX в.) пристройками с южной и северной сторон. Росписи и штукатурку можно отнести к концу XIX века. Основным акцентирующим моментом в оформлении южного и северного фасадов верхнего яруса является аркатурный пояс плоского рельефа, выложенный в стене. Центральная часть снаружи крыта восьмигранным железным куполом, над которым возвышается граненая глава луковичной формы с железным восьмиконечным крестом. Вокруг церкви сохранилась ограда с каменными столбами и железными решетками. Ограда, возможно, более позднего происхождения, чем сама церковь.
www.perm1.ru/
По информации сайта prm.ru, «Крест был поставлен жителями Бондюга в память о чуде, которое в этом месте по преданию сотворил на глазах народа Стефан Пермский. Желая продемонстрировать свою божественную силу, он положил на воду камень, встал на него и переплыл реку. Камень, оставшийся лежать на берегу, превратился в объект паломничества, а через некоторое время там же был возведен восьмиметровый лиственничный крест. В 1930-х годах святое место решили прикрыть, но музейные сотрудники успели спрятать крест. Сейчас он хранится в Чердынском Музее истории веры, но уже не в очень хорошем состоянии. Администрация Чердынского района совместно с Центром культурных проектов «Сердце пармы» решили изготовить копию креста и установить в историческом месте».
Здесь мы имеем дело с очевидной легендой. В действительности (судя по Вычегодско-Вымской летописи и жизнеописаниям Святых) ни первокреститель зырян Степан Храп (Св. Стефан Пермский, ок.1340-1396), ни его последователи епископы пермские Исаакий, Герасим и Питирим вообще не были в Великой Перми, проповедуя на территории Малой Перми (по берегам Вычегды, Выми, Сысолы) с кафедрой в Емдыни (совр. Усть-Вымь), лишь иногда (Питирим) добираясь до Печоры и Удоры. На Каму и Колву с проповедью (и топорами, о чем ниже) пришел только епископ Иона в 1462-63 гг.
Новоустановленный крест, кроме того, вряд ли стоит считать копией исторического, хранящегося в Музее истории веры (Успенская церковь г.Чердынь) — в них мало общего. По-своему это символично и отражает неоднозначный, увы, подход к исторической памяти на территории Чердынского района, и не в последнюю очередь в самом с.Бондюг.
Укоренение Православия на пермской земле не было гладким. Иона взялся за дело круто, «с огоньком» — сжигая кумирни и вырубая священные рощи язычников. Это вызывало вполне объяснимое неодобрение и даже активный протест. Покоритель Перми московский воевода Федор Пестрый и вовсе предпочел (уже после смерти Ионы) перенести на целых 60 лет столицу из языческой Чердыни на новое место — в более спокойную Покчу. Поэтому новообращенные уросские (а впоследствии чердынские) князья совместно с преемниками Ионы проводили мудрую политику, изыскивая непростые компромиссы с традиционными верованиями местного населения, дозволяя некоторую переосмысленную языческую атрибутику и даже приспосабливая ее в миссионерских целях. Подобному компромиссу обязано, в частности, абсолютно выдающееся и уникальное в мировом масштабе культурное явление — пермская деревянная церковная скульптура, своеобразное наследие языческих образов-идолов. Церкви — по понятным причинам — продолжали ставить на намоленных языческих местах, но даже спустя столетия память о древних Священных рощах не исчезла — рядом почти с каждой сельской церковью можно видеть почитаемое местное дерево — кедр. Это такая характерная чисто пермская «фишка», визитка — и одновременно важный культурно-исторический феномен в масштабах всей России. Даже местоположение утраченных, сгоревших верхнекамских церквей (Остяцково, Савино) легко устанавливается по сохранившимся рядом кедрам или искусственным рощам. В большинстве чердынских и соликамских сёл и святых урочищ «священные» кедры бережно сохраняются, греют душу и радуют глаз. В Пянтеге рядом с древней Богородицкой церковью в окружении более молодых берез нетронутым стоит высохший кедровый ствол, последний свидетель священной языческой рощи. А настоятель искорской Христорождественской церкви даже вступил в конфликт с органами охраны памятников, покусившимися на слишком, по их мнению, близко стоящий к храму красавец-кедр. Дерево священник отстоял — ценой (по слухам) зарезанной сметы на… восстановительные работы!
И вот последователи Ионы нашлись в Бондюге. Сравните фотографии церкви, сделанные до и после установки муляжа Поклонного креста и его освящения. Вековые деревья вокруг храма безжалостно вырублены. Кому, спрашивается, мешали? Списать вандализм (а как иначе расценить?) на восстановительные работы не получится — поросль на кровле никуда не делась и леса на колокольне по-прежнему в аварийном состоянии. Кроме того, сам храм, по рассказам жителей, вовсе не передан церкви, зато оприходован предприимчивым местным (в актив ему можно отнести относительную чистоту внутри храма, за исключением трапезной и приделов) под… пункт приема стеклотары (сейчас не действует, вроде бы). Мораль? А нету ее, увы…
