Большеохтинский мост через Неву считается самым красивым из разводных мостов Санкт-Петербурга. Тот, кто увидит в ночном освещении его расходящиеся створки, никогда не забудет это великолепное зрелище.
Большеохтинский мост через Неву, построенный в 1911 году, не самый старинный и не самый длинный из петербургских мостов, но точно один из красивейших не только в Санкт-Петербурге, но и во всем мире. А его конструкция – невероятно смелая и новаторская для своего времени. Сочетание «внешних данных» и «внутренних свойств» в нем оптимально.
Интересно, что современники первоначально восприняли его «в штыки» – многим он казался просто уродливым. Его обвиняли в излишней громоздкости, отсутствии пропорций, единого стиля и нарушении общего прекрасного вида окрестностей. И лишь потом рассмотрели, и стали петь дифирамбы его горделивой стати. А когда в 2000 году удачно осветили — он стал вне конкуренции. Его величавая красота в призрачном свете ночных фонарей послужила темой для огромного количества фоторепортажей и восхищения заезжих путешественников. Он расположен недалеко от Смольного собора, построенного Растрелли, и именно его силуэт можно увидеть ночью среди разведенных створок моста.
Длина «красавца» — 335 метров, ширина между перилами — 26,5 метров. Общий вес металлоконструкций — 8920 тонн. Он имеет два тротуара.
История
Большеохтинский мост соединяет Центральный район Санкт-Петербурга с Красногвардейским, историческим пригородом Малой Охтой. Благодаря ему выходящий из Невского Суворовский проспект через Тульскую улицу «вливается» в Комаровский проезд и Красногвардейскую площадь на другой стороне реки. Имя району за Невой дала река Охта. Она же разделила его на Малую и Большую Охту.
Не факт!
По одной из легенд Петр I во время посещения кораблестроительной верфи на правом берегу Невы внезапно провалился по пояс в грязь. Рассказывая позже об этом случае, император воскликнул в сердцах: «Ох, та сторона надоела мне!» Первые два слова и дали название местности. Однако провалиться в грязь император мог в любом месте строящегося на болотах города. Поэтому более вероятной кажется теория, что «охта» в переводе с ижорско-финского означало «запад».
А ведь именно здесь могла возникнуть столица новой России. Это был стратегически важный район для отвоевания земель вдоль Финского залива. При шведах именно в устье Охты находилась крепость Ниеншанц, призванная сторожить Неву от неприятеля (ее название так и переводится – «укрепление Невы»).
В 1703 году, во время Северной войны, которая дала России выход к морю, русские войска после кратковременной осады взяли крепость. Фельдмаршал Борис Петрович Шереметев получил ключи от нее на серебряной тарелке. Но царь-реформатор начал строительство столицы ближе к Финскому заливу, с Заячьего острова, а Охту, которая не подтапливалась наводнениями, выбрал для промышленного производства. Это был рабочий пригород. Здесь находились корабельные верфи, пороховой завод и… молочные фермы.
Не факт! По легенде Петр I специально выделил жителям Охты пастбища и обеспечил отборными голландскими коровами, чтобы они снабжали столицу молоком.
С 1720-х годов XVIII века стала складываться Охтенская слобода, дальняя окраина Петербурга. Охтяне славились как хорошие плотники, а охтенки торговали молоком и овощами. Причем одевались они в оригинальную смесь русского и голландского народного костюма, который переняли от жен голландцев, строивших здесь корабли во времена Петра I.
Охтенка, торгующая молоком, даже попала на страницы поэмы Пушкина «Евгений Онегин»:
Встает купец, идет разносчик,
На биржу тянется извозчик,
С кувшином охтенка спешит,
Под ней снег утренний хрустит…
В целом жители Охтенской слободы жили в своем замкнутом мирке, оторванном от культурной столичной жизни, вплоть до начала XIX века. И только Большеохтинский мост сделал их настоящими петербуржцами.
В начале 2000-х на Охтинском мысу (бывшая территория Петрозавода), где когда-то находилась крепость Ниеншанц, Газпром хотел построить деловой квартал, однако общественность отстояла это историческое место. Высотки испортили бы вид не только на Большеохтинский мост, но и на весь центр Петербурга, визуально его «придавив». Будущее этой территории до сих пор неизвестно. Градозащитники предлагают построить здесь историко-археологический музей-заповедник «Допетровский Петербург».
Не было бы счастья да несчастье помогло
Связь с городом осуществлялась сначала лодками, а потом самоходными паромами. Это было дорого для простого населения, но очень выгодно для паромщиков. Именно они активно выступали впоследствии против строительства здесь переправы. Однако ее необходимость была давно очевидна – впервые ее траекторию провел в 1829 году на плане развития города сам император Николай I. Но средств не хватало. Вторично этот вопрос подняли в 1860-м году. Даже создали «Общество Охтинского, через реку Неву, моста». Тогда Охту решили официально сделать, наконец, частью столицы. Но процесс тормозило не только отсутствие денег, но и разногласия между предпринимателями. Они не могли договориться, где конкретно должна проходить будущая переправа. Каждый «тянул одеяло на себя», настаивая, что именно рядом с его фабрикой или заводом. И только к 5 июня 1884 года место было выбрано. От Смольного собора до верфи Крейтона (бывший «Петрозавод») — постановил городской совет.
Дела опять продвигались крайне медленно. Найти подходящий проект оказалось невероятно трудно. В 1901 году был объявлен международный конкурс, но все 16 представленных на него работ не подошли по техническим характеристикам. И если бы не несчастный случай неизвестно, когда бы началось строительство и началось ли вообще. Затонувший в 1907 году накануне Пасхи пароход «Архангельск», осуществляющий переправу, утянул за собой 39 человек. Император приказал срочно начать стройку. В результате из 4 внеконкурсных работ выбрали проект с символичным названием «Свобода судоходству» профессора Николаевской инженерной академии Григория Григорьевича Кривошеина и военного инженера Владимира Петровича Апышкова. После небольших доработок его утвердили.
Факт! За год на конкурс поступило семь проектов из Петербурга, один — из Москвы, два из Франции, два из Австро-Венгрии, а также по одному из Германии, Голландии, Испании и США. Премии за первые места составили очень немалые по тем временам суммы – 12, 10 и 8 тысяч рублей. Их вручили двум проектам, но одобрение властей получило внеконкурсное предложение.
Заложили мост накануне 200-летия Полтавской битвы 26 июня 1909 года, поэтому назвали его именем Петра Великого. Большеохтенским он стал только после октябрьского переворота, а с 1956 года – Большеохтинским из-за реформы орфографии.
По принципу «долго запрягаем, но быстро едем» стройка под руководством автора проекта инженера Кривошеина велась рекордными темпами. 26 октября 1911 года мост открыли. Подрядчиком выступала фирма из Варшавы «К. Рудзский и К». Умельцы на Петербургском Металлическом заводе соорудили разводной пролет с механизмом.
Новаторский и уникальный
Мост был новаторским по своей конструкции. Он состоял всего из 3 пролетов, причем центральный был разводным. Это делало его уникальным не только для России, но и для Европы: у Литейного моста – 6 пролетов, Александра Невского – 7, а у Троицкого – целых 10. Проезжая часть была расположена снизу пролётного строения, что также необычно. Два боковых пролета длиной целых 136 метров (это был рекорд для городских мостов) имели огромные металлические арки-крыши, а центральный разводился посередине Невы над самым глубоким местом фарватера. Подъемные механизмы поднимали крылья всего за 30 секунд. Так что проект полностью оправдал свое название – «Свобода судоходству». Всего два быка (опоры) не мешали свободному течению реки, ледоходу и проходу малых судов.
Небольшое количество опор (а они самые дорогостоящие части мостов) сокращало и стоимость всего сооружения. Она составила 4 млн 400 тысяч рублей. Для сравнения — Литейный мост, построенный за 30 лет до этого, стоил свыше 5 млн. рублей.
Гигантское сооружение было построено из специальных металлических конструкций, которые держались на заклепках, как и Эйфелева башня.
Не факт! Говорили, что одна заклепка сделана из золота, а сверху покрыта металлом – на счастье. Никто ее не искал.
Центральный разводной пролет длиной 48 метров украшали высокие гранитные маяки и небольшие башни, похожие на средневековые. Именно из них осуществлялось управление разводным механизмом. Крылья моста изначально поднимались вертикально в отличие от Литейного и Троицкого мостов, у которых они раздвигались в горизонтальной плоскости, что мешало пропуску высокогабаритных судов. Их впоследствии пришлось реконструировать.
Факт! Пролетные строения весом по 3660 тонн каждое были доставлены к стройке по воде с помощью старых броненосцев, которые превратили в огромные понтоны. А чтобы поставлять сюда лес, на левом берегу Невы проложили железобетонную трубу до лесной биржи.
На стенах башен выбили не только имена инженеров, архитекторов и строителей моста, но и чиновников, которые имели отношение к его строительству, а также технические характеристики сооружения.
С Синопской набережной можно было спуститься к воде – оборудовали гранитные спуски и площадки. На противоположенном берегу также был гранитный спуск, но впоследствии его ликвидировали при строительстве трассы по Малоохтинской набережной.
Возраст только красит
Мост простоял практически без ремонта до 1971 года. В 1990-е он подвергся кардинальной реконструкции — заменили разводной пролет с подъемными механизмами, теперь он держался не на заклепках, а был выполнен на сварке из современной стали. Поврежденные заклепки заменили на прочные болты, а электромеханический привод разводного механизма — на электрогидравлический. Были отреставрированы башни, декоративное убранство в его первоначальном виде, памятные надписи и фонари. Тогда же восстановили табличку «Мост императора Петра Великого». В 1997 году мост вновь был открыт. С 2005 году по нему перестали ходить трамваи, а через пять лет и троллейбусы.
Настоящим произведением искусства, одной из главных достопримечательностей Северной Венеции его сделала художественная подсветка. В 2000 году было установлено около 1300 новейших прожекторов и светильников мощностью до 1000 ватт. Теперь, когда проплываешь под распахнутыми крыльями металлического гиганта ночью, кажется, что перед тобой ворота в сказочный средневековый замок. С высокими светящимися дугами по бокам, он напоминает хрупкую бабочку перед взлетом. А переливающиеся отражения и зыбкий свет фонарей делают зрелище фантастическим и незабываемым.
Фотографии получаются просто замечательные. Гранитные башни моста, завершенные фонарями, видны обычно за несколько километров.
