Церковь Преображения Господня (1598 г.) и отдельностоящая звонница в бывшей вотчине Бориса Годунова представляет большой исторический и художественный интерес. Я бы даже сказала, что эти сооружения уникальны для Подмосковья. Церковь в Вязёмах довольно необычна для XVI века, периода формирования общерусского национального искусства, вобравшего в себя всё лучшее, что было создано в Москве, Твери, Ростове, Пскове и Новгороде. Не случайно двухъярусная стенообразная звонница с высокими арочными проёмами, на мощном подклете напоминает нам подобные сооружения Псковско-Новгородского зодчества. Но она гораздо легче и изящнее, чем псковские прообразы. Долгое время Голицынская звонница была на грани гибели. Ещё в середине XIX века она сильно накренилась вперёд, но её не разобрали в надежде когда-нибудь выпрямить. Этот дефект исправили более чем через столетие.
Храм, освящённый в 1600 г. в честь Живоначальной Троицы, после 1702 г. был переименован во имя Преображения Господня. Крупный, четырёхстолпный четверик здания с тремя апсидами вытянут по вертикали. Большие, гладкие поверхности его стен расчленены лопатками на три неравноценных прясла и завершены полукружиями закомар. По бокам храма, с юга и севера, одноглавые приделы, объединённые между собой гульбищем на аркадах, которое как бы обтекает здание с востока. С запада — апсиды приделов и главного храма образуют единый стройный ряд. Вертикальную композицию сооружения завершает выразительное пятиглавие с шлемовидными куполами на световых барабанах. Преображенская церковь при скромности декоративных приёмов поражает своей изысканностью и поистине царственной статью. Этот тип храма получил название годуновского.
После длительной, почти двадцатилетней реставрации, храм возвращён верующим. Кирпичная ограда середины XIX века с арочными пролётами, заполненными чугунными решётками, так же очень своеобразна. Она оказалась достойной оправой для бывшей усадебной церкви Преображения Господня со звонницей.
В селе Вяземах-Никольском в конце XVI ст. существовала церковь каменная во имя Живоначальной Троицы, построенная неизвестно когда. Село Вяземы Московского уезда Вяземского стана принадлежало царю Борису Федоровичу Годунову, потом оно было причислено к дворцовому ведомству.
О Троицкой церкви, как «жилой», находим сведение в приходных книгах Патриаршего казенного приказа за 1628 г.: «церковь Живоначальной Троицы в государеве дворцовом селе Никольском, по жалованной грамоте вдвое дани 14 алтын 4 деньги, наместнических 2 алтына, заезда 4 деньги, в корм и в московский проезд 6 алтын 4 деньги, января во 2 день нынешнего года те деньги взято, платил поп Иван». В 1677 г., «по переписным книгам из г. Дмитрова Борисоглебского монастыря архимандрита Питирима, на Троицкую церковь положено дани 29 алтын 2 деньги, заезда гривна». В 1680 г. церковь причислена к Загородской десятине.
В селе Вяземах, кроме Троицкой церкви, находились в XVI в. храм во имя Николая чудотворца с приделами Афанасия Александрийского, Сергия Радонежского и благоверных князей Бориса и Глеба и монастырь Иоанна Богослова, уничтоженные вместе с крестьянскими дворами в начале XVII ст. Литвою…
Под 1646 г. говорится: «в селе Никольском, на Вяземе, церковь Живоначальной Троицы, да в приделе церковь Николы чудотворца, а иные пределы стоят пусты без пения; у церкви во дворе поп Симеон, во дворе дьячок Ивашко Титов, во дворе попадья Марфица, во дворе пономарь Васка, да в селе крестьянских 66 дворов».
8 декабря 1655 года патриарх Никон ходил в государево село Вязему встречать государя, и в том походе дано стрельцам, которые стояли у государя на стану на карауле, на калачи рубль».
По писцовым книгам стольника Ивана Афросимова и подьячего Ивана Васильева 1675-77 гг.: «село Никольское, Вязема тож, а в селе церковь каменная во имя Живоначальной Троицы, да у той же церкви два придела каменных же: придел Благовещения Пресвятой Богородицы и Архистратига Михаила не освящены, да близ той церкви место, что был монастырь Иоанна Богослова, да место церковное Николы чудотворца с приделами, да дворое место царя Бориса Годунова…».
23 марта 1694 г., по именному великих государей указу, дворцовое село Вяземы пожаловано боярину князю Борису Алексеевичу Голицыну в вотчину, и в том же году утвержденное за ним отказною книгою. В это время в селе, кроме Троицкой церкви, существовала деревянная церковь во имя Николая чудотворца со всякою церковною утварью. В 1701 г. князь Б.А. Голицын разделил вотчины между детьми своими князьями Алексеем, Сергеем и Василием, последнему досталось село Никольское, Вязема тож, в котором в 1702 г. находилась каменная церковь во имя Преображения Господня, «у церкви во дворе поп Алексей Кузмин, во дворе диакон Андрей Феофилактов, во дворе дьячок Максим Саввин, в приходе 99 дворов, пашни церковной земли по 4 десятины в поле, сенных покосов на 100 копен». Под 1704 г. в селе Вяземах значится: «двор боярский, двор конюшенный и скотный, 13 дворов дворовых людей – конюхов и каменщиков, людей в них 35 человек, крестьянских и церковных бобылей 29 дворов, людей в них 99 человек».
После князя Василия Голицына имением владел сын его князь Михаил, а от него перешло в 1749 г. к его вдове княгине Авдотье Михайловне с детьми: Николаем, Василием и Александром, которые между собой имение разделили в 1755 г., и село Никольское, Вяземы тож, досталось князю Николаю Михайловичу Голицыну. В 1772 г. священно-церковно-служители Николаевской церкви, что в селе Вяземах, церковные пустоши Мясоедово, Иваниково, Пашково, Шарапово и Горлово, находившимся во владении у прежних вотчинников, отдали в вечное владение князю Николаю Михайловичу Голицыну.
Холмогоров В.И., Холмогоров Г.И. «Исторические материалы для составления церковных летописей Московской епархии». Выпуск 3, Загородская десятина. 1881 г.
Единственные точные сведения, касающиеся самого начала Спасо-Преображенского храма, содержатся в так называемом Пискарёвском летописце — русской летописи начала ХVII века, наиболее оригинальная и любопытная часть которой относится к эпохам царей Ивана Грозного, Фёдора Иоанновича, Бориса Годунова и русской Смуты. Описывая заслуги умершего в 1598 году Фёдора Иоанновича, автор летописи перечисляет заметные храмы, при нём выстроенные, — и, в частности: «Да при царе же Феодоре Ивановиче всеа Руси, а по челобитью боярина Бориса Федоровича Годунова в селе его на Веземе зделан храм камен о пяти верхах и плотина камена у пруда». Таким образом, верхняя граница временного промежутка, когда была создана эта красивейшая церковь, определяется без труда — это 1598 год. Нижняя, по той же схеме, — 1584 год: начало царствования Фёдора Иоанновича. Далее всё основано на предположениях. Мы знаем, что войдя на трон, царь Фёдор вскоре передоверил дела управления государством своему шурину Борису Годунову и всячески обласкал его. Примерно в 1584-1586 годах самодержец даровал будущему преемнику Большие Вязёмы в вотчину. Годунов на новых своих землях начал большое строительство. В 1590 году (и это документально зафиксировано) здесь уже стоял деревянный дворец. Каменный храм, надо думать, появился уже вскоре. Годунов вообще любил строить каменные храмы в разных местах и вотчинах. Задаётся вопрос — имелась ли в вяземской церкви особая нужда или здесь не обошлось без проявления серьёзных амбиций Бориса Годунова? Дело в том, что в Вязёмах была деревянная Никольская церковь (село очень долго и называли двойным именем — Никольское-Вяземы) и даже действовал небольшой Иоанно-Богословский монастырь, известный, как и сам Вяземский ямской стан с 1492 года. И церковь эта, и обитель погибли во времена Смуты, но в 1590-х годах их, надо думать, вполне хватало местному населению и проезжающим мимо Вязём путешественникам для отправления их религиозных надобностей. Однако Борис Годунов «бил челом» о построении каменного храма. В работах некоторых исследователей приводится точная дата его освящения — 1600 год, то есть храм освящался уже при Борисе-царе, основателе, как мнилось ему тогда, новой царской династии.
Что любопытно, освятили первоначально главный престол церкви во имя Живоначальной Троицы, а не Преображения Господня. Нижний храм в высоком подклете освятили во имя святителя Николая Угодника. Получили свои посвящения и приделы: южный — в честь Благовещения Пресвятой Богородицы, северный — во имя Михаила Архангела. Правда, на протяжении всего ХVII столетия они, согласно документам, «стояли без пения», то есть либо так и не дождались официального освящения, либо же не были подготовлены для совершения регулярных богослужений. Отметим, что нынешняя звонница является современной каменному храму. Её очевидная псковская архитектура иногда понуждает исследователей делать авторов и строителей церкви (о которых вообще ничего неизвестно) псковичам, хотя доказанным это считать нельзя: на самом деле в Москве и её окрестностях в те времена звучало немало псковских «реплик» — вспомним хотя бы не менее «псковскую» первую звонницу Покровского собора на Красной площади. Так что тут влияние могло быть не прямым, а опосредованным. Большие Вязёмы получили статус царского села после восшествия Бориса Годунова на трон, но годуновскими они оставались недолго. Царствование Бориса, столь счастливо начавшееся, оказалось трагическим: оно стало «предисловием» к русской Смуте. Борис Фёдорович умер в 1605 году, когда войска спонсируемого поляками Лжедмитрия I уже вступили в пределы России. Самозванец, быстро вошедший в «роль» монарха, как бы унаследовал Вязёмы, устроив здесь свою резиденцию. Сюда к своему жениху в 1606 году приехала Марина Мнишек. Она вела дневник, в котором отмечала: «2 мая царица имела свой ночлег в Можайске, а пан Воевода в селении Вяземе… Это селение принадлежало умершему царю Борису. В нём есть дворец, довольно обширный, обнесённый палисадником и окопанный рвом с рогатками. Подле дворца каменная церковь, очень изрядная; иконы и подсвечники в ней богаты и прекрасной работы». Поляки в Вязёмах особо не стеснялись, о чём свидетельствуют нанесённые ими на стены церкви многочисленные граффити, сохранившиеся по сию пору. После себя они оставили пепелище — в одном из тогдашних пожаров сгорел и дворец Бориса Годунова.
В 1619 году, на излёте Смуты, вяземский каменный храм явился свидетелем торжественной встречи возвращавшегося из польского плена митрополита Филарета (Романова), отца царя Михаила Фёдоровича. К этому времени Вязёмы уже приписали к Дворцовому ведомству. Особенно любил местный храм царь Алексей Михайлович, делавший в него богатые вклады. А бывал здесь Тишайший нередко — проездом в «царский» Саввино-Сторожевский монастырь, что под Звенигородом. В 1694 году Вязёмы получили нового хозяина. Пётр I пожаловал усадьбу своему воспитателю Борису Алексеевичу Голицыну. Именно Дубровицы царев «дядька» считал своей главной вотчиной, однако немало он занимался и Вязёмами: построил новый дворец (не там, где раскинулась нынешняя усадьба, а по другую сторону от храма), предпринял украшение церкви, пригласив для этого известных мастеров Оружейной палаты Спиридона Григорьева, Георгия Зиновьева, Василия Леотьева и других. Все они работали в манере Симона Ушакова — и работали превосходно. Созданные ими иконы после революции разошлись по музеям… Помимо всего прочего, Борис Голицын настоял на переосвящении Троицкой церкви — уже в документах 1702 года она значится как Спасо-Преображенская. Чем было вызвано это решение — не вполне понятно: возможно, в его основе лежали политические мотивы. «Преображенская» тема представлялась Петру I, заезжавшему в Вязёмы дважды, весьма близкой к сердцу. Правнук владельца Вязём Николай Михайлович Голицын перенёс усадьбу на новое место, тоже на берегу пруда, но по другую сторону от храма. В главном усадебном доме в 1797 году Голицыны дали торжественный обед в честь Павла I, прибывшего в Москву на коронацию и не затруднившегося посетить все именитые московские семейства. В нач. ХIХ столетия хозяином Вязём стал двоюродный племянник Николая Михайловича Борис Владимирович Голицын. Вместе с ним в вяземский дом въёхала его матушка — знаменитая придворная статс-дама Наталья Петровна Голицына, послужившая прототипом старухи в пушкинской «Пиковой Даме». С 1806 по 1811 год на лето родители Александра Сергеевича выезжали в имение Захарово, принадлежавшее бабушке будущего поэта. Своей церкви в Захарове не имелось — оно относилось к приходу вяземского Спасо-Преображенского храма, и к обедне пушкинское семейство с отроком Александром ездило именно в Вязёмы. В 1807 году в Захарове умер младший брат Пушкина Николенька. Похоронили его в ограде Преображенского храма; могила эта сохранилась.
Отечественная война 1812 года не обошла стороной усадьбу, стоявшую на главной «западной» дороге. Правда, все ценности Спасо-Преображенского храма удалось вывезти в Москву, на Басманную улицу, где у Н. П. Голицыной был дом, и закопать в землю — от пожара они, таким образом, не пострадали и спустя месяц, в октябре, вернулись в церковь. Выполнил эту трудоёмкую работу настоятель храма отец Иоанн Емельянов, о чём позже была сделана подробная запись в церковной метрической книге — «в память потомкам». 1 сентября (по старому стилю), на следующий день по оставлении Вязём русским штабом во главе с М. И. Кутузовым, в усадьбу въехал Наполеон. Ночевал он чуть ли не в той же нижней библиотеке и на том же диване, что и Кутузов. Вели себя оккупанты, как варвары, — ничем не лучше поляков начала ХVII века. Стены Преображенского храма «украсились» новыми признаниями в том, что тот или иной француз «был здесь». В 1813 году владельца усадьбы Бориса Владимировича Голицына, согласно его просьбе, похоронили в северном приделе Спасо-Преображенского храма, устроив в стене специальную нишу с бюстом почившего. К концу ХIХ века Преображенским храмом заинтересовались исследователи, готовился план его реставрации и реконструкции. В 1870-е годы серьёзные опасения вызывало состояние «псковской» звонницы: она ветшала и явно кренилась, намереваясь рухнуть. Пришлось снять с неё колокола и заняться её укреплением. Увы, прямым следствием этого стало решение о строительстве колокольни на месте торжественного «всхода» на галерею верхнего храма. В 1878 году исказившая гармоничный вид церкви пристройка была выполнена. Последний владелец усадьбы Большие Вязёмы (с 1882года), Дмитрий Борисович Голицын, много и с любовью занимался усадьбой, в том числе и храмом. В частности, при нём отреставрировали иконы конца ХVII столетия, написанные мастерами Оружейной палаты.
После 1917 года Преображенскому храму пришлось присоединиться к тысячам других церквей, в которых всё, что представляло хоть какую-то ценность, отправилось в музеи или было «употреблено» на нужды победившего пролетариата. В самой усадьбе последовательно располагались: колония для беспризорников, санаторий для старых большевиков, школа парашютистов, танковое училище, эвакогоспиталь (во время Великой Отечественной войны), Институт Коневодства (любимое детище маршала Семёна Будённого!), Московский полиграфический институт, ВНИИ фитопатологии и, наконец, музей… Спасо-Преображенский храм держался до 1938 года, когда его окончательно закрыли и разграбили. По закрытии в осквернённой церкви устраивали то склад, то столовую. Лишь после присвоения усадьбе и храму статуса охраняемого памятника истории и культуры в Преображенской церкви началась реставрация — особо активная её фаза пришлась на 1950-1960-е годы. Лишь в 1992 году, на волне тогдашних событий, верующим вернули нижнюю, Никольскую церковь. Весь Спасо-Преображенский храм передали приходу в 1999 году.
Из журнала «Православные Храмы. Путешествие по Святым местам». Выпуск №126. 2015 г.
Известный историк архитектуры М.А. Ильин восхищённо писал о Спасо-Преображенском храме в Больших Вязёмах: «Храм принадлежит к кругу выдающихся произведений древнерусского искусства. Пятиглавый, с двумя приделами по бокам и четырьмя внутренними столбами, он поставлен на высокий арочный подклет и окружён… гульбищем, к которому с запада ведёт торжественная лестница. Если его общая композиция нам более или менее знакома по другим памятникам ХVI века, то по стройности, гармоничности, торжественности форм и изысканности убранства этому памятнику найдётся не много равных. Здесь большую роль играет обработка стен, выполненная в духе архитектурного убранства Архангельского собора Московского Кремля. Обращает внимание на себя тонкая профилировка карнизов, архивольтов закомар-кокошников и прочих архитектурных деталей. Следует также подчеркнуть пристрастие неизвестного нам мастера к полукруглым завершениям, начиная от пирамид кокошников и кончая обработкой барабанов. Тема полукружия становится здесь своеобразным лейтмотивом…». В этом описании вяземского храма исследователь по сути даёт почти законченное определение направления отечественной архитектуры, известного как годуновский стиль. Именно так: за двадцать лет своего фактического царствования в России, которое началось ещё при живом Фёдоре Иоанновиче, Борис Годунов, развернувший массовое каменное строительство по всей стране, успел сформировать целое отдельное направление в зодчестве. Немало тому помогли многочисленные иностранные (и итальянские в том числе) мастера, по его приглашению буквально потоком хлынувшие на Русь. В своих постройках ориентировались на стиль древнерусской архитектуры, но привнесли в него ренессансные черты, главными из которых стали чёткость и выверенность пропорций, абсолютная симметрия всех частей здания (в частности, пары приделов) и некоторые классические элементы, применяемые при строительстве (пилястры на фасадах, скруглённые кокошники, тонкая профилировка кирпичных карнизов). Традиционное пятиглавие, аркатурные пояса на барабанах, пирамидальная структура зданий, «воздушные» галереи (как правило, двухъярусные), опоясывавшие храмы с трёх сторон, — всё это лишь добавляло творениям «годуновских» зодчих лёгкости и изящества.
В ХIХ веке храм был обезображен пристройкой к нему с запада совершенно не гармонирующей с церковью колокольни и устройством четырёхскатной крыши, скрывшей под собой закомары основного объёма, но в ХХ столетии реставраторы вернули храму первоначальный облик. Своды апсид, закомары, барабаны и шлемовидные купола — в отличие от собственно «тела» храма, которое возводилось из белого камня, доставляемого по государеву указу из села Мячково, — выполнены из большеразмерного кирпича. Обратим внимание на пилястровую аркатуру, опоясывающую барабаны, — это примета годуновского стиля. Изначально световым был только центральный барабан, боковые же оставались глухими; окна-бойницы в них прорезали позже. Два придела абсолютно симметричны относительно основного четверика храма. Необыкновенно выразительно смотрятся горки кокошников, на которые поставлены барабаны, являющиеся уменьшенными копиями барабанов пятиглавия. Окна приделов (как, впрочем, все окна храма) в древности имели меньшие размеры; впоследствии их растесали. Характерные перспективные порталы, украшающие входные двери в храм и в приделы, — черта древнерусской архитектуры. Их оформление — тоже эхо древности: тут и уступчатое их устройство, и полуциркульное завершение, и любимые русскими зодчими дыньки. С трёх сторон храм окружён просторным гульбищем. Первый его ярус — «закрытый», второй, на который ведёт восстановленная в 1960-х годах широкая лестница и с которой устроены входы в основное помещение церкви и в приделы, — «открытый». По некоторым данным, изначально второй ярус не имел крыши; исследователи, занимавшиеся реставрацией здания в 1950-1960-х годов, выяснили, что столбы и арки этого яруса сложены из того же кирпича, который использовался при постройке главного усадебного дома (вторая половина ХVIII века). Здание до основания закомар выстроено из белого камня (высота блоков — 19-25 см); всё, что выше, — из кирпича размерами примерно 30х14х8 см). Ныне основная богослужебная жизнь Спасо-Преображенского храма происходит в Никольском приделе, занимающем подклет церкви. Небольшая площадь, низкие своды, массивные арки, невысокая алтарная преграда и очень просторная галерея — вот основные особенности этого придела.
Наибольший интерес с художественно-исторической точки зрения представляет верхний храм, куда ведёт широкая лестница, восстановленная на месте снесённой в 1960-х годах поздней колокольни, не простоявшей и века. Четверик верхней церкви поражает прежде всего своей высотой (особенно после нижнего храма). Глядя на храм снаружи, этой «внутренней» устремлённости вверх как-то не предполагаешь — виной тому, быть может, двухъярусная галерея, как бы скрадывающая немалый «рост» постройки. Второе, что производит немалое впечатление, — это росписи, которым уже примерно четыреста лет. Когда-то фрески покрывали стены храма, его своды и столпы сплошным цветным ковром; позже они были частично записаны сверху масляной живописью; ныне от того ковра остались лишь фрагменты — но довольно значительные. В Спасо-Преображенском приделе установлен новый иконостас — с новыми же иконами. С фоном, представленным старыми фресками, он несколько конфликтует, но тут уж ничего не поделаешь: богослужения в храме совершать необходимо — не до эстетического снобизма. Прежний резной золочёный иконостас с образами работы мастеров Оружейной палаты, устроенный в храме в конце ХVI века тщанием Б.А. Голицына, был разобран и, надо думать, «утилизован» после закрытия церкви в 1938 году.
Из журнала «Православные Храмы. Путешествие по Святым местам». Выпуск №126, 2015 г.
Звонница церкви Спаса Преображения сооружена в 1590-х годах в виде отдельно стоящей трёхпролётной арки, поставленной на открытую террасу-гульбище. Других подобных сооружений в России не сохранилось, её всячески берегли, и, когда звонница стала крениться, в 1954 году её выпрямил инженер Эммануил Матвеевич Гендель (1903-1994). Генделя больше знают по перемещению домов на улице Горького в Москве (1935-1975 гг.), он также выпрямил несколько колоколен в Ярославле и минареты в Самарканде. За 70 лет активной работы Эммануил Гендель реализовал более 80 крупных проектов по всей территории Советского Союза и за рубежом. В 2000-е годы звонница реставрировалась под наблюдением инженера-реставратора Ивана Георгиевича Стрельбицкого специалистами ООО «Профреставрация».
Из книги: Михаил Жебрак «Пешком по Подмосковью». — Москва. ООО «Издательство Аст», 2020
